Сначала было желание. Нет, не желание. Скорее, аксиома. Этакая абсолютная уверенность, будто он – некая призрачная субстанция, не определённая ни в пространстве, ни во времени, что-то вроде лёгкой дымки, медленно тающей над ровной гладью озера под жаркими лучами полуденного солнца, хотя, конечно, ни озера, ни солнца рядом с ним и в помине не было.