— Это уже черт знает что, — говорит она тихо-тихо. Перед глазами так и маячит картинка, как мать моет ей рот с мылом за упоминание нечисти, заставляет читать «Славься, дева Мария, благословен плод чрева твоего» до исступления, до тех пор, пока, кроме слов молитвы, ни одной разумной мысли не удастся задержаться в голове. Это не лю… Ага, как же. «Не». «Тик-так», — осуждающе щелкает секундная стрелка настенных часов.