И он был абсолютно прав, поскольку силы у этой гнусной твари было дай бог каждому. А ставить прямой блок против такой мощи – полный идиотизм. Я поставил, и теперь пожинал плоды своей глупости. А конкретнее – наблюдал за отправившимся в далекий полет оружием. Впрочем, недолго, потому что ящер не собирался давать мне и минуты роздыху. Не мешкая ни секунды, противник ринулся на меня и принялся с удвоенной скоростью наносить удары. И если раньше мне удавалось держать его на некотором расстоянии. То сейчас это стало невозможным, и итог оказался вполне закономерен. Выяснилось, что кулачный боец из меня гораздо хуже фехтовальщика, так что вскоре я пропустил один из ударов и жестоко за это поплатился. Хотя надо заметить, что опоздал я совсем чуть-чуть, и задело меня лишь по касательной. Впрочем, и этого было более чем достаточно. Даже такой «слабый» удар вышиб из меня дух. Всего лишь на какое-то мгновение, но своего шанса мой противник не упустил. И уже через миг я почувствовал, как нечто схватило меня за шею и оторвало от земли. Только сейчас я сообразил, что он на целую голову выше меня.

– С-сдаеш-шься? – спросил ящер меня.

Надо сказать, что держал меня противник так крепко, что доступ воздуха в легкие прекратился. В какой-то момент мне даже послышался хруст шейных позвонков. И как оказалось, все эти обстоятельства очень способствуют скорости мышления. По крайней мере, мне они очень помогли. Едва он договорил, как я щелкнул сразу обеими руками и резко хлопнул ящера по ушам. К счастью, в отличие от обычных ящериц и змей уши у моего противника имелись, и не маленькие.

– Сссшшххрррр… – кое-как выдавил я из своего горла, хотя по идее предполагалось сказать нечто вроде: «Захлебнись моей кровью тварь!». Но не получилось.

Впрочем, и без этих слов результат оказался неплохим. Ящер взвизгнул от боли и выпустил мою многострадальную шею. Почти выпустил… Нет, отпустить-то он меня отпустил, только кроме этого еще и отправил ударом свободной руки в полет. Получив этот удар, я вдруг понял, каково приходится стали, пока из нее куют добрый клинок. Хотя в отличие от стали, мне за глаза хватило и одного удара. На секунду мне даже показалось, что ящер переломил мне позвоночник, поскольку первые секунд после приземления никак не мог даже пошевелиться. Но потом волна ярости затопила сознание. «Уничтожу! Разорву!! Сотру в порошок!!!» – бились в мозгу злые мысли.

Теперь уже не просто тепло, а настоящий жидкий огонь кипел у меня в венах. И боль мгновенно отступила перед ним. Легким движением я вскочил на ноги и разыскал глазами своего врага. Тот тоже уже успел прийти в себя и с недоумением смотрел на никак не желающего умирать человека.

– Сдохни!!! – каким-то чудом вытолкнул я через искалеченную гортань.

И вместе с «дружеским» пожеланием изо рта вылетел поток белого пламени. Ящер едва успел отскочить в сторону. И поток огня, с легкостью проплавив дыру в стене зала, отправился странствовать по городу. Но мне было все равно, сколько жизней он погубит, прежде чем исчезнет. Сейчас я бешено хотел прикончить своего противника. И поняв, что этот удар не достиг цели, я ринулся на него с голыми руками.

Первые секунды ящер даже мог кое-что мне противопоставить. И надо сказать, что его удары частенько находили цель. Вот только боли я не чувствовал и практически даже не замечал их. А потом мои движения стали настолько быстры, что он уже не мог сопротивляться. А может, просто не захотел. Потому что за секунду до того, как пропустить роковой удар ящер взглянул мне в глаза и… вздрогнул? Но осознать это я не успел, потому что мой удар отшвырнул его на несколько метров и буквально впечатал в стену. Хотя нельзя сказать, что ему это сильно повредило. Потому как уже через секунду он преспокойно поднялся на ноги и… «Что он делает?» – не понял я, потому что это казалось полным абсурдом. А между тем ящер уже встал на колени и склонил голову.

– Прос-сти меня Хааш-ши. Я не прис-снал тебя, – покорным голосом произнес он. – Прими мою ш-шизнь и ш-шмерть в кач-шес-стве из-свинений за мою глупос-сть. Прош-шу тебя не дерш-ши с-сла на мой народ. Я ис-ск-хой и они не повинны в моей ош-шибке. Не накас-сывай их. Этой вс-се моя вина, поэтому нак-хаж-ши меня. Я в твоей влас-сти.

От такого зрелища вся ярость вдруг куда-то подевалась. Мне опять больше не хотелось никого убивать. Вместо этого мне стало жалко ящера и противно от того, что чуть не произошло.

«Вот такие «стойкие» у меня убеждения, – с некоторой брезгливостью подумал я. – Только чуть вышел из себя и уже готов крушить направо и налево. А ведь совсем еще недавно не хотел никого убивать. И кто ты после этого?»

Ответов на этот вопрос появилось более чем достаточно, но все они почему-то все в непечатных выражениях. Разобраться, почему именно такие, я решил позже, а сейчас надо было заняться противником. Потому что он терпеливо ждал моего решения.

– С-сдае…гхшся? – кое-как протолкнул я через изуродованную гортань.

Сначала он меня не понял. Очевидно, ему и так было не просто понимать человеческую речь, а уж тем более настолько искаженную. Но все-таки после еще четырех надругательств нам моим горлом, он уяснил суть вопроса.

– Да, о велик-хий, – покорно ответил ящер, не поднимая головы.

Больше ничего мне от него и не было нужно. Поискав глазами меч, я прихрамывая на обе ногу двинулся к нему. Сейчас, когда меня покинул жар ярости, боль с удвоенной силой набросилась на меня. И теперь я четко осознал, как МНОГО ударов я пропустил. Даже складывалось такое ощущение, что в бою ящер переломал мне все кости.

«Глупости! – оборвал меня здравый смысл. – Иначе ты не смог бы даже шевелиться. А сейчас мне, конечно, ОЧЕНЬ неприятно двигаться, но ведь все-таки могу».

Со здравым смыслом спорить было трудно, поэтому я решил не тратить на него силы. А просто остаться при своем мнении. Подойдя к мечу и стараясь не слишком громко скрипеть зубами, я кое-как нагнулся и подобрал его с пола. Но чтобы спрятать с ножны сил уже не хватило. Поэтому пришлось нести так. Не слишком сильно раскачиваясь, я направился к выходу из зала. Каждый шаг давался мне с огромным трудом, и приходилось напрягать все силы, чтобы не закричать от боли. Мотив у меня был до нельзя меркантильный – кричать через раздробленное горло было бы крайне болезненно. А ведь мне и так приходилось не сладко – я постоянно боялся просто упасть на следующем шагу.

«Еще не время, – твердил я себе. – Вот выйду к своим – там и брякнусь. Там будет можно. А пока терпи. Терпи казак, атаманом будешь».

Последние мысли пришли откуда-то из глубин памяти, и от них стало заметно легче. Какое-то бесконечно доброе и светлое воспоминание было связано с ними. Воспоминание из самого детства. Но боль мешала нормально сосредоточиться и вспомнить.

– А делать ш-што мне, к-хас-спадин? – раздалось мне в спину удивленное шипение.

«Станцуй. Спой. Нарисуй гениальную картину или сочини боевой гимн. Делай что хочешь! Мне то какая разница!!!» – очень хотелось закричать мне в ответ, выпуская всю накопившуюся боль в одном крике. Но… я этого не сделал – горло-то не железное.

Вместо этого я просто махнул рукой. В смысле делай, что хочешь, только меня не трогай. Оборачиваться и смотреть, понял ли меня ящер, я не стал. Не было ни сил, ни желания. Хотелось просто выйти наружу и с чистой совестью умереть.

Каким-то чудом добравшись до двери, я навалился на нее всем весом и… не смог сдвинуть ни на миллиметр. Эта дверь открывалась в другую сторону. в отличие от обычных, она словно была поставлена согласно словам «вход – монета, выход – три». Но чтобы потянуть дверь на себя сил уже не было. Я чуть не заплакал от бессилия. Но все-таки не заплакал. Видать, разучился.

– Пас-своль мне, к-хас-спатин, – прошипел некто рядом со мной.

Хотя почему же некто? Конечно же это был ящер. Он незаметно последовал за мной и сейчас горел желанием услужить «к-хас-спатину». Осторожно отодвинув меня в сторону, он потянул дверь на себя, позволяя мне выйти. Борясь с дикой болью, я отлепился от второй створки и вышел из дворца Справедливости. Последние силы ушли на то чтобы идти к по ступеням вниз достаточно прямо и не слишком шатаясь.