В 1886-1889 гг. Чехова очень интересовал вопрос о сущности и особенностях литературного таланта. Об этом он часто говорит в своих письмах.

Чехов утверждал: писатель должен быть смелым, мужественным, не боящимся порывом и ошибок; талант должен давать волю своему творческому темпераменту. Только по этим признакам узнается подлинный талант. Упрекая многих писателей-современников в том, что они "держат себя на веревочке", т. е. "несвободными", Чехов постоянно подчеркивал мысль, что талант - это мужественная смелость быть оригинальным, самобытным.

Эта чеховская идея восходит к эстетике Пушкина. А. Н. Островский, говоря о пушкинской школе в русской литературе, установил: Пушкин, проявивший исключительную самобытность, дал русскому писателю образец творческой смелости.

Талант - это не только смелость, но и страсть. Чрезмерно самокритичный Чехов говорит о себе как писателе: "... Для литературы во мне не хватает страсти и, стало быть, таланта. Во мне огонь горит ровно' и вяло, без вспышек и треска" (Т. 14, стр. 355.) А любого мастера искусства характеризует не только профессиональная техника, но и "огонек". Без "огонька", по твердому убеждению Чехова, не может быть творчества. Сам он обладал таким "огоньком". Как грубо ошибались те авторы, которые упрекали Чехова в холодной объективистской манере изображения жизни! Чехов был исключительно страстным в своем творчестве, но "огонек" не всегда заметен в его произведениях, он ощущается только в глубине их "подтекстов".

Для исключительно скромного Чехова характерно и правильное наблюдение, что "истинные таланты всегда сидят в потемках, в толпе, подальше от выставки... Даже Крылов сказал, что пустую бочку слышнее, чем полную" (Т. 13, стр. 197). Подметил Чехов и другую важную сторону: "Недовольство составляет одно из коренных свойств всякого настоящего таланта" (Т. 14, стр. 309).

Чехов, проявлявший в своей литературной деятельности поразительную трудоспособность и творческое разнообразие, требовал и от других писателей этих необходимых -качеств. В письме к И. Щеглову (от 22 февраля 1888 г.) Чехов высказал мысль, что такое разнообразие может служить признаком внутреннего богатства. "Нельзя жевать все один и тот же тип, один и тот же город, один и тот же турнюр." (Т. 14, стр. 176.)

Писатель должен много писать, ибо "талант познается не только по качеству, но и количеству и,м сделанного". (Т. 14, стр. 325-326.)

Талант писателя, считал Чехов, приобретает большую силу, если он сочетается с другими качествами - знанием жизни, умом, образованностью.

Без знания жизни не может быть мастерства, творческой оригинальности, потому что где "нет знания, там нет и смелости" (Т. 14, стр. 345.)

Чехов много раз в своих письмах касался вопроса о значении ума в творческой деятельности писателя. Только художник, обладающий большим умом, может возбудить мысль воспринимающих его искусство. А возбуждение мысли читателя является одним из основных и наиболее ценных качеств литературного искусства, Чехов высоко оценил "Крейцерову сонату" Л. Толстого за то, что она "до, крайности возбуждает мысль". Эта особенность большого, содержательного искусства - возбуждать мысль - была свойственна Чехову; своим художественным лаконизмом он активизировал- мысль и воображение читателя. Вот почему Чехов, опираясь на свой художественный опыт, называл краткость "сестрой таланта" и рекомендовал "учиться писать талантливо, т. е. коротко" (Т. 14, стр. 337).

По мысли Чехова, писатель должен обладать не только талантом, но и литературным образованием. Литературно необразованный писатель, даже обладающий талантом, будет допускать в своем творчестве большие промахи эстетического порядка. Это свое суждение Чехов подтверждает отдельными примерами из жизни современной ему литературы. Так, Гиляровский, по характеристике Чехова в одном, из писем к А. Плещееву, - "человечина хороший и яе без таланта, но литературно необразованный. Ужасно ладок до общих мест, жалких слов и трескучих описаний, веруя, что без этих орнаментов не обойдется дело" (Т. 14, стр. 131.) А всяческие "орнаменты", украшательства противопоказаны искусству. В этом же письме Чехов противопоставляет "орнаменты", красивость подлинной красоте в творчестве, а красота заключается в простоте и искренности. Здесь Чехов почти дословно повторяет эстетический закон, сформулированный Белинским: простота есть красота истины.

Есть в эстетике Чехова одна оригинальная черта - установление роли научного образования в творческой практике писателя, в его методе.

Чехов, получивший солидное медицинское образование, выступал как художник - "исследователь действительности", обогатив содержание своего творчества и свой творческий метод. Чехов показал, что естественно-научные знания не могут быть в конфликте с поэтическим восприятием мира. В качестве доказательства Чехов приводил пример: "в Гете рядом с поэтом прекрасно уживался естественник!"3 Т. 14, стр. 368.

Вопрос о роли медицинского, образования в творческой практике Чехова и в его эстетике давно уже поставлен в литературе о писателе, хотя до сих пор он не получил четкого и исчерпывающего решения.

Еще в 1914 г. появилась статья Леонида Гроссмана "Натурализуя Чехова". Правильно указывая на то, что Чехов-писатель неотделим от Чехова-врача, что медицинское образование оказало влияние на его материалистическое мировоззрение и на метод художественной работы,, А. Гроссман при этом допустил ряд ошибок в понимании характера влияния. По мнению Л. Гроссмана, медицинская практика раскрыла перед Чеховым "ужас жизни, жестокость природы и беспомощность человека... Человек предстал перед ним как больное животное... С этого момента Чехов начал смотреть на мир с глубокой и подчас даже брезгливой грустью..." (Л. Гроссман. Мастера слова. М, 1928, стр. 205).

А. Гроссман считает, что в литературной школе Чехова сыграли большую роль французские писатели-натуралисты главным образом Золя. К литературной теории Золя Чехов был подготовлен своим первым учителем - Дарвином" А. Гроссману представляется значительным фактором в истории чеховского творчества то обстоятельство, что как раз в эпоху литературных дебютов Чехова "Вестник Европы" помешает статьи Золя об экспериментальном романе, Все эти суждения А. Гроссмана опровергаются как высказываниями Чехова, так и содержанием его творчества. Чехов в своих письмах не раз говорил о том, что он не любит Золя как писателя (это подтверждают и мемуаристы); Чехов оценил Золя как человека и французского патриота только после его принципиальных и смелых выступлений в связи с делом Дрейфуса.

Нельзя согласиться с мнением А. Гроссмана о том, что эстетика Чехова развивалась под влиянием теории Золя об экспериментальном романе. Внешне у Чехова и Золя есть точки соприкосновения: оба писателя признавали значение науки для художественной деятельности человека. Чехов говорил о том, какую значительную роль в его творчестве сыграло медицинское образование; он указывал также и на то, что писатель должен быть таким же объективным, как и химик. Но все эти высказывания Чехова надо понимать в том смысле, что научное образование, научный метод помогают писателю лучше, глубже разобраться в жизненных явлениях, в человеческой психологии и вырабатывают у писателя навыки "научно-художественного" мышления. Художественное творчество - это искусство, но это искусство тем ценнее, чем больше оно опирается на научные данные. Еще В. Г. Белинский подчеркивал: "Наука, живая, современная наука, сделалась теперь пестуном искусства и без нее - немощно вдохновение, бессилен талант". (В. Г. Белинский. Поли. собр. соч. Т. VI. 1955, стр. 488).

Нет искусства без науки, нет науки без искусства. Наука и искусство взаимопроникают, обогащают друг друга.

Н. А. Добролюбов говорил в "Темном царстве" о необходимости связи знания с искусством и о слиянии науки и поэзии как об идеале в искусстве, хотя сам критик понимал не только то общее, что' роднит "величие философствующего ума" и "величие поэтического' гения" (глазное - умение отличать существенные черты предмета от случайных), но отмечал и "разницу между мыслителем и художником"-в их специфической творческой деятельности.