"Зака Снайдера": Феномен современного кинематографаПуть режиссераЗак Снайдер — один из самых заметных противоречивых режиссеров в современном кинематографе. Его работы завоевали как преданных поклонников, так и критиков. Создавая уникальный стиль и атмосферу, он оставил заметный след в мире кино. В этой статье мы рассмотрим его влияние на современное искусство, его уникальный стиль, а также феномен его недавнего произведения — "Версия Зака Снайдера".Почему Зака Снайдера вызывает такие сильные эмоции?Фильмы Зака Снайдера привлекают внимание аудитории и непростыми вопросами, которые они поднимают, и новыми подходами к известным сюжетам. Но что именно вызывает такой раздел мнений среди зрителей?Значение творчества Зака Снайдера• Уникальный визуальный стиль: Снайдер известен своим мастерством в создании ярких и запоминающихся визуальных эффектов, привнося элементы комиксов в кино. Его работы с освещением, цветом и композицией делают каждый кадр произведением искусства.• Глубокие темы: Фильмы Снайдера часто поднимают сложные моральные и философские вопросы — от самопожертвования до противоречий между добром и злом.• Создание вселенных: Зак Снайдер стал известен за создание, а создание чего читать дальше тут ....https://zelluloza.ru/blogs/1855776-quot-zaka-snaydera-quot-fenomen-sovremennogo-kinematografa/
"Если вы встретили девушку, которая читает - не отпускайте ее. И когда вы найдете ее, в 2 часа ночи, плачущую и прижимающую книжку к груди, просто сделайте ей чашку чая и прижмите к себе. Вы можете потерять ее на пару часов, но она всегда будет возвращаться к вам. Она будет говорить, что герои романа реальны, потому, что они всегда на время становятся таковыми. Не отпускайте девушку, которая читает, вы ее заслуживаете. Вы заслуживаете девушку, которая может вам дать более яркую жизнь, чем вы себе представляете. Если вы хотите мира в душе и за ее пределами - не отпускайте девушку, которая читает."
Знаешь, друг, я допила сегодня кофе. Знаешь, друг, а я ведь люблю чай. Друг, а я спустилась со своей Голгофы. Я приеду, друг, ты не скучай. Знаешь, друг, а в мире нет банальней рифмы, Чем пишу тебе в своих стихах. Я люблю вино и греческие мифы. Друг, а я тону в своих грехах.
"...Что бы сделала совсем юная девушка, если бы Ромео бросил ее, но не под давлением семьи, а потому что разлюбил? Допустим, Розалина проявила бы чудеса обаяния и он передумал? Вместо того чтобы жениться на юной Капулетти, он бы просто исчез? Прекрасно понимаю, каково было бы Джульетте!
Нет, девушка не вернулась бы к прежней жизни и от потрясения– нисколько не сомневаюсь – не смогла бы оправиться. Доживи она до глубокой старости, каждый раз, закрывая глаза, видела бы Ромео. В конце концов ей пришлось бы смириться.
Интересно, Джульетта вышла бы за Париса, просто чтобы угодить родителям и не создавать проблем? Вряд ли. Хотя в пьесе о нем сказано не много. Этакий схематично обрисованный герой: угрожал счастью Джульетты, притязал на ее руку. А что, если дополнить образ Париса? Что, если он был другом Джульетты? Лучшим другом? Что, если он стал единственным, кому она могла довериться после ужасного поступка Ромео?
Единственным, кто понял и сумел вернуть хотя бы кполучеловеческой жизни? Если он был добрым и терпеливым? Если он о ней заботился? Если Джульетта чувствовала, что без него не выживет? Если он искренне любил ее и желал счастья?
А может… Может, и она любила Париса? Конечно, не как Ромео, а лишь настолько, чтобы тоже желать ему счастья? Я тяжело вздохнула и тут же застонала от саднящей боли в горле. Похоже, слишком увлеклась Шекспиром. Ромео не передумал, именно поэтому его имя люди вспоминают в неразрывной связи с именем возлюбленной: Ромео и Джульетта. Именно поэтому шекспировская пьеса стала шедевром, а произведение под названием «Брошенная Джульетта спуталась с Парисом» давно бы кануло в Лету...."
От неумеренного чтения еще больше глупеешь. Чтение развивает поверхностную эрудицию и ненужное самомнение, формирует то обманчивое «я», которое будет большим препятствием на Пути и которое нужно будет непременно уничтожить
Я чувствовал себя очень скверно и полагался только на силу воли. Мне казалось, что я буду вечно плыть куда-то в неизвестность, а пальмы на фоне неба — просто мираж, как и те огни, что видны слева. Сознание снова стало покидать меня. Я вижу себя среди дюн в пустыне, но не могу идти. Я проваливаюсь в песок по пояс и еле-еле ползу вперед к едва видимому на горизонте оазису. С трудом добираюсь до вершины холма, за которым он должен быть, и вижу его опять у самого горизонта. … Дышать я уже почти не мог и только хрипел.В последний раз я попытался нащупать ногой дно… и вдруг, не веря себе, почувствовал под ногой твердую опору. Я стоял по грудь в воде и не мог поверить, что это не сон… Я, пошатываясь, вышел на коралловый песок у подножья высоких пальм. За мной тянулся ручей светящейся воды, а тело мое сверкало, словно бальное платье, усыпанное блестками. Только теперь я почувствовал себя в полной безопасности. Океан остался позади, а с ним и все мое прошлое.
Свечение моря вблизи меня создавало впечатление непроницаемой темноты вокруг — точно такой же эффект наблюдается, когда сидишь у пылающего костра ночью. Но то, что я увидел неожиданно, в каких-то тридцати-сорока метрах от себя, врезалось в мою память на всю жизнь. Это была гигантская волна с крутым, очень и очень медленно падающим гребнем. Я никогда в жизни не видел таких огромных волн — мне казалось, что она даже чуть-чуть касается неба. Ее гребень был окружен светящимся ореолом, и вся она была залита голубоватым сиянием от подошвы до вершины. Наверное, эта волна была не больше тех волн, которые рождаются с внешней стороны рифов во время крупной океанской зыби, но я находился у самого ее подножья, где вообще редко бывает наблюдатель, и оттуда она выглядела гигантской. Она двигалась медленно и была фантастически красива. Я видел ее чуть сбоку. Линия ее изгиба была настолько совершенной благодаря идеальным соотношениям высоты волны и гребня, что казалась живой и одушевленной. Волна как будто стояла на одном месте, сотканная из голубоватого сияния и бесчисленных светящихся брызг. Изгиб ее гребня, стройного, как лебединая шея, продолжал сохранять свою совершенную форму — вода свободно переливалась через него, плавно стекая танцующими языками пламени. Она немного отставала как раз в том месте, где я находился. Я был так захвачен ее созерцанием, что совершенно забыл об опасности. Внезапно я услышал глухой рокот справа от себя, повернул голову и понял: «Это конец».
23 июля 1826 года родился исследователь народного творчества, историк литературы и фольклора Александр Николаевич Афанасьев (http://www.litmir.net/a/?id=403). Интересно знать: Любитель старины, Афанасьев имел привычку бывать на толкучке у Сухаревой башни — там он приобретал старинные рукописи и книги. Из находок составилась большая и ценная библиотека. Окончив курс в 1848 году, Афанасьев в 1849 году поступил на службу, вполне соответствующую его способностям и наклонностям, — в московский главный архив Министерства иностранных дел, где он в 1856 году был сделан начальником отделения, а вскоре правителем дел состоящей при архиве комиссии печатания государственных грамот и договоров. В этой должности он состоял до 1862 года.
Вот что писал в своей статье "Менестрели и сказочники", опубликованной в № 29/2003 журнала "История" Алексей Яковлев: "Любопытство и страсть Афанасьева к познанию, эти отличительные черты человека с богатой внутренней жизнью, определили его неординарный взгляд на архивное дело, на исторические документы... ...Афанасьев, оказавшийся в эпицентре политических и исторических мифов, не мог не увлечься изучением самой фантастической грани жизни человека и народа — мифологии. Чуть ли не первым в России он обратился к сказке как к свидетельству тайного знания русского народа. За фразами и сюжетцами он разглядел огромную и непознанную страну, внося в списки живых существ домового, а на географические карты — остров Буян. Впрочем, Афанасьев обладал достаточной иронией, чтобы не превратить сказку в культ, а исследовательская хватка позволила ему создать замечательные труды по русской фольклористике и мифологии. 13 лет работы в архиве стали самыми плодотворными в жизни Афанасьева — он активно публиковался в крупнейших изданиях — «Современнике», «Архиве историко-юридических сведений о России», «Отечественных записках», в альманахе «Комета» — и приобрел известность как исследователь истории, как талантливый журналист и литератор. Помимо мифологических изысканий Афанасьев писал монографии по истории русской литературы, статьи о творчестве Карамзина, Батюшкова, Пушкина, Лермонтова. Особенно увлекался сатирой XVIII столетия (статьи о работах Новикова, Фонвизина, Кантемира). Многие его современники, критики и фольклористы, оценив в Афанасьеве дар историка и исследователя, так и не поняли природы его страсти к народной поэзии. Чересчур образные работы не удовлетворяли одних своей нечеткостью и спонтанностью; другие считали, что изучение народной поэзии — занятие малопродуктивное, к действительности отношения не имеющее. Впрочем, подобные мнения не помешали популярности таких работ, как «Поэтические воззрения славян», «Русские народные легенды» и собрание «Народных русских сказок». Сразу же после того, как русские сказки были изданы в 1855 г. Национальным географическим обществом, которое предоставило Афанасьеву весь свой архив и приняло в свои ряды в качестве заведующего отделением этнографии, Александр Николаевич вновь попал под пристальное внимание властей. Те совсем не были готовы слушать прибаутки и шуточки своего народа, к тому же уходящие корнями в столетия русской истории. Позволить подкреплять и без того распространившееся недовольство властями и помещиками историями о глупых чиновниках и барах, об облапошивающих их удалых солдатах и хитроватых мужиках казалось опасным. Но всё же работать и публиковаться Афанасьеву никто не мешал. До тех пор, пока не был издан сборник «Русские народные легенды», куда Афанасьев включил сказания, где персонажами стали библейские герои. Тираж книги был изъят по требованию Синода. По иронии судьбы, этим изданием в начале ХХ в. вооружились коммунисты, после чего к книге Афанасьева многие верующие стали относится так же, как на Западе фанатствующие обыватели восприняли книгу «Похвала глупости» Эразма Роттердамского. Чувство юмора и умение взглянуть на реальность открытыми глазами, избегая излишнего пафоса и морализма, — все-таки редкие человеческие качества. Точку в официальной научной карьере Афанасьева поставила его легендарная книга «Заветные русские сказки». Скандал вокруг этого собрания кое-где возобновляется и сегодня, когда замечательные работы Афанасьева после долгих лет забвения вновь стали активно переиздаваться. Сторонники ханжеской морали при поддержке мирских и церковных властей тогда сделали всё возможное, чтобы Афанасьев, потеряв возможность свободно работать, оказался в конце концов в том положении, в котором он провел свои последние дни, — в нищете, отверженный, страдающий чахоткой. «Заветные русские сказки» впервые открыли читателю ту сторону жизни русского народа, которую в светском разговоре обычно прячут за неестественными ужимками и ухмылками. Книга Афанасьева буквально раздела русских людей догола; сам же исследователь замечал по поводу своей работы, что «эротическое содержание заветных сказок, не говоря ничего за или против нравственности русского народа, просто указывает на ту сторону жизни, которая больше всего дает разгула юмору, сатире, иронии». Иронию и сатиру обычно не любят современники, ощущающие себя объектами не всегда добрых шуток, однако насмешливый взгляд на эпоху очень часто переживает эту эпоху. Нынешняя популярность заветных сказок Афанасьева — еще одно тому подтверждение. За год до своей смерти, в 1870 г., Александр Николаевич издал свое последнее собрание русских сказок — специально подготовленное для детей, однако после всех скандалов и противоречий с властями, на эту книгу мало кто обратил внимание. Сегодня словосочетание "русские сказки" неотделимо от имени Афанасьева. Сказки Афанасьева — это та — мифотворческая и мифологизированная — жизнь русского народа, которая неподвластна изменениям, происходящим в современном мире."
По мотивам "Морских рассказов и повестей" Леонида Соболева был снят фильм "Морской характер" (1970) Приятного просмотра
КОММЕНТАРИИ 737 340
23 июля 1826 года родился исследователь народного творчества, историк литературы и фольклора 
