«Птичий базар!» – с восторгом подумал Солнышкин и чихнул: перо залетело ему в нос.
«Апчхи! Апчхи! Апчхи!» – зачихали младенцы.
Репортажик не чихал. Он был занят работой. Наведя объектив на скалу, он распорядился:
– Коляски к стенке, младенцев на руки!
Няньки вытащили ребят и выстроились в ряд.
– Капитан, вперёд! Солнышкин с ящиком, поближе! Руки – в ящик, соски – наверх. Ну, зачмокали, зачмокали!
Плавали-Знаем вытянул губы, причмокнул и протянул младенцу соску.
– Так! – крикнул Репортажик. – Отлично! – И приготовил аппарат, но Плавали-Знаем неожиданно дёрнулся и прошипел Солнышкину:
– Вы что, и здесь не можете без фокусов!
Ящик ударил его в бок.
Но Солнышкин только пожал плечами. Он был ни при чём. Его самого подбросило вверх.
– Не волноваться! – весело крикнул Репортажик. – Это как раз то, что нам нужно. Начинается лёгкое извержение. Соски на изготовку.
Но тут так тряхнуло, что он сам очутился у оленя на рогах. Внизу громко закричали птицы. Плавали-Знаем от толчка сунул соску младенцу в лоб. Однако Репортажик успел щёлкнуть аппаратом.
– Отлично! – крикнул он. – Отлично! Ещё раз!
Из кратера вулкана со свистом вырвались камни.
Плавали-Знаем бросился вниз, няньки за ним, а сзади, прикрываясь ящиком, бежал Солнышкин. Сбоку, болтаясь на рогах у оленя, скакал Репортажик и, хватая то один, то другой аппарат, щёлкал на ходу.
Камни барабанили по его спине, но он весело покрикивал:
– Замечательно! Чудесный сюжет!
А сзади, словно содрогаясь от хохота, вулкан всё выбрасывал из жерла камни.
Плавали-Знаем и Солнышкин влетели на пароход, где их давно ждали.
– Полный вперёд! – скомандовал Плавали-Знаем. – Полный вперёд!
А Солнышкин ещё раз оглянулся на вулкан и вздохнул. Конечно, если бы не Перчиков, он бежал бы назад, к вулкану!
Новое назначение артельщика Стёпки
Едва пароход вышел из бухты, на палубе появился доктор Челкашкин.
– Ребята, всем собраться у камбуза, – сказал он шёпотом.
– Есть собраться у камбуза! – подмигнули Солнышкин и Борщик.
И никто не заметил, как сзади, оттопырив ухо, к разговору прислушивался артельщик. Он тут же скрылся и побежал в каюту Плавали-Знаем.
Плавали-Знаем спросил:
– В чём дело?
– Заговор! – выпалил артельщик, вытирая лоб.
– Какой заговор?
– Тсс… – приложил палец к губам артельщик.
И он выложил всё, что услышал на палубе.
– Я пойду туда сам, – сказал Плавали-Знаем.
– Но тогда они не будут ничего говорить.
– Верно, – сказал Плавали-Знаем. И хлопнул рукой по столу. – Ты должен всё подслушать.
– Но они меня туда не пустят, – сказал артельщик.
– Спрячься.
– Это идея! Это я могу. В канатный ящик.
Он засиял от собственной выдумки и на цыпочках побежал к камбузу. Там ещё никого не было. Стёпка, кряхтя, втиснулся в большой сундук для канатов, поудобнее улёгся, придвинул нос к маленькой дырочке в крышке и приготовился слушать. Но в тот момент, когда он закрывал крышку, на верхнюю палубу вышла Тая с одеялом.
Между тем у камбуза собралась почти вся команда. Боцман присел на край сундука. Солнышкин устроился рядом.
– Итак, – сказал доктор Челкашкин, – мы собрались для того, чтобы обсудить…
Артельщик напряг слух.
Тут в дверях появилась Тая. Она дёрнула Челкашкина за рукав и приложила к губам палец. Потом она шепнула собравшимся несколько слов и показала пальцем на сундук.
– Так, – сказал Мишкин, – о чём же мы будем говорить?
Он докурил сигарету и сунул окурок прямо в сундучную дыру.
– О чём же мы будем говорить? – спросил Солнышкин и прикрыл дырку каблуком.
– О том, куда деть этот старый паршивый сундук! – сказал Челкашкин и стукнул по нему ногой. – Куда деть этот рассадник грязи!
У артельщика от канатной пыли щекотало в носу и першило в горле. Ему хотелось чихать, кашлять и плеваться, но он со страхом прислушивался к тому, что сейчас скажут.
– Выбросить! За борт! – сказал Бурун.
– За борт! – крикнул Солнышкин.
У артельщика по спине побежали мурашки. Он хотел было уже выскочить, но Челкашкин сказал:
– Я думаю, пока его можно убрать в подшкиперскую, а после разрубить на дрова.
Матросы подхватили сундук и, швыряя из стороны в сторону, оттащили в подшкиперскую.
Артельщик слышал, как сверху что-то загрохотало. Это Солнышкин забрасывал сундук старыми вёдрами, канатами и обрезками досок. Наконец шум утих, скрипнула дверь, и всё смолкло. Стёпка попробовал выбраться, но крышка не поднималась.
Норд! Норд!
А в это время Плавали-Знаем мрачно ходил по рубке и размышлял: «Какой заговор? Кто эти заговорщики?» Он надеялся на артельщика, но думал, что не мешает предпринять что-нибудь и самому. Сверху в иллюминатор он увидел спешащего куда-то Солнышкина.
– Солнышкин! – крикнул он.
Солнышкин хотел ускользнуть, но не успел.
«Опять драить сапоги или кормить попугая», – насмешливо подумал он, тяжело поднимаясь по трапу. Но у самой рубки его встретил неожиданный возглас:
– Солнышкин, за штурвал!
У Солнышкина мгновенно спутались мысли. Прямо перед ним вращались спицы штурвального колеса. Петькин крикнул: «Вахту сдал!» – и Солнышкин не заметил, как руки сами потянулись к штурвалу. Ноги приняли крепкую морскую стойку.
– Смотреть на компас, Солнышкин! – скомандовал Плавали-Знаем и крепкой рукой помог повернуть штурвал.
У Солнышкина совсем помутилось в голове. Вещи происходили просто невероятные. Он стоял у штурвала. Он вёл судно. Оно резало носом зелёные глыбы волн, и помогал ему не кто-нибудь, а Плавали-Знаем.
Плавали-Знаем с усмешкой посмотрел на Солнышкина: его затея начинала иметь успех.
– Что, не получается? – усмехнулся он. – Ничего, получится! Я сделаю из тебя матроса. Ты хочешь стать настоящим моряком? Я возьму тебя в самый дальний рейс. Хочешь в Аргентину? – Тут Плавали-Знаем остановился, но махнул рукой. – Где бы она ни приклеилась, в Америке или в Африке! Хочешь в Бразилию или в Австралию? Только надо знать, с кем дружить, Солнышкин!
У Солнышкина перед глазами плыли радуги.
«Сейчас я из него выужу всё, что надо, – усмехнулся капитан. – Выложит всё до донышка!»
– Я научу тебя держать курс! – сказал Плавали-Знаем. – Нужно только смотреть на компас. – И он постучал пальцем по стеклу, где медленно двигалась стрелка. – На компас.
Солнышкин посмотрел на компас, но ему в глаза словно заглянул другой, подаренный Робинзоном. Стрелка его вела себя как-то насторожённо. Она показывала на север, но начинала колебаться.
– Эх, Солнышкин, если захотеть, если только захотеть, то все пароходства на земле ещё услышат: Магеллан, Лаперуз, Солнышкин. Как это звучит! Но для того чтобы стать большим человеком, нужно вовремя отойти от всяких Перчиковых, Огурчиковых… Кто там затевает какие-то заговоры? Это бездельники, которые не умеют смотреть на компас. На компас надо смотреть, Солнышкин!
А Солнышкин и так уже смотрел на компас. На свой маленький бронзовый компас. Солнышкину очень хотелось быть Лаперузом и Магелланом. Ему было очень жаль отходить от штурвала, но он стиснул зубы и передал управление Петькину. Нет, пусть он не будет капитаном, пусть не будет моряком, но никогда он не станет предателем.
– Солнышкин! – закричал Плавали-Знаем. – Солнышкин, подумай!
Но Солнышкин уже всё обдумал. Он смотрел на маленькую бронзовую коробочку, где стрелка показывала: норд, норд!
Разведка уходит спать
Плавали-Знаем ходил по рубке и стрелял по углам глазами. План провалился. Негодование переполняло капитана.
