— Ай, спасибо! — с сарказмом воскликнула Мегера, смачно хлопая в ладоши. — Я просто восхищена твоей честностью и чувством справедливости! И где теперь мой джинн, благородный ты наш?

— На дне нашей не слишком великой русской реки, — отвечал Мартин ничтоже сумняшеся, — или, в зависимости от веса и скорости течения, наверное, уже в Карском море.

А затем добавил — с нажимом:

— У меня было искушение пожелать у джинна, чтобы он превратил всю вашу братию… всех, кого ты обратила в людей, сделал обратно крысами. Тебя в том числе. А надо ли напоминать, что ждет в вашем крысином обществе увечную особь? Да-да, мадам! Я вашим братом, хоть и по-дилетантски, но давно интересуюсь. Так что в курсе ваших нравов и порядочков.

— Но…

— Но я, как видишь, сжалился, — сказал Мартин, разводя руками вроде как виновато, — слишком добрый оказался. Решил: если так хочется жить людьми, живите. Главное, меня не трогайте.

— Спасибо тебе сказать что ли? — с усмешкой молвила Мегера, не оборачиваясь и продолжая катить в инвалидном кресле. — Ну, на здоровье. Спасибо, дорогой Мятликов, что не убил.

Затем ей приспичило пожаловаться.

— Без джинна стало хуже, — произнесла хозяйка дома не без грусти, — новых… хм, членов нашего клуба привлечь не получается. Старые тоже не больно-то раскошеливаются. Наверняка большинство уже в курсе, что я не могу превратить их… обратно. А значит, зачем с какой-то теткой считаться? Наглеют… твари бесхвостые.

— Ну а что ты хотела, — не удержался от подколки Мартин, — жрать слабых — для таких как ты самая тема.

— Так бы и дом этот не потянула, — продолжала Мегера, пропустив его реплику мимо ушей, — но, к счастью, у меня имелись кое-какие накопления. Смогла организовать кое-какой бизнес… и заодно некоторые льготы выбить, как инвалиду. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Путь их окончился в небольшой комнате — бывшей, по всей видимости, кабинетом. Со стенами, отделанными древесными панелями и украшенными тремя картинами. С большой люстрой, висевшей под потолком — она, кстати, зажглась, стоило Мегере въехать на порог. А также с паркетным полом (ковра не было, чтобы не затруднять передвижение на инвалидном кресле) и массивным столом у большого окна.

На столе стоял открытый ноутбук, казавшийся на фоне данного предмета мебели неприлично и неестественно маленьким.

— Бизнес? — хмыкнул Мартин. — И какой, если не секрет? Ветеринарная клиника, специализирующаяся на кастрации котов? Или поставки сыра для мышеловок? Или стоматологическая клиника, где любому желающему ставят такие же большие зубы, как у грызунов? А может, речь идет о крысятничестве при освоении бюджета?

— Очень смешно, — без тени веселья молвила хозяйка дома, и не подумавшая посвящать его в подробности своей предпринимательской деятельности. — Так зачем приперся, Мятликов?

Последнюю фразу она произнесла, ловко развернув кресло, чтобы быть лицом к лицу с незваным гостем. Как дуэлянты за секунду до первого выстрела.

— Ты когда-нибудь слышала легенду о Рогатой праматери-Крысе? — спросил Мартин.

— А ты — про Деда Мороза? — не осталась в долгу и вопросом на вопрос ответила Мегера.

Собеседника ее, впрочем, тоже смутить было сложно, и над ответом он долго не раздумывал.

— Представь себе, — были его слова, — слышал. И гораздо больше, чем можно было ожидать от молодого яппи. Видать, не все мои мозги вынесли бизнес-тренеры и корпоративная культура. А про персонажа этого я знаю, что изначально-то он не был добродушным стариком, приносящим подарки. Тот образ-новодел отчасти является калькой с американского Санта Клауса… который тоже совсем не похож на своего прототипа, Святого Николая. Отчасти же — тупо обывательский стереотип, что дедушка должен быть мудрым, добрым и умиляться при виде маленьких детишек. Хотя на самом деле с возрастом… из-за болячек ли, или просто от одиночества и ощущения своей никому не нужности люди чаще становятся зловредными и донельзя капризными. Кто самый долгоживущий персонаж в наших сказках? Кощей, которого особо не лакировали. И потому даже в версиях сказок для детей он предстает… ну кем угодно, но уж точно не добряком. А оригинальный Дед Мороз не лучше. Жесткий как лед, суровый как русская зима повелитель холодов. Лишь в некоторых стихах сохранился этот образ. Как там? «Мороз-воевода дозором обходит владенья свои».

— И к чему эта просветительская речь? — не поняла Мегера.

— Да к тому, что такой Дед Мороз существует на самом деле. Любой человек, замерзший до смерти, наверняка успеет в него поверить… даже не увидев воочию. Но уж точно не сочтет глупой сказочкой.

С минуту хозяйка дома молчала, раздумывая. Затем изрекла не без высокомерия:

— Я, вроде, говорила тебе, как отношусь к большинству сородичей… предпочитающих копошиться в грязи и тем довольствующихся. Они могут верить во что хотят… если оттого копошиться им будет веселее.

— А что ты скажешь на то, что один из этих… поклоняющихся Рогатой Крысе, затесался в ваши ряды? — в тон ей произнес Мятликов. — Ну, тех крыс, которых ты превратила в людей?

— Исключать, конечно, не следует, — было ему ответом, — но какой в этом смысл? Зачем становиться человеком, если легенда пропагандирует превосходство крыс и враждебность к людям?

— Чужая душа — потемки, — сказал Мартин, разводя руками, — в том числе крысиная. Не говоря уж о том, что со временем взгляды могут меняться. Проживи ты среди нас подольше, заметила бы такую особенность поведения людей. А заодно тех, кого занесло в человеческое общество.

И эту подколку Мегера вроде как проигнорировала. А гость ее продолжал:

— И вот представь… ну, хотя бы на секундочку допусти, что легенда хотя бы не лишена правдивости. И что этот… хм, фанатик выполнит условие возвращения Рогатой праматери-Крысы. Что тогда станет с вашей комфортной человеческой жизнью… всеми вашими уютными кабинетами и спаленками, если то, что предсказывалось легендой, сбудется? Мир погрузится во тьму, рухнет человеческая цивилизация, и на планете воцарятся крысы… обычные, с длинными хвостами. Для них вы, людьми обернувшиеся, тоже будете считаться врагами.

И наконец, видя, что хозяйка дома колеблется, Мартин прибег к последнему, наиболее весомому аргументу.

— Я ведь, кстати, тоже не верил в магию… в джиннов всяких, — были его слова, — считал это сказками. А потому и представить не мог, что однажды превращусь в кота. Но… вон как оно получилось… не мне тебе рассказывать.

Такие доводы проняли Мегеру. По крайней мере, уже не оставляли равнодушной. Но в силу железной воли своей, без которой она не могла бы преуспеть в бизнесе, хозяйка дома еще пробовала сопротивляться.

— Насколько я помню, — молвила она, — чтобы вернуть Рогатую Крысу на Землю, требуется принести ей в дар человеческую душу. То есть, принести в жертву носителя этой души… человека. Убить его. Так?

Мятликов кивнул и Мегера продолжила:

— Но крысы нередко нападают на людей и иногда им даже удается кого-то прикончить. И что? Ни к каким неприятным последствиям для мира и цивилизации это до сих пор не приводило… кроме лишнего трупа, конечно.

— Но сейчас исключительный случай, — не сдавался Мартин, — в руки этому… поклоннику Рогатой Крысы похоже попал кот, в которого превратился человек… хм, замененный этим фанатиком. То есть, убив данного кота, адепт Рогатой Крысы убьет как бы своего… как же получше назвать? Кармического двойника? Alter ego? Второе «я», короче. А исключительный или даже уникальный случай и к последствиям может привести уникальным. Таким, как например, всемирная катастрофа.

Несколько секунд его собеседница молчала, собираясь с мыслями и переваривая услышанное. Затем сказала:

— Допустим. Но в таком случае вопрос у меня один. От меня-то тебе, Мятликов, что надо?

— Наверняка тебе известно, кто этот фанатик, — отвечал Мартин, — общались же… хотя бы на предмет его перед тобой долга. Возможно, ваши могли бы… не знаю… ну, как-то воздействовать на него.