– Спасибо, – ответила я и поцеловала ее в щеку. – Я никогда не боялась темноты.

Я продержалась до дальней лестницы, ведущей на второй этаж, но на большее сил уже не хватило: я начала задыхаться и упала на колени. Кровь прилила к лицу, стало невыносимо жарко, но руки при этом дрожали от холода.

– Это ненадолго, – уверяла я себя, хотя сама не верила в свои обещания. – Она же не думает, что ты останешься здесь навсегда. Это невозможно.

Я содрогнулась в попытке дать волю слезам, но была совершенно опустошена, словно парус без ветра или рыба на сухом пирсе, отчаянно хватающая губами воздух. Я приглушенно всхлипнула. Слезы не давали мне дышать; я скрючилась и прижала колени к груди, чтобы сохранить остатки самообладания.

– Посмотри на себя, – прошептал кто-то на лестничной площадке этажом выше. Голос прокатился эхом по лестнице, повторяя одни и те же слова.

– Кто здесь? – спросила я. Меня окатило ледяной волной панического ужаса, и я крепко обхватила себя руками.

Кто-то слышал мои стенания. Кто-то видел, как я сорвалась, но, вместо того чтобы прийти на помощь и утешить, просто смотрел с холодным осуждением и издевался над моей болью.

– Столько слез.

Кто это? Я перегнулась через перила и попыталась разглядеть силуэты в темноте. Надо было все-таки взять свечу у Камиллы.

– Столько печали, – ответил второй голос.

С кем они говорят? Выпрямившись, я неслышно побежала вверх по лестнице, чтобы застать говорящих врасплох. Может, это горничные слоняются без дела? Или Камилла с Уильямом решили убедиться, что я точно пошла спать? Кто это? Но на лестничной площадке было пусто, как и тогда, когда я спускалась. Я окинула взглядом коридор третьего этажа, не сомневаясь, что говорящие скрылись там, услышав мои шаги, но там тоже было тихо и темно.

И тут… мелькнуло что-то красное. Довольно далеко, в другом конце коридора. Мелькнуло – и скрылось за углом.

– Ленор? – с недоверием спросила я.

Кажется, это ее длинные распущенные волосы роскошного рыжего цвета блеснули в свете газовой лампы. На этом этаже располагались комнаты детей, поэтому свет горел всю ночь, чтобы отгонять плохие сны.

Я пошла за ней, хотя у меня возникало все больше и больше вопросов.

– Ленор?

Она вернулась? На мой день рождения? Конечно, мы всегда ей рады. Я бы и сама отправила приглашение, но не знала адреса. В последний раз она связывалась с нами много месяцев назад и прислала Камилле короткое письмо. «Я в порядке, – сообщила она в конце послания. – У меня все хорошо». В конверте также был небольшой цветок с необычными красными лепестками, вложенный для сохранности в два листа вощеной бумаги.

А теперь она вдруг вернулась! Я поспешила за ней. Она покинула Соленые острова много лет назад. Как же давно мы не виделись!

– Ленор, – снова позвала я. – Подожди.

Почему она не оборачивается и не здоровается?

– Слезы, – прошептала она, и ее голос вновь странно разнесся по коридору.

На мгновение мне показалось, будто она стоит прямо за мной и почти касается губами моего уха.

– Печаль, – повторила ее собеседница.

– Слезы.

– Печаль.

Они повторяли эти слова снова и снова. Постепенно шепот превратился в шипение, напоминающее звук горячего пара; звуки множились, отражаясь от стен, и наконец в коридоре стало настолько шумно, что я удивилась, как дети до сих пор не проснулись.

– Ленор! – крикнула я, забегая за угол, и увидела, как она спускается по главной лестнице. – Что ты такое говоришь?

– Слезы, – повторила она, остановившись, и посмотрела на меня.

Теперь я наконец разглядела вторую фигуру рядом с ней: она крепко держала сестру за руку. Я медленно моргнула. Нет, с моим зрением явно что-то не так. В глазах двоилось. Или… ни одна из этих фигур не Ленор. Они пристально смотрели мне в глаза, их тусклые бледные лица выражали тревогу.

– Печаль, – прошептала моя усопшая сестра, и тут я закричала.

Я очнулась в своей спальне и, широко распахнув глаза, уставилась на балдахин. Матрас был продавлен с одной стороны, значит, кто-то сидел рядом. Меня мгновенно охватил ужас. Кто здесь? Я представила, как Розалия и Лигейя сидели по обе стороны от меня, пока я спала, и их длинные безжизненные руки обвивали меня, словно саван, и из груди снова вырвался истошный вопль.

– Хватит. Прекрати это немедленно! – прошипел кто-то.

Приказной тон. Нескрываемое разочарование. Это не было похоже ни на одну из моих давно усопших сестер. Это Камилла.

– На, выпей, – сказала она, вложив мне в руку небольшой стакан с янтарной жидкостью.

Я села и, покачнувшись, запрокинула голову, чтобы снова улечься в подушки. Скорее бы забыться сном и сделать вид, что я вовсе не видела, как две моих мертвых сестры ходят по коридорам! Но Камилла не отступала. Бренди был крепким, резким и обжигающим. От одного глотка заслезились глаза, но, как ни странно, стало немного легче. Я сосредоточилась на настоящем. На Камилле, сидящей на краю кровати, на розовом платье, стягивающем ее талию. Розовом, как Розалия… Нет.

Я допила противный бренди и снова посмотрела на Камиллу, стараясь не думать о том, как ее скулы, разрез глаз и даже наклон головы, указывающий на неудовлетворенное любопытство, напоминают мне Розалию. И Лигейю. Почему мы все были так невыносимо похожи?

– Кого ты увидела?

Я облизала губы и подумала о том, как четко она сформулировала вопрос. Кого, а не что.

– Как они…

– Тройняшек, значит, – задумчиво пробормотала Камилла.

Я представила, как Ленор присоединяется к этому жуткому дуэту, и содрогнулась.

– Ага.

– Ага, – мрачно согласилась сестра.

– Камилла…

Мы переглянулись. Ее глаза казались темными, как канифоль, которую Элоди использует для смычка своей скрипки. Почему в ее взгляде столько отчаяния?

– Я… я всегда надеялась, что Понт будет милосерден и нам никогда не придется говорить с тобой на эту тему.

Я молча ждала продолжения, но она, казалось, не могла подобрать правильных слов, поэтому я решила произнести одно-единственное, которое точно сможет прервать гнетущее молчание:

– Призраки.

Камилла кивнула.

– Наш дом просто кишит ими, – продолжала я. – Здесь полно призраков.

Камилла покачала головой:

– Нет, дело не в доме. Дело… в тебе.

Она забрала у меня пустой стакан и подошла к тележке с крепкими напитками, которую кто-то любезно прикатил в мою комнату. Наверное, Ханна. Интересно, это она помогла Камилле принести меня в спальню или Роланд нес меня по нашим бесконечным коридорам?

Камилла налила себе стакан бренди и добавила немного в мой.

– Что ж, раз этой беседы не избежать, по крайней мере нам будет немного легче, – сказала она, откинувшись в кресле и предложив мне перебраться на кушетку. – Верити! – настойчиво позвала она, протягивая мне стакан.

Я неохотно вылезла из кровати, взяла бренди и села напротив нее. Она предложила мне начать, и внутри у меня все сжалось от волнения.

– Сначала я подумала, что это Ленор. Я увидела ее в другом конце коридора и пошла следом. Но… это оказалась не она.

– Я знаю.

Я выпрямилась и с интересом посмотрела на нее.

– Значит, ты их видела? Ты тоже их видишь?

– Нет. – Камилла вздохнула. – Думаю, лучше вернуться к самому началу. Дело в том… – Она сжала губы, словно не хотела продолжать этот разговор. – Дело в том, что ты видела их с раннего детства.

– Розалию и Лигейю?

– Не только их. Всех этих… призраков. – Она заметно вздрогнула и сделала большой глоток бренди. – Аннали заметила первой. У тебя было множество альбомов, где ты рисовала наших старших сестер. Аву и Октавию. Элизабет. Ты была слишком мала, чтобы помнить их, но эти наброски были такими подробными, с такими невероятно точными деталями…

– Я ничего этого не помню, – призналась я. Плотный серый туман по-прежнему отделял меня от утраченных воспоминаний. – А где сейчас эти альбомы?