— Ну так, Егорыч, давай искать наш транспорт. Ты помнишь куда что сгружал?

Я стоял беспомощно перед нашим грузом. По спискам у нас тут три мотоцикла, с десяток мопедов, велосипедов три десятка…. Двигатель Тринклера один тут же валяется тщательно упакованный. Один из опытных образцов. Зачем Мишка мне его впихнул, для меня осталось загадкой, ведь работал этот движок на сырой нефти и обороты выдавал минимальные. Да и с мощностью у него дела были плохи. Разве что какой-нибудь генератор на него повесить, да на производство приспособить? Или помпу присобачить, на худой конец.

— Да-да, он где-то здесь, — он также смотрел на груду ящиков и задумчиво чесал затылок. Поглядывал в бумаги, сверяясь со списком. Сразу найти что-либо не представлялось возможным. — Надо Давидыча звать. Он должен помнить.

— Ну, так зови.

Моисей Давидыч, вчерашний старик, прилетел на склад примерно через час. Сломал передо мной шапку, выслушал объяснения Мурзина и безошибочно указал на место, где следовало откапывать нашу технику. И два моих архара, засучив рукава, полезли в дебри. Ковырялись долго, переставляли ящики на другое место, передвигали в сторону, заглядывали в щели, отыскивая дорогой 'Руслан' с коляской. Дело продвигалось медленно. К раскопкам, скинув пиджак, подключился Мурзин.

Через час нужный нам ящик выволокли на свет божий.

— Ломай, — приказал я и Данил вогнал выдергу под шляпку гвоздя.

Раздался треск выдираемых гвоздей, хруст ломаемой обрешетки и вот, перед нашим видом предстала наша гордость — хромированный 'Руслан' и блестящая коляска. В транспортном положении, со свернутым набок рулем, пустым баком и намертво прикрученным к подставкам на днище ящика.

— Ну, как? — лукаво посмотрел я на своего управляющего. — Красота?

Ясные глаза Мурзина вспыхнули лихорадочным огнем. Кончиками пальцев он коснулся хрома, провел по крашеной раме, потрогал кожаное седло. Похоже, он станет настоящим фанатиком мототехники.

— Боже мой, — восторженно сказал он, — какой конь! Каков красавец! Надо же, Василь Иваныч, никогда не думал, что смогу увидеть. Мотоцикл!

Он ходил вокруг разодранного ящика и едва ли не облизывал 'Руслана'. Я кивнул парням:

— Там бутыли с бензином и маслом должны быть. Найдите.

Они кивнули и снова погрузились в развалы. Ну а пока они искали топливо, я скинул с себя пиджак, закатал рукава и из недр коляски выудил инструменты — ключи и отвертки. И пригласил управляющего помочь. На пару с ним освободили застоявшегося коня из плена. Поставили и прикрутили коляску. Дело, в общем-то не сложное, особенно когда знаешь как.

А мои помощники до сих пор так и не вылезли из развалов.

— Ну, вы там что провалились? Найти, что ли не можете? — прикрикнул я в эту Хеопсову пирамиду.

— Нет, Василь Иваныч. Не можем, — прозвучал приглушенный голос. — Тяжелое все очень. Щас мы отодвинем еще чуть-чуть….

Раздался натужный выдох и что-то там внутри заскребло по бетонному полу, а затем с грохотом упало. Громко заматерился Петро, ругаясь явно на своего напарника.

— Эй, вы там как, живы?

— Да нормально все, живы мы, — ответили через некоторое время орлы. А затем радостно добавили. — Нашли мы ваш бензинчик. Сейчас достанем.

Они выволокли стеклянную бутыль на два ведра в которой плескалась золотистого цвета масляная жидкость. С горловины сбили сургуч, Павло сунул под пробку нос и удовлетворенно констатировал:

— Он самый — бензин.

— Теперь масло доставайте, — напомнил я. Оно в желтой канистре из жести должно быть.

— Ага, щас. Вроде видели такую.

Мотоцикл к бою привести оказалось не так сложно. Топливо, разбавленное маслом, нашло приют в бензобаке и я, подкачав чуть-чуть насосом, ударил ногой по кик-стартеру. И едва мотор схватил, слегка прибавил газу. Из выхлопной трубы вывалило густое облако дыма, окутавшее счастливого Мурзина, а недостроенное помещение наполнилось громкой трескотней, которая, впрочем, по мере прогрева стало превращаться в довольное, утробное ворчание. Павло с Данилом одобрительно матернулись, показывая свое полное удовлетворение.

— Ну что, Даниил Егорович, — застегивая под подбородком ремешок от шлема и надевая защитные очки, с пафосом обратился я к своему управляющему, — наведем с тобой шороха в этой богадельне? Покажем здешним, что такое настоящая техника?! Прыгай в коляску!

Его не надо было просить дважды. И он споро забрался в люльку и ухватился за поручень. И столько счастья было на его лице, что казалось не взрослый мужик сейчас будет кататься, а мальчишка десяти лет.

Мы громогласно скатились с забетонированной площадки. Я поддал газку и мотоцикл сорвался с места. Из-под колес полетел щебень, клубами взвилась пыль, а люди заворожено проводили нас взглядом.

Мы лихо прокатились по Старому городу. Мурзин, чтобы зазря не тратить время решил провести мне экскурсию. Перекрикивая тарахтение мотора он показывал мне рукой — вон там, если смотреть через Восточный бассейн, видны угольные склады, вон там портовые мастерские, а вон там, отсюда плохо видно, но если мы подъедем, то будет виден док. Там сейчас какая-то канонерка проходит мелкий ремонт.

— А вон там, Василь Иваныч, за Золотой горой находится Электрический утес! — прокричал он.

— Почему Электрический?

— Там прожекторов много! А вон видите? Дом наместника! — он показал рукой в противоположную сторону от Электрического утеса, на другую возвышенность.

Мы катались и откровенно наслаждались. Люди на нас глазели, лошади шарахались, собаки гавкала, а мальчишки, как и все мальчишки во всем мире, улюлюкая, неслись за нами. Ехали мы не быстро, так как дорога не позволяла разогнаться, так что толпа пацанов гналась за нами довольно долго.

Так мы проехались по Старому городу, Новому Китайскому городу, затем развернулись и, миновав железнодорожный вокзал и проехав по неширокому деревянному мосту через реку Лунхэ, промчались по Городу Новому, где в основном и проживал весь русский люд. Вот там уже по брусчатке мы и поддали чуть-чуть газку. Не асфальт, конечно, но все же получше, чем по разбитой грунтовке. Зубы у нас застучали как отбойные молотки, а люлька с Мурзиным жестко подпрыгивала на булыжниках, вытряхивая из управляющего всю душу. Та еще была пытка, но ничего, тот был даже доволен.

В Новом Городе было почти как в Париже. Почти Европа. Современные дома, стройные улицы, почтовое отделение, банк, магазинчики, кафе и рестораны. Почти как дома, в Питере, только масштаб другой и горы теснят со всех сторон. Хорошо здесь было и если не оглядываться на Старый город, то и не скажешь, что ты находишься на другом конце света на арендованном у Китая полуострове.

Я остановил мотоцикл возле телеграфной станции. Мурзин выполз из люльки и на подрагивающих ногах побрел до ближайшей скамейки. Присел, вытер лоб рукавом. Я же, образовав вокруг себя небольшое стихийное собрание, скинул шлем, снял очки и какая-то из дам ахнула.

— Так это ж Рыбалко! — воскликнула она.

Я ей улыбнулся. Вытащил ключ из мотоцикла и чуть-чуть пожалел, что мы не в будущем. Сейчас так бы эффектно можно было пикнуть брелоком.

К женщине потянулись товарки, зашептались, заворожено поглядывая на мою персону. Их спутники тоже проводили меня взглядом, но в основном все их внимание приковывал новый вид транспорта. Не побоюсь сказать — самый совершенный мотоцикл в мире, блестящий, весь в хроме. Красивый.

На телеграфную станцию я добрался впервые с момента приезда. Все как-то не было времени — то одно, то другое. Понимаю, что так нельзя, но так уж получилось. И сейчас я спешил сообщить супруге и Мишки, что добрался я вполне себе хорошо. Без приключений и без убытка для здоровья.

— Добрый день, барышня, — подойдя к стройке, сказал я. — Мне бы телеграмму отослать в Петербург.

Девушка стрельнула в меня карими глазами, почему-то смутилась и, заливаясь румянцем, подала бланк.