— Твоим вопросам сегодня просто конца нет. Я тоже задам тебе один. Почему верховная жрица до сих пор голодна, хотя служка давно уже обещал принести ей поесть?

Вельди с усмешкой отвесил ей низкий поклон.

— Уже иду, Устарте. Бегу со всех ног.

Как только он вышел, улыбка сошла с лица Устарте. Она очень устала. Чары, необходимые, чтобы скрывать храм от людских взоров, требовали от стареющей жрицы огромных усилий. Лет двести назад они давались ей легко, забирая лишь малую часть ее силы. Стоило только настроить отраженный свет так, чтобы красный камень храма сливался со скалами, из которых был высечен. При яркой луне чары слабели, и храм становился видимым, но ворота оставались запечатанными благодаря чарам, внедренным в металл. У тех, кто попытался бы открыть их силой, мечи прилипли бы к щитам и тараны бы не пришли в движение, а воинам в доспехах казалось бы, что они бредут через вязкую трясину. Устарте знала, что неприступных крепостей на земле нет, но Куанский храм был очень близок к совершенству. Никто не смог бы сюда войти без приглашения.

Чувствуя, что ногам, стало легче, Устарте вернулась к окну. Со вздохом закрыв глаза, она направила свою силу, и жизненные токи пришельцев потянулись к ней, как мошки к световому лучу. Бережно рассмотрев их все, она перешла к юноше. Его сердце остановилось. Яд от нечистого меча и частиц одежды отравил его кровь. Оставаясь спокойной и сосредоточенной, Устарте послала заряд энергии в его неживое сердце. Оно затрепетало и снова замерло. Еще один заряд — и сердце забилось, но неровно, рывками. Устарте проникла в лимфатические сосуды юноши, питая их собственной жизненной силой. Надпочечники, перетрудившиеся и истощенные, тоже бездействовали, и она оживила их. Волчий вой на миг вторгся в ее мысли, но она, не отвлекаясь, продолжала восстанавливать силы Рабалина. Теперь мальчик ожил и мог подождать до времени, когда она займется им как следует уже здесь, в храме.

Луна неспешно поднималась над горизонтом.

Устарте вышла из Рабалина и передала послание Вельди. Тот взбирался по лестнице, таща ей поднос с едой. Услышав ее, он поставил поднос на ступеньку и побежал вниз, к четырем жрецам, обедавшим во Внутреннем зале.

Быстро пройдя по коридорам храма, они впятером распахнули ворота и выбежали навстречу путникам.

Всех, кроме Друсса и Халид-хана, провели в помещение на нижнем этаже. Там стояли стулья, обитые кожей скамейки и причудливый металлический стол с фруктами и сладкими соками. Ниан тут же сел на пол и стал водить руками по гнутым ножкам стола, Гарианна прилегла на скамейку, Диагорас смотрел из окна на долину, Джаред пристроился рядом с братом.

— Друсс с Халидом так и остались снаружи, — сообщил Диагорас Скилганнону. — А Орасис, похоже, спит у ног старика.

Скилганнон подошел к нему. Жрецы совместными усилиями пытались поднять огромного зверолюда. В это время дверь в комнату отворилась, и вошел пожилой человек с глазами как пуговицы, шурша подолом длинного белого одеяния по терракотовому полу.

— Госпожа Устарте сейчас прибудет, — доложил он с поклоном. — В настоящее время она занята вашим товарищем, юным Рабалином.

— Но ведь он умер, — сказал Диагорас. — Неужели она способна вернуть ему жизнь?

— Он умер, да, но еще не пересек порог, из-за которого возврата нет. Магия Устарте очень сильна.

Гарианна с широкой улыбкой поднялась на ноги.

— Здравствуй, Вельди! Рады видеть тебя.

— И я тебе рад. Я говорил жрице, что ты к нам еще вернешься. А вот вы меня не помните, — сказал он братьям, — но я играл с вами в нашем саду, когда вы были маленькие.

— Тут ни начала, ни конца нет, — пробормотал Ниан, продолжая ощупывать стол.

— Он сделан из одного куска, много раз перекрученного. Очень хитро.

— Да. Хитро.

— Побудьте здесь еще немного, — сказал Вельди Скилганнону. — Вам покажут ваши комнаты после, когда Устарте поговорит с каждым из вас в отдельности.

— А Друсс как же? — спросил Диагорас.

— Зверолюд не отходил от него, — улыбнулся Вельди. — Нам пришлось погрузить его в сон. Все время, пока вы здесь гостите, зверь будет спать. Друсс скоро придет к вам, но Халид-хан отклонил наше приглашение. Он возвращается к своему народу. Вам пока ничего не нужно, нет? Тогда я вас оставляю. За этой дверью вы найдете умывальную, устроенную весьма просто. Другая дверь выходит в коридор, но коридоры нашего храма могут показаться настоящим лабиринтом тем, кто с ними не знаком. Поэтому я прошу вас оставаться здесь до тех пор, пока вас не позовет Устарте. Это произойдет через час или чуть позже.

— Мы хотели бы выйти в сад, — сказала Гарианна. — Там так хорошо.

— Прости, дорогая, но придется тебе посидеть тут. У меня не слишком хорошие воспоминания о том времени, когда тебе разрешили бродить здесь свободно. Это не мешает мне нежно любить тебя, — добавил Вельди, видя, как расстроилась девушка. — Мы все тебя любим.

Он вышел. Гарианна снова прилегла, а Ниан счастливо воскликнул:

— Нашел! Смотри, Джаред! Я нашел стык.

Друсс, войдя в комнату, уселся в мягкое кресло.

— А Рабалин-то жив!

— Мы слышали, — улыбнулся Диагорас. — Поистине это волшебное место.

— Здесь хорошо, — сказала Гарианна. — Нет зла, кроме того, что приходит извне. — Говоря это, она смотрела на Скилганнона. — Устарте провидит здесь будущее. Много будущих и много прошлых. Она отведет вас к Зыбкой Стене, и вы увидите, как видели мы.

— Что увидим? — спросил Ниан.

Серые глаза Гарианны затуманились, лицо окаменело, веки сомкнулись.

— Я на магию не очень-то полагаюсь, — сказал Друсс. — Но если она спасет мальчугана, я в ней больше сомневаться не буду.

— Вид у тебя стал получше, старый конь, — заметил Диагорас. — Ты уже не такой бледный.

— Вот и я чувствую, — признался Друсс. — Грудь меньше болит, и сил немного прибавилось. Сразу при входе мне дали какое-то питье, густое и холодное, как зимние сливки. Вкус просто замечательный, я бы еще выпил.

Яркая луна, стоя высоко над горами, светила в окно.

— В этом Вельди есть что-то странное, — сказал Диагорас Скилганнону. Тот молча кивнул. — Ты тоже заметил?

— Да.

— Не пойму только что.

— Ничего опасного я в нем не нашел. Походка у него странная, но ведь он стар, и суставы, наверное, плохо служат ему.

— Меня больше насторожили его глаза. У них необычный цвет, золотисто-красный. Я ни у кого таких не видел, разве что у волков и собак. Реже у лошадей.

— Да, чудной старикан.

— Как хорошо, что Рабалина оживили, правда?

— Будем надеяться, что это не последняя хорошая новость, — сказан Скилганнон, потрогав медальон у себя на шее.

Часа два спустя Скилганнона провели в комнату наверху. Следуя за медлительным Вельди, он увидел в коридорах еще нескольких жрецов. Дверь в трапезную была открыта, и там сидело довольно много народу.

— Сколько же вас здесь? — спросил Скилганнон.

— Теперь больше сотни.

— А что вы тут делаете?

— Живем, мыслим, учимся.

Они поднялись к листовидной двери из темного дерева с золотыми письменами, которые Скилганнон не сумел прочитать. При их приближении дверь открылась, и Вельди отступил в сторону.

— Я вернусь за тобой, когда беседа завершится.

Войдя, Скилганнон оказался в большой комнате под купольным потолком. На оштукатуренных стенах висели живописные изображения разных цветов и деревьев, фоном которым служило синее небо. В глиняных горшках зеленели настоящие растения, и при свете лампы трудно было различить, где кончаются одни и начинаются другие. Он услышал журчание воды и увидел маленький искусственный водопад, стекающий по белым камням в чащу. Пахло жасмином, кедром, сандаловым деревом и еще чем-то пьянящим и незнакомым. Скилганнон почувствовал, как на него нисходит покой.

За водопадом был выход на балкон. Там в лунном свете стояла Устарте. Бритоголовая жрица опиралась на посох черного дерева с костяным наконечником. Скилганнон молчал, завороженный ее красотой. Тонкие черты лица выдавали в ней чиадзийку. Большим миндалевидным глазам следовало быть золотисто-карими, как у всех чиадзе, но Скилганнон по серебристому блеску, которым отливали они при луне, заключил, что глаза голубые.