В Пласенсии я не стал подниматься на гору Беррокалильо (мне-то к чему?) — там установили свои приборы сотрудники Мадридской обсерватории и исследователи из нескольких научных английских экспедиций. Вокруг только и говорили об ученых, приехавших издалека почтить наше затмение, причем слово ученые произносилось со сдержанным пафосом. Еще бы: ученый— преемник древнего астролога, чернокнижника и алхимика — почти всегда представляется этаким диковинным существом, чья голова набита всякой всячиной, которая, при всеобщем безразличии к ней, порождает достижения, всеми нами почитаемые.