Жгуче-сладкий пряный аромат щекотал ноздри, одурял, будил странные желания, не знакомые ни Майрону, ни коту. Хотелось чего-то… неведомого… хотелось настолько нестерпимо, что Майрон едва подавил в себе желание вцепиться острыми когтями в этот танцующий во мраке зад и расписать его багровыми красками. Майа был готов разорвать этих двоих за то, что они сделали – разбудили дремавший тысячелетиями голод...