Он вошел в мой кабинет, когда стрелки на стенных часах показывали без пяти минут шесть, снял меховую шапку-пирожок и попросил разрешения сесть.

- Садитесь, - буркнул я нелюбезно. Пока он, сидя в кресле, расстегивал пуговицы дубленки и доставал из внутреннего кармана пиджака бумажник из тисненой кожи, я разглядывал его. У него было худое бледное лицо, светлая бородка клинышком в очки в золотой оправе...