Лестер Лейт, худощавый, элегантный, поплотнее завернулся в домашний халат и вальяжно растянулся в своем необъятном кресле. – Скаттл, сигареты, – приказал он камердинеру. Камердинер, подобострастная услужливость которого плохо вязалась с его внушительной фигурой, достал шкатулку с монограммой.