В памяти Ли-Энн было много белых пятен и пробелов, чистые строки воспоминаний, дополненные либо ее догадками, либо разыгравшейся фантазией. И память водяным потоком омывала и обтачивала реальные события, соблазняя их приукраситься и преувеличиться, доставляя наслаждение своей хозяйке. Ее первая влюбленность, любимая собака Мопси, сломанный мизинец правой руки в пятом классе, поход в кино на первый сеанс в 3Д, первое влечение к мужчине, первый сексуальный опыт… - все в памяти было блаженно и органично, как дождь летним знойным днем, или мягкий крупный снегопад тихим морозным вечером. Но Ли-Энн не могла вспомнить очень важную часть своей жизни - конец всего. Это было очень ярко и странно, и очень больно. Огонь и крики смешивались в ее сознании, как разноцветные краски на мольберте талантливого художника, однако невозможно было найти какой-либо способ, «кисть», способную высвободить на холсте воспоминаний правдивую картину событий. И память Ли-Энн спутанным клубком катилась по дороге прошлого, не давая шанса разбудить тучи и разогнать их над головой, очистить небо будущего - многослойные вязки, заплутавшие личности, разрозненные волокна. Она лишь помнила, что это был конец. Сначала жизнь, а потом смерть. А что помнила я? Единственным моим воспоминанием была Ли-Энн. Я знала, что не являюсь ею. Однако все в моем прошлом была она, все ее прошлое было во мне, и в то же время не являлось моим. Кем была я, я не знала. Единственное, что я знала точно – я была. Какое странное слово «была», это прошлое. Но оно – мое будущее. Я просто каким-то образом знала, что я вне времени, все что у меня есть – это ее воспоминания и мое «была»…