– Хорошо, – кивнула я. – Значит, он учится на компьютерщика?

– Нет. Ну зачем же так сразу учиться? Он еще от школы не отдохнул.

– Тогда как он связан с компьютерами?

– Ну как? Сидит, играет. Духовно развивается. Но ему-то как раз пока ничего не грозит. В опасности Павлушка.

– Если честно, он не показался мне напуганным. Чем он-то занимается?

– Павлушка… – мечтательно улыбнулась тетя Маша. – Павлушка – наша гордость. Он ищет себя.

Ищет себя… Замечательно. Любимое оправдание всех бездельников – и звучит красиво, и ни к чему такому не обязывает.

– И что? Так и не нашел? – усмехнулась я.

– Это не так просто, – совершенно серьезно сказала тетя Маша. – Достойной работы пока нет. А что, на всякое дерьмо кидаться? У меня денег предостаточно, пусть Павлушка не торопится. А то знаешь, как бывает? В какую-нибудь бандитскую фирму устроится – и все, пиши пропало. Сейчас кругом одни жулики. Сами-то миллионов наворуют, а на Павлушку все спишут. А он такой наивный… Нет, работа…

«Не волк, в лес не убежит», – мысленно продолжила я. Но тетя Маша сказала иное:

– Работа требует тщательного выбора. И в таких вещах спешить не стоит.

– Если вы опасаетесь мошенников, то можно пойти работать на госпредприятие. На завод, на фабрику, – предложила я.

– Куда? – брезгливо сморщилась тетя Маша. – Ну ты сказала… Ты Павлушку ведь видела! Ну видный же парень, красавец! Да ему этот, Шварценеггер, в подметки не годится! А ты на завод его определить собираешься. Да у меня уже есть один такой заводской – Гошка, муженек мой. Какие-то шестеренки стругает с утра до ночи, а копейки приносит. Ни рожи, ни кожи, плюгавый совсем. Даже на людях вместе показаться стыдно. Нет, Павлушка – он другой. У него будущее.

Лицо тети Маши стало горделиво-возвышенным. Наверное, именно с такими лицами матери наших первых космонавтов провожали своих сыновей в бескрайние просторы космоса.

– Ладно, – сказала я. В конце концов, это личное дело Марии Андреевны. Хочется ей до конца своих дней содержать сыночков, пусть содержит. – Вернемся к делу. От кого вы ждете опасности? Вероятно, это связано с вашей собственной профессиональной деятельностью?

– Нет, нет, ну как ты не поймешь, Женечка! Павлушке же двадцать лет на днях стукнуло!

– А это что, какой-то опасный возраст?

– Конечно!

– И в чем опасность? – осторожно спросила я. Надеюсь, тетя Маша не заметит, что я ничего не понимаю в ее страхах.

– Глупая ты девчонка. Он же может жениться!

– И что? Пусть женится. Рановато, конечно, но если ему вдруг захочется… Законом не запрещено.

Тут тетя Маша ахнула, всплеснула руками, вскочила со стула и принялась носиться по кухне. Девочка Веточка приняла правила игры и стала увлеченно путаться у хозяйки под ногами.

– Женится!.. Женится… Да как у тебя язык-то повернулся такое мне сказать?! На ком женится? Знаешь, сколько прохиндеек вокруг Павлушки увивается! Не счесть! Он парень-то видный, красивый! И богатый, между прочим. Глазом не моргнешь – охомутают! А он такой наивный, сыночек мой, сынуля. Может случайно какую-нибудь потаскушку и обрюхатить. И что тогда? Делить состояние? Я свои деньги не для этого по́том и кровью зарабатывала!

– А… – до меня наконец-то стало доходить. – Так вы хотите нанять меня, чтобы я не позволила Павлушке кого-нибудь случайно обрюхатить? Сложная задача. Всемирная история нам подсказывает, что обычно это как раз и происходит случайно.

Я поднялась со стула.

– Ну так как, Женечка, – тетя Маша умоляюще протянула ко мне руки. – Ты согласна?

– Смеетесь? Разумеется, нет. И как вам в голову такое пришло? Если вам действительно про меня рассказывали, то вы должны были понять, что я не занимаюсь подобной ерундой. Было приятно познакомиться. И спасибо за обед.

Я развернулась и пошла к двери. Девочка Веточка угрожающе зарычала и бросилась мне наперерез. Наконец-то я получала моральное право пнуть эту настырную псину. Но не успела я это самое право реализовать, как сзади прозвучали поистине магические слова:

– Я увеличу гонорар в пять раз.

Поднятую для пинка ногу я опустила. В пять раз… Как-то так все время получается, что наличных денег – впрочем, как и безналичных – у меня не бывает. Конечно, зарабатываю я неплохо, но копить не умею, моментально все просаживаю. Хотя задание в этот раз мне предлагают уж совсем несолидное. Зато гонорар солидный. Может, попробовать? Главное, чтобы об этом никто не узнал. А то конец моей репутации. «Женя, скажите, чем вы занимались в прошлый раз?» – «Ах, у меня было сложнейшее задание! Держала свечку одному оболтусу». Нет, это никуда не годится.

– Мы с вами официально оформим договор, – строго сказала я. – И в нем должно быть четко указано, что вы нанимаете меня именно телохранителем для своего сына.

– Конечно, Женечка, конечно, – обрадовалась тетя Маша. – Все, как ты скажешь.

– И потом… Я же не могу вечно ходить за вашим сыном. В конце концов, он живой человек. Нельзя же его всю жизнь ограничивать в… В естественных потребностях.

– Нет, конечно, не всю жизнь. У Павлушки уже есть невеста. Просто он о ней пока не знает.

– Как у вас интересно все устроено, – протянула я.

– Да все как у людей. Есть невеста, есть. Лилечкой зовут. Но она пока за границей учится. Очень выгодная партия. Я с ее родителями с детства знакома. Вот Лилечка вернется, тогда и свадебку сыграем.

– А Лилечка-то в курсе?

– Да какая разница! Кто ее спрашивать будет?

Да, действительно, какая разница? И какое мое дело?

– И когда вернется Лилечка? – уточнила я.

– Скоро, скоро уж должна. Через пару месяцев.

Я вздохнула.

– Хорошо. Буду хранить тело вашего сына от посягательств. Но договор мы подпишем у нотариуса. Это важно для меня.

– Да без вопросов. И еще, Женечка. Павлушка не должен знать, от чего ты его охраняешь, – тетя Маша улыбнулась виновато и хитро.

– Сделаю все от себя зависящее, чтобы об этом вообще никто никогда не узнал, – заверила я.

На следующее утро я приступила к исполнению своих обязанностей. Тетя Мила была в неописуемом восторге от того, что я наконец-то взялась за ум и решила заняться чем-то полезным. Правда, ее немного огорчило, что мне придется несколько месяцев жить у чужих людей. Зато она явно уверовала в то, что по окончании этого срока я вернусь в родной дом с непреклонным желанием завести собственную семью. Естественно, я не стала посвящать тетю Милу в детали. Пусть думает то, что ей нравится. И мне спокойнее, и ей приятнее.

Для начала мы с тетей Машей подписали у нотариуса договор на предоставление услуг телохранителя. Потом вернулись в уже известную мне четырехкомнатную квартиру. Нужно было как-то объяснить Павлушке, почему я отныне обязана следовать за ним по пятам. Но это тетя Маша взяла на себя. Особо не мудрствуя, она пояснила старшему сыну, что я его гувернантка и что в мои обязанности входит следить за его поведением в любой обстановке и попутно обучать хорошим манерам. Честно говоря, я и в собственных манерах была не вполне уверена, но если сравнить их с Павлушкиными… Да, пожалуй, я могла бы его чему-нибудь научить.

Для проживания мне выделили небольшую комнатку рядом с кухней. В принципе это была даже не комнатка, а кладовка с облицованными простой голубой плиткой стенами. В ней впритык помещались кушетка, маленькая, выкрашенная коричневой масляной краской тумбочка и вешалка для одежды. Вначале у меня закрались недобрые предчувствия, что эта кладовка раньше служила опочивальней девочке Веточке. Но тетя Маша развеяла мои подозрения.

– Вот на какие неудобства ради сына иду, – заявила она, торжественно бросая на кушетку стопку чистого постельного белья. – Придется нам с Веточкой теперь потесниться.

– В каком смысле?

– Это же Гошкина комната, – пояснила тетя Маша. – Он тут спит, когда со смены возвращается. А мы с Веточкой в спальне привыкли. А теперь придется Гошку рядом с нами класть. Хотя он часто и в ночную смену остается. Порой неделями на работе пропадает. Может, и сейчас повезет. Ой, не знаю, не знаю, понравится ли это… Понравится ли это Веточке… Она ведь к простору привыкла. Но ничего не поделаешь – для дела нужно.