– Кого еще несет нелегкая? – буркнул дежурный и нажал на кнопку вызова тревожной группы. Через двадцать секунд в помещение дежурки вошел командир тревожной группы.

– Срабатывание сигнализации на тридцать третьем, – сказал дежурный.

– Может, кабаны?

– А может, бегемоты? – Дежурный повернулся к командиру ТГ: – Толя, ну чего рассуждать-то? Ехай уже.

– Понял, не дурак. Был бы дурак – не понял. Командир тревожной группы вышел. Спустя минуту с территории кордона выехал УАЗ с бойцами.

К тридцать третьему участку группа подъехала через пять минут. Выгрузились, двинулись вперед. Было уже почти светло. Через пару минут Круз взял след. А еще через полминуты пограничники увидели следы на снегу. Шли двое. С той стороны.

Нарушителей настигли быстро:

– Стоять! Оружие на землю. Руки вверх. В случае неповиновения открываем огонь на поражение.

Они подчинились. Медленно, неохотно, но подчинились. Бойцы приблизились. Увидели: седой мужчина лет пятидесяти и молодой парень. Грязные, небритые, со следами обморожения на лицах. Даже на вид – очень усталые.

– Кто такие?

– А вы кто? – спросил старший.

– Четвертый погранотряд Свободной Уральской республики.

Мужчина опустил руки.

– Руки! – скомандовал командир группы. – Руки вверх.

– Дошли, – произнес мужчина. – Слышишь, Пашка? Мы дошли!

– Дошли, – эхом повторил молодой. И тоже опустил руки.

– Руки! Кому сказано?

– Не кричи, сержант, – ответил мужчина. – Лучше помоги снять гранаты.

– Какие гранаты?

– У меня гранаты под курткой. Веревка – в кулаке… Помоги, руки не слушаются.

Из кулака седого аккуратно вытащили веревку, под курткой обнаружили три гранаты, к кольцам которых была привязана веревка.

Приближалось католическое Рождество. В последние годы в Европе редко произносили эти торжественные слова: Рождество Христово… По крайней мере – публично. Ибо это не корректно по отношению к мусульманам. А все хорошо запомнили Горячее Парижское Рождество, что случилось три года назад. Тогда было сожжено более трех тысяч автомобилей, несколько школ, библиотек, общественных зданий. А ведь повод был совсем пустяковый – интервью неугомонной старухи Бриджит Бордо, в котором она обронила одну – всего одну! – фразу о чужих и чуждой религии… Приближалось Рождество, политики застенчиво поздравляли сограждан с неким почти анонимным праздником. И уже всерьез обсуждались предложения убрать христианские символы в публичных местах…

На платформе «Голиаф» тоже готовились к встрече Рождества. Старик не мучился политкорректностью – на «Голиафе», его персональной «башне из слоновой кости», не было и не могло быть мусульман. У Старика было выработанное многими поколениями британской аристократии отношение ко всем этим пакистанцам-неграм-японцам… Обыкновенно за две недели до Рождества сам S.D., его секретарша Рита и помощник Апфель садились со списком экипажа «Голиафа» и все вместе обдумывали, кому что подарить. Учитывая, что личный состав платформы был более шестидесяти человек, это требовало времени и определенной фантазии, но Апфель давно заметил, что далеко не сентиментальный Старик делает это с удовольствием. Правда, после появления на «Голиафе» смазливого щенка Стенли (Апфель про себя называл его Сосунок, а Рита – мистер Вагина) Старик сильно изменился. В этом году пришлось даже напоминать ему, что пора бы уже заняться подарками. При этом про подарок для Стенли он не забыл. Сопляк захотел получить на Рождество ворона – ни много ни мало, а настоящего ворона из Тауэра, и мистер S.D. обратился с просьбой к премьер-министру Великобритании. Конечно, на Даунинг-стрит не смогли отказать Старику. Правда, из-за каких-то формальностей птицу обещали прислать только к Новому году…

Так или иначе, но все-таки на «Голиафе» готовились к встрече Рождества.

Двадцать четвертого декабря 2013-го года Иван и Дельфин прилетели в Готхоб. Над столицей Гренландии мерцало северное сияние.

В маленьком аэропорту Иван сразу увидел человека, который был ему нужен. И узнал в нем одного из тех троих, которые привезли пластит для операции «Демонтаж» – человека Дервиша… Мужчина тоже узнал Ивана. Он слегка улыбнулся, поднялся и пошел в сторону туалета. Выждав десять секунд, Иван тоже отправился в туалет.

Знакомый незнакомец стоял у раковины и мыл руки. Иван подошел, встал у соседней раковины. Не поворачивая головы, мужчина сказал негромко, по-русски: «Привет. Я – мистер Смоленски. Борис Смоленски. Остановился в гостинице „Нанук“ – белый медведь по-местному. Советую поселиться там же. Ваш груз доставлен, хранится на грузовом складе почтамта. Вот телефон для экстренной связи со мной». – Борис Смоленски полуобернулся к Ивану, скосил глаза на наружный карман своей куртки. Иван достал из него плоскую пластмассовую коробочку, опустил в свой карман… Смоленски высушил руки и вышел.

Через двадцать минут Иван и Дельфин заполняли анкеты в гостинице. У стойки рецепшн стоял Борис Смоленски, болтал с молодой женщиной за стойкой. Женщина была из местных, она заразительно смеялась, обнажая крепкие белые зубы, говорила: уморили вы меня, мистер Борис.

Борис Смоленски сразу стал знакомиться с новыми постояльцами, предложил выпить. Дельфин ответил, что, мол, с удовольствием, но позже – им нужно отдохнуть с дороги.

Иван и Дельфин поселились в номере, примыкающем к номеру Бориса Смоленски. Распаковались, обосновались, Дельфин позвонил Джону: хай, Джон, это Николай из России. Мы вернулись, как обещали, привезли тебе русскую водку…

Через час в номере шла попойка – Дельфин, Иван и экипаж самолета, Джон и Микки, пили русскую водку. Вскоре к ним присоединился сосед, Борис Смоленски. Он говорил, что собирается заняться здесь туристическим бизнесом. Джон и Микки отговаривали его. Плохие времена, говорили они, наступают плохие времена…

Двадцать пятого декабря из лондонского аэропорта Хитроу вылетел гигантский А-380. Эти суперлайнеры редко бывали заполнены более чем на две трети. Но в Рождественские праздники в самолете почти не осталось свободных мест. Дервиш и Братишка летели бизнес-классом, Дейл путешествовал в боксе для перевозки домашних животных. Самолет направлялся в Оттаву.

А-380 летел над Атлантическим океаном, полет продолжался уже пять часов. Под крылом было десять километров темноты и холода. А внизу, на самом дне темноты и холода, катились волны и лежал океан – еще четыре километра темноты и холода. В этих безбрежных просторах самолет-гигант казался жалкой скорлупкой, ковчегом, в котором бьются пятьсот тридцать шесть человеческих сердец и одно собачье.

Почти все пассажиры спали. Александр тоже дремал, Евгений Васильевич не спал, потягивал виски, думал о предстоящей операции. Опытнейший профессионал, Дервиш очень хорошо знал, как из-за нелепого пустяка, из-за какой-нибудь случайности, которую даже и предположить невозможно, рушились самые изощренные комбинации… А в условиях Арктики для этого достаточно всего лишь ухудшения погоды. Дервиш открыл ноутбук, посмотрел прогноз для Юго-Западной Гренландии и канадской территории Нанавут. На ближайшую неделю метеослужба обещала отличную погоду – температура воздуха в пределах минус пятнадцать по Цельсию, умеренный ветер. Это, конечно, ничего не значит – в Арктике все может измениться за сутки. Тем более что глобальное потепление уже заметно повлияло на климат и обычные методы прогнозирования сделались малопригодны. Однако план любой диверсионной операции строится исходя из расчета на успех – иначе невозможно спланировать даже простенькую комбинацию. Дервиш закрыл комп, сделал глоток виски…

Ковчег летел над Атлантическим океаном. В нем было тепло и уютно. Дервиш посмотрел на спящего Александра и подумал: как-то там мои мальчишки?

Грузовой микроавтобус «Форд-Транзит», арендованный мистером Смоленски, въехал в ангар почтового склада. Вдоль стен высились уходящие под потолок стеллажи, посредине стоял ярко-оранжевый погрузчик. Служащий – эскимос с изрезанным морщинами лицом – взял у Бориса карточку, пихнул ее в приборчик. Приборчик пискнул и высветил место хранения.