– Евгения Максимовна, я хотел бы заключить с вами контракт прямо сейчас, – заявил Виктор Владимирович.
– Именно на это я и надеялась, когда ехала сюда, – ответила я и открыла свою папочку с необходимыми бумагами.
Дело было сделано в течение нескольких минут. Для начала господин Светин заключил со мной контракт на неделю. За это время он рассчитывал разобраться со своими проблемами.
– Если что, дальше видно будет, – сказал Виктор Владимирович.
Я позвонила тетушке, сообщила, что домой не приеду, так как намерена на недельку переселиться к новому клиенту.
Весь вечер мы провели за светской беседой. Светлана рассказывала о своей работе в школе, о том, как нелегко ей порой приходится с непоседливыми детишками, но как прекрасно бывает потом, когда все-таки удается найти с ними общий язык. Светин как будто специально прилагал усилия, чтобы разговор не зашел в область семейных проблем. Позже, когда Светлана отправилась спать, мои предположения подтвердились.
– Не хочу ее лишний раз расстраивать, – сказал Виктор Владимирович. – Она и без того каждый день вся на нервах, как с работы вернется – долго не может успокоиться. А тут еще шпана эта уличная… Я вот что вам хотел сказать, Евгения Максимовна. Я завтра на биофак ТГУ отправиться собираюсь. Пообщаться с преподавательским составом. Хочу расспросить, в каких отношениях с Марковым мой отец состоял в действительности. И что это за такой конфликт был, из-за которого милиционеры лишний раз уверились в виновности моего отца. Я слышал, конференция там должна была быть какая-то, а что за конференция, честно говоря, не представляю себе… Хотелось бы отправиться на биофак утром. У отца что-либо спрашивать бесполезно, тем более завтра в СИЗО неприемный день.
– Это правильно, – кивнула я. – Кто рано встает, тому бог дает…
На том мы и порешили.
* * *
Пятнадцатого апреля в восемь утра мы вышли из подъезда и к девяти уже находились во дворике университета. Нам не составило особого труда отыскать пятый корпус, в здании которого располагался биологический факультет. Мы неспешно миновали большое двукрылое крыльцо с множеством стоящих и сидящих на ступеньках студентов, беззаботно курящих, смеющихся и обсуждающих свои личные дела. Создавалось впечатление, что гранит науки не волновал будущую интеллигенцию ни в коей степени.
Мы прошли в здание.
Фигуры из гипса на стене напротив нас изображали эволюционное развитие органического мира.
– Насколько я знаю, деканат расположен на втором этаже, – сообщил Светин, уверенно направляясь к лестнице.
Вскоре мы оказались у дверей деканата. Бросился в глаза распечатанный на принтере лист формата А-4, пришпиленный булавкой к обитому черным бархатом стенду с расписанием и факультетскими объявлениями. «Товарищи! – гласила надпись на листе. – Вступайте в партию алкоголиков биофака!» Электронный адрес, и далее еще что-то мелким шрифтом.
«Очередная проказа студентов, – подумала я, – которую еще не успели заметить, а иначе наверняка бы сняли».
Виктор Владимирович осторожно постучал в дверь деканата, выждал секунду-другую, повернул ручку, открыл дверь и вошел. На нас обратила взор секретарша – крашеная шатенка средних лет.
– Здравствуйте, – сказал Виктор Владимирович. – Я – сын одного из ваших преподавателей – Светина Владимира Николаевича. Вы, наверное, слышали о том, что произошло…
Секретарша смутилась.
– Насколько мне известно, Владимира Николаевича задержали по подозрению в убийстве Игоря Сергеевича Маркова, – робко сказала она.
– Да. Но я уверен в том, что отец мой невиновен, и намерен это доказать. Кого я мог бы расспросить об отношениях моего отца и убитого, об их взаимоотношениях с остальными преподавателями?
Секретарша сразу начала откровенно занудствовать:
– Ой, сейчас все заняты, на лекциях, декан и замдекана заняты подавно…
М-дела, они такие, работники бюрократического фронта! Сами из себя ничего не представляют, а так и стараются продемонстрировать свою мнимую значимость.
– Может, все-таки у кого-то сейчас окно? – предположил Виктор Владимирович. – Вдруг человек как раз скучает и будет рад побеседовать с нами?
Секретарша метнула на нас ядовитый взгляд.
– Я посмотрю, – сказала она, поджав губки, и принялась рыться в ящике стола, изображая чрезвычайно занятого человека, которого оторвали от работы мировой важности, и теперь она вынуждена выполнять сложную процедуру поиска расписания преподавателей. Хотя я была уверена в том, что до нашего прихода секретарша, мягко говоря, вола пинала.
В этот момент дверь отворилась, и в деканат вошел благообразный мужчина лет пятидесяти. Чуть полноватый, невысокого роста, в очках.
– Эх-х, – протянул он. – Такая скука – все проростки обработали, раньше чем через два часа на них даже смотреть не стоит. И студентов у меня сейчас нет. Окно, окно!
– Извините, – сказал Светин, обращаясь к вошедшему, – а у вас не найдется десяти минут для разговора со мной?
Секретарша прекратила копаться в столе.
– Найдется, – ответил преподаватель. – Я вас слушаю.
Виктор Владимирович изложил суть дела.
– Пройдемте ко мне в кабинет, – предложил преподаватель. – Там мы можем побеседовать в спокойной обстановке. Кстати, меня зовут Степан Олегович.
Мы назвали свои имена, после чего вслед за Степаном Олеговичем покинули деканат.
Владения Степана Олеговича располагались в подвале, где, как и положено в местах подобного рода, пахло сыростью и плесенью. Степан Олегович провел нас в лабораторию, столы и полки в которой были сплошь заставлены пробирками, баночками с реактивами, автоклавами и всевозможными измерительными приборами. Предложил стулья, обитые кожей, местами вытертой и отходящей.
– Так что конкретно вы хотели бы узнать? – спросил Степан Олегович.
– Мне интересно, в каких отношениях мой отец состоял с убитым, – задал вопрос Светин.
– В общем-то, весь биофак – дружная семья, – сказал Степан Олегович. – Бывают, конечно, и ссоры, встречаются и личности, вызывающие всеобщую антипатию, но это скорее исключение из правила, нежели само правило. И Игорь Сергеевич с Владимиром Николаевичем поддерживали дружественные отношения. Однако незадолго до известных трагических событий они поругались.
– Вот об этом я и хотел бы услышать поподробнее.
– Должна была состояться конференция в Доме журналистов, посвященная экологии и охране окружающей среды.
– Да, я слышал об этом, но толком ничего не знаю.
– Марков и Светин подготовили доклады. Ходят слухи, что темы совпали, и, по большому счету, выступать имело смысл лишь кому-то одному – или Маркову, или Владимиру Николаевичу. Вот из-за этого они и поругались. Ни один не хотел уступать другому. Там уже выходило как повезет, кого поставят в списке выступающих первым. А списки к тому моменту еще составлены не были.
Степан Олегович почесал затылок.
– Дело в том, – задумчиво произнес он, – что тема докладов обещала быть довольно щекотливой, и в случае удачного выступления докладчику открывались восхитительные перспективы на будущее, вплоть до членства в РАН.
– А что за тема?
Степан Олегович развел руками:
– А этого никто не знает. И Владимир Николаевич, и Игорь Сергеевич проводили свои личные, независимые исследования и информацию о своей работе держали в строжайшем секрете. Хотели нас удивить. Результаты должны были быть оглашены на конференции, и доклад якобы обещал вылиться в маленькую сенсацию.
– Любопытно, – заметила я.
Степан Олегович махнул рукой:
– Ах, не думайте, что это было какое-то открытие века, вроде эликсира бессмертия или ответа на вопросы, вроде «есть ли жизнь на Марсе» и «существует ли лох-несское чудовище»! Нет, просто было проведено какое-то небольшое научное исследование, смысл которого будет понят в ученом мире, но которое никак не может претендовать на то, чтобы им хоть в какой-то мере заинтересовался обыватель. Скорее всего, что-нибудь частное, скажем, рассмотрение экологической ситуации в каком-то районе города, или что-то вроде того.