Больных эпилепсией иногда лечат путем хирургического уда ления всей височной доли. После операции, разрушающей гиппо кампус, показатель умственных способностей пациентов остается неизменным, сохраняется память о прошлом, профессии и родст венниках, но новая информация удерживается только на короткое время. Эти люди могут совершенно забыть только что прочитанную и понятую статью, смерть родственника рождает скорбь, но через час все уже забыто, и, если спросить такого человека об умершем родственнике, он ответит, что в прошлый раз тот был вполне здоров. Правда, без гиппокампуса нет припадков, но нет также новых воспоминаний или снов. Зде^ь мы снова находим подтверждение связи между мозговыми бурями эпилепсии и сно видениями, и на этот раз связи функциональной. Теперь нам нужно понять только одно - где хранится память.
Теории памяти распадаются на два полярных представления, подобно философской проблеме определения слова "река". "Что называется рекой - вода, текущая по руслу, или русло, прорытое водой?" Тот факт, что деятельность мозга может быть приоста новлена без ущерба для памяти, дает основания считать, что река остается ре^ой, даже если высохнет, и, следовательно, те, кто защищает теорию русла, ближе к истине. Если мы упражняем мышцы, то их волокна становятся темнее, а деятельность мозга не приводит к подобному изменению нервных или мозговых клеток. Эксперименты с плоскими червями и крысами показали, что новые навыки приводят к изменению в структуре и распределении ядерных кислот в нервных клетках. Инъекции измененных моле кул необученным животным служили, по словам эксперимента торов, способом передачи знания, однако чистота этих опытов до сих пор вызывает сомнения у многих исследователей. Пред ставляется маловероятным, чтобы долговременная память храни лась с помощью химических изменений такого типа. Любая тео рия, опирающаяся только на статические изменения в отдельной нервной клетке, не может объяснить, почему такая жестко локали зованная память не нарушается при обширных повреждениях черепа.
Подвергая электрическому стимулированию мозг, обнаженный во время хирургической операции под местным наркозом, мы наблюдаем различные специфические реакции, но большинство из них носит характер непосредственного ответа, не связанного с прошлым опытом или памятью.
Можно разрушить обширные области мозга, не причинив ущер ба ни одному конкретному восприятию. Существуют записи, фиксирующие серьезные повреждения мозга вследствие травм, опухолей, нарушения кровообращения, ранения и старости. Па циенты могут терять способность суждения или обучения, утра чивать физическую чувствительность, возможны глубокие психи ческие изменения, но память о прошлом опыте остается сохран ной. Операция на белом веществе головного мозга, означающая отсечение лобных долей, приносит облегчение пациентам, страда ющим маниями или галлюцинациями, но при этом никак не затра гивает их памяти. Передняя цингулэктомия (удаление части коры головного мозга) облегчает страдания невротиков, не меняя при этом их воспоминаний. Нет никаких оснований считать, что воспо минания хранятся в каком-то специальном отсеке мозга или в ка ком-нибудь другом органе тела.
Итак, мы знаем, что личность произрастает на биологической почве, но зависит от индивидуального опыта. Мы знаем, что этот опыт хранится в форме памяти и может вызываться во время сно видения, содействуя полному и независимому самовыражению
личности. Мы знаем, что все млекопитающие способны к таком) самовыражению, но ни у одного из них не можем найти никаки? физических следов хранилища памяти. Таким образом, современ ная биологическая наука не может обоснованно оспаривать пред положение, что личность как индивидуальный набор воспомина ний может сохраниться и после клинической смерти.
Даже такое скромное предположение ведет к допущению своего рода дуализма. Идея жизни после смерти обретает смысл только тогда, когда каждый организм, способный жить после смерти, воспринимается как единство по крайней мере двух отдель ных, но тесно связанных составляющих. Одна компонента обычное, повседневное тело, другая же состоит из частей совер шенно иного порядка, не подлежащих обычному наблюдению. Эта мысль отнюдь не нова. В IV в. до н.э. Платон утверждал, что любая материя имеет соответствие в мире идей. Через две тысячи лет Рене Декарт, анализируя сновидения, пришел к выводу, что "все это могло бы происходить, даже если бы у меня вовсе не было тела". Но он тем не менее чувствовал, что между телом и снови дением есть какая-то связь, и предполагал, что душа размещается в шишковидном теле, крошечной выпуклости мозга, развившейся в процессе эволюции из третьего глаза.
Предпосылка о второй системе, тесно связанной с обычным телом, действительно дает нам ответы на все вопросы, пока не име ющие решения. Организатор, направляющий жизнь и смерть и отделяющий их от готы, должен где-то находиться. Информа ция, приобретаемая физическим телом или соматической системой, может храниться как составная часть организатора, составляя основу памяти и ее использования. Если такой попутчик дейст вительно существует, то необходимо, я думаю, приписать ему физическую реальность и какое-то место в пространстве, отличаю щее его от космических химер. Попутчик может решить биологи ческие проблемы только в том случае, если он так тесно связан с нормальной соматической системой, что любые изменения одного из них будут более или менее непосредственно отражаться на дру гом. Он не обязан детально следовать форме и модели организа ции тела, достаточно поддерживать с ним ту же связь, какая су ществует между электромагнитным полем и расположенным в его центре индуктором.
Сложность переживаний во время сновидений свидетельст вует, что вторая система способна -создать личность, снабженную полным набором опыта, привычек и умений по типу, характерному для данного индивида, однако на настоящий момент у нас нет оснований предполагать, что эта задача осуществима без помощи тела. Воспользовавшись еще одной аналогией из области электри чества, скажем, что музыка, передаваемая по радио, существует
как тип модуляций воздуха, но ее нельзя услышать без приемника, настроенного на волну соответствующей длины. Если передатчик разрушен, передаваемая музыка продолжает еще некоторое время нестись в пространстве, пока постепенно не рассеется и не исчезнет окончательно. Изучая проблему жизни после физиологического саботажа в форме клинической смерти, мы думаем прежде всего о продолжительности периода дезинтеграции. Если существует вторая система и если она может жить без первой, то уж, во всяком случае, не бесконечно.
Я использовал опыт сновидений как пример, доказывающий, что личность может испытать некоторую независимость от тела. Состояние тела во время сновидения так необычно и так расходит ся со всяким другим, нормальным опытом, что в каком-то смысле ассоциируется со второй системой. Младенец почти все время видит сны, недоношенный ребенок отдает им еще больше времени, отсюда можно заключить, что сновидение является основной дея тельностью ребенка в утробе матери. Поток сновидческой актив ности на самых важных этапах развития мозга может оказаться тем механизмом, который наводит первые мосты между двумя системами. Возможно, вторая система так и создается. На более поздних этапах жизни сны могут быть выражением потребности поддерживать связь между системами. То обстоятельство, что лишение возможности видеть сны вызывает распад и потерю па мяти и даже может провоцировать эпилептические судороги, является показателем силы этой потребности.
Пока что все наши предположения носят чисто спекулятивный характер. Мы твердо установили лишь следующее: есть полное основание предполагать, что альтернатива или дополнение к нашей соматической системе может иметь эволюционную ценность; био логическая наука не располагает данными, опровергающими воз можность существования второй системы.
