Партия принцессы Авроры считается одной из труднейших в классическом балетном репертуаре. Кроме сложной хореографической техники необходимо овладеть еще и особым стилем этого балета: изысканной манерностью жеста и позы. Мне все это было очень интересно осваивать. Казалось, я примеряю на себя костюм сказочной принцессы и постепенно превращаюсь в нее. Помогали этому превращению мои педагоги-репетиторы: замечательная исполнительница партии Авроры Татьяна Терехова, а также прекрасные танцовщики Сергей Бережной и Марат Даукаев.

Партию Авроры я танцевала впервые в Мариинском театре. Мне было двадцать лет, по либретто Авроре – шестнадцать. Работали со мной уже взрослые заслуженные танцовщики Константин Заклинский, Андрей Яковлев, Александр Курков, что, конечно, благотворно повлияло на исполнение роли и ее стиль. К тому же «Спящую красавицу» справедливо считают энциклопедией классического танца, утверждением симфонической танцевальности как основы драматургии балетного спектакля.

Любопытно, что для двух очень почитаемых мной великих русских балерин – Анны Павловой и Галины Улановой – этот спектакль стал первым детским потрясением. Увидев его, каждая решила стать балериной! Но ни для Павловой, ни для Улановой партия Авроры впоследствии не стала эмблемой творчества. Да и я не могу сказать, что роль Авроры стала для меня основной. Просто на том этапе моего становления она была необходима именно как пример классического танца, кроме того, мне было очень интересно создавать этот образ, требующий изысканной вычурности. И здесь, конечно, следует сказать огромное спасибо прекрасному танцовщику Марату Даукаеву, с которым мы танцевали «Спящую красавицу» в Японии. Он выступил не только моим партнером, но и педагогом, то есть занимался со мной экзерсисом, помогая в репетициях и технически подготавливая меня к этой роли. А гастроли, я помню, были очень насыщенными, ежедневные спектакли практически исключали возможность репетиций. Марат же самоотверженно работал со мной, показывал движения, объяснял, и в результате мы добились, как мне кажется, замечательных успехов. Во всяком случае, отклики прессы на «Спящую красавицу» были хорошими, и много добрых слов прозвучало из уст педагогов, которые присутствовали на спектаклях. Даже недоброжелательно настроенные критики хвалили спектакль, что, конечно, было показателем настоящего успеха!

Там же в Японии, но уже во время других гастролей, я познакомилась с Шарлем Жюдом, художественным руководителем Балета Бордо, пригласившим меня танцевать партию принцессы Авроры в его спектакле.

Я согласилась участвовать в спектакле Жюда при условии, что роль принца Дезире будет исполнять Евгений Иванченко.

Незадолго до нашего выступления в Бордо мне пришлось приехать во Францию по другому поводу. В Париже в российском посольстве был организован мой сольный концерт в пользу петербургской детской больницы им. Марии Магдалины. На этом концерте присутствовало много высокопоставленных лиц, в том числе потомки русских и французских аристократов.

После концерта в посольстве состоялся прием. Когда я там появилась, то увидела, что все присутствующие дамы одеты в вечерние платья. Я же, занятая концертными костюмами, не предусмотрела, что мне понадобится еще и такой наряд. Я чувствовала себя крайне неуютно – на мне были черные брюки и белый свитер. Я смутилась еще больше, когда ко мне подошел элегантный мужчина средних лет со словами: «Знаете, Анастасия, вы здесь самый живой человек!» К счастью, рядом оказался мой петербургский знакомый Олег Минко, он и представил мне принца Анри де Бурбона. В то время Олег был помощником и переводчиком принца, их связывали многолетние дружеские отношения. Умный, обаятельный человек, Олег был очень опытен в светском общении. Рядом с ним и его другом я быстро забыла свою неловкость и прекрасно провела остаток вечера.

Впоследствии Олег стал моим настоящим другом, к которому я не раз обращалась за помощью в трудную минуту. Надо сказать, что меня всегда поражали эрудиция Олега и его талант рассказчика, что делало Олега украшением любой компании. А для меня он был еще и источником многих интересных познаний.

Мы поехали в Бордо вместе с Евгением Иванченко, моим дорогим и любимым партнером. Спектакль, не скрою, был крайне сложным, потому что Шарль Жюд изменил вариации на свое усмотрение и даже удлинил их. Танцевальные партии оказались гораздо сложнее, чем в обычной постановке. К тому же в конце спектакля была введена общая мазурка, которую обычно танцуют только характерные танцовщики. У Шарля Жюда ее танцевали все артисты кордебалета во главе с солистами. Причем у мазурки неожиданно оказался совершенно бешеный темп, который был для нас с Женей полной неожиданностью. Создавалось впечатление, что дирижер куда-то опаздывает и торопится побыстрее закончить спектакль.

На премьере у нас чуть было не случилась истерика от смеха, к тому же Женя неосторожно вспомнил про «раздедёх». А это отдельная история, достойная занесения в историю балета.

Я уже не помню, где это происходило, допустим, в маленьком российском городке N. В единственном Дворце культуры состоялся выездной концерт, состоящий из разных танцевальных номеров. Вела этот концерт дама, которая могла бы украсить в качестве комического персонажа любую пьесу. Причем она не делала ничего выдающегося, просто читала по бумажке названия номеров. Неизвестно, где эту даму учили русскому языку, но французскому ее точно нигде не учили. В общем, выглядело это так.

Дама читает: «Адажио из балета „Жизель“. Исполняют такие-то». Дальше выходят танцовщики, показывают номер, звучат аплодисменты. И так далее. Главное, читает она очень старательно, выговаривая каждую букву, чуть не по слогам. Наконец, эта добрая служительница сцены доходит до нашего с Женей номера «Па-де-де из балета „Спящая красавица“». Естественно, в программке, которую она мусолит в руках, па-де-де напечатано по-французски: pas de deux. Дама старательно произносит: «Раз… раз, раз… раз-де-дёх из балета „Спящая красавица“»! И что самое смешное, зрители в зале совершенно никак не отреагировали на этот «раздедёх», так как в принципе не слышали и про па-де-де. По крайней мере тишина была гробовая. А мы, конечно, чуть не умерли со смеху, и нормально танцевать в таком состоянии было совершенно невозможно. Причем мне-то пришлось легче: в начале па-де-де я стою спиной к залу, поэтому зрителям не видна была моя смеющаяся физиономия. А вот Женя-то находился как раз лицом к зрителям, в менее выгодном положении. В общем, это был не самый удачный па-де-де в нашем исполнении, наверное, с нами случился тот самый «раз-де-дёх».

Именно об этом курьезе Женя мне и напомнил на премьере в Бордо, сказав «под занавес»: «Ну что, Настя, по-моему, ситуация как нельзя подходящая для самого непревзойденного раздедёха!» Не знаю, смогли ли что-нибудь понять в этой постановке зрители, но у меня остались очень забавные воспоминания о бордовской версии «Спящей красавицы».

Заканчивая рассказ об историях, связанных с балетом «Спящая красавица», мне хочется упомянуть об одной замечательной встрече. А также об очень важном эпизоде моей жизни. Эта встреча произошла в Лондоне, во время моей работы по контракту с Английским Национальным балетом. Именно тогда я исполнила в балете «Спящая красавица» партию Феи Карабос. Это была очень необычная постановка, потому что в классической версии Карабос – злая, некрасивая старая фея. Я вынуждена обратить на это внимание, потому что после триумфального успеха в Лондоне постановки Дерека Дина наша ангажированная пресса с издевкой сообщала, что для меня не нашлось ничего лучшего, чем эта эпизодическая роль, которая сводится к пантомиме и поэтому нередко поручается мужчине.

Но директор труппы и главный хореограф Дерек Дин задумал нечто грандиозное, изменив содержание сказки Перро, переставив в ней акценты. Согласно его версии, главной героиней балета наряду с принцем Дезире и принцессой Авророй становилась Фея Карабос. Эта молодая и прекрасная фея должна была создавать препятствия на пути принца к его счастью, соблазняя и обольщая его своей ослепительной красотой, нежной и страстной любовью. Она подчиняла себе всех вокруг и властвовала над ними, используя силу коварства и свою неотразимую красоту. Эту роль, по словам Дерека Дина, он создал специально для меня, имея в виду мои внешние и профессиональные данные. Он поставил свою Фею Карабос на пуанты и наделил ее виртуозной, блестящей хореографией.