– Я сказал ей то же самое, – снисходительно промолвил патрульный. – А она ответила, что мы слишком плохо знаем мага.
– Это глупость! Если бы вы только понимали, какая глупость эта попытка оклеветать нашего предводителя! – вступил Фисти. – Подумайте… Представим… На минуточку представим, хотя этого в принципе быть не может… маг почему-то решил, что люди – враги. Но мы – его воины. Он никогда не покусится на тех, кто доверил ему жизнь. Никогда, слышите?
Такая фанатичная вера звучала в его словах, что Влад убедился в том, что предполагал сначала: они не в состоянии поверить в такое предательство. Но все же он сделал еще одну попытку:
– А что если вы просто не знаете о тех случаях, когда Орман покушался на своих? – медленно обвел всех взглядом. – Если бы нас не спас единорог – мы бы погибли. Кто в этом виноват? Урслог. Повторюсь: Вы могли и не знать, что Орман подставил кого-то из своих, потому что это всегда выглядело так, будто это сделали другие. Если бы вы погибли – то стали бы жертвой коварства гномов, а вовсе не мага Ормана. О нем бы все по-прежнему отзывались только в восторженных интонациях, уверяя, что он своих не предает. Никогда и ни за что.
На несколько секунд воцарилась тишина, а потом Тораст с коротким рыком бросился на Влада. Это произошло настолько неожиданно, что пэпээсник не успел ничего предпринять. Урукхай повалил его, у лица появилась оскаленная морда, словно тот собирался откусить ему голову. Но клыки не коснулись человека – Влада душили. Урукхай сжал шею с чудовищной силой. Как Влад ни пытался разомкнуть зеленые пальцы, сбросить его с себя, хотя бы перевернуться – ничего не получалось.
– Прекрати, Тораст! Остановись немедленно! – кричал где-то Ут, но Тораст не реагировал.
Когда у Влада в сознании уже появились красные круги, он услышал рядом пение. В то же мгновение лапы, сжимающие его горло, ослабли. Мент без труда расцепил их. Тораст превратился в тряпичную куклу: глаза живые, а сделать ничего не может. Влад скинул с себя тяжелую тушу, отполз в сторону. С хрипом втянул в себя порцию воздуха. Потом сел, расстегнул воротник. Горло невыносимо саднило. Патрульный старался не поворачиваться к эльфу. Спас его именно Асуэл. Пока Ут пытался договориться с урукхаем, тот использовал магию. Мент дотронулся до горла и скривился – задел рану на шее. «Небольшая, но болючая, зараза», – пальцы испачкались в крови.
– Давай помогу, – эльф достал волшебные примочки из сумки и шагнул к нему.
Первое побуждение – оттолкнуть, не позволить прикоснуться, но Асуэл ожидал с таким открытым лицом, что Влад справился с собой и подставил шею. Сразу стало легче. Исчезла и боль, и ломота.
– Не сердись на Тораста, – тронул его за рукав Фисти, и Влад дернулся, так что хоббит на всякий случай отступил. – Не сердись, – повторил он угрюмо. – Орман значит для него очень много. Думаю, он решил, что ты порождение тьмы и пытаешься посеять в наших душах сомнение и раздор. Посмотри на него. Он уже раскаивается в необдуманном поступке. Пэпээсник искоса глянул на обездвиженного урукхая.
– Представляю, как бы он расстроился, если бы убил меня, – зло прошипел он. – Наверно слезы бы лил. Крокодильи. В монастырь бы ушел. Всю жизнь грехи замаливал. Только мне бы от этого легче не стало!
– Ты можешь сообщить обо всем Орману. Он накажет урукхая. Влад не выдержал и хрипло расхохотался:
– Я представил: прихожу к магу, который, вероятно, хочет меня убить и подаю письменную жалобу на его верных слуг. Асуэл сделал то-то, Тораст сделал то-то. Растроганный Орман всех казнит, а меня милует. Ха-ха-ха.
Вольфы отошли в сторону. Казалось, не присягни они Орману – убежали бы куда-нибудь, лишь бы не видеть того, что происходит.
– Мы не знаем, как доказать тебе, что Орман – друг и добрый маг. Не знаем, – растерялся Ут. – Мы имеем только наш опыт против твоего незнания. Маг никогда не делал подлости. Ни одной подлости на наших глазах. Никогда он не делал чего-то, что смогло бы поколебать веру в него. Чем еще мы можем доказать его добрые намерения?
– Допустим, я поверил. Что дальше? – он нашел взглядом Сергея. Тот сидел у горы. В лице тоска и боль. «Нет, он не помощник. Слишком привязался к конвоирам. Эффект заложника. Может, придется его оставить пока с ними. Уйти одному», – он словно невзначай расстегнул кобуру, но эльф заметил этот маневр.
– Ты никому из нас не доверяешь? – поинтересовался Асуэл, отходя на шаг.
– Я не знаю, кому верить, – признался Влад. – Скажи, как бы чувствовал себя ты, если бы попал в чужой мир, тебя пленили на вторые сутки, а потом повезли к какому-то магу, уверяя, что он просто очаровашка. Ты бы поверил?
– Не знаю, – сдвинул брови Асуэл, затем вскинул подбородок. – Скорей всего, нет. По крайней мере, пока мне не вернули бы оружие и не признали бы во мне равного, – теперь он посмотрел на мента с вызовом.
– Логично, – кивнул тот. – Но равному позволяют сделать выбор, а не решают за него. Ты намекаешь на то, что мне вернули оружие… Тогда ответь: если я решу уйти от вас, откажусь идти к Орману, что ты сделаешь? Эльф долго размышлял, потом произнес твердо:
– Отпущу.
– Но он не выживет! – попытался встрять Фисти.
– Отпущу! – заверил эльф. – Под свою ответственность. Я знаю Ормана. Он еще никого не заставил служить себе насильно. Он уважает чужой выбор, даже если выбор смертелен. Я знаю Алдияра и знаю, что он не служит тьме. Я отпущу.
– Спасибо, – поблагодарил Влад. – Мне было важно это услышать.
– И что ты решил? – он пристально взглянул на Влада.
– Идем к Орману, – и добавил, чтобы стереть радостную улыбку с лица эльфа. – Она сказала, что я должен быть у мага, несмотря ни на что.
20 июня (4 Синего), Замок Фей.
Айла хотела прочесть что-нибудь еще о методах поиска, но роза подала лепесток о Страже, и… она не смогла отказаться. Это ведь не займет много времени. Прочтет и то, что ей нужно, а пока можно чут-чуть расслабиться.
Поразительная история феи, которая не отдала мужа смерти. Ее звали Гармсел. Айла впитала в себя ее жизнь, вместе со страхом и тревогой любящего сердца. Что только ни делала фея, чтобы защитить мужа. Заговаривала кольчугу и клинок, отыскивала рецепты новых сплавов, изучала кузнечное дело… Ни одна фея не зашла так далеко, как она. Айла почувствовала: если бы фее сообщили, что где-то там, среди звезд есть напиток бессмертия, она бы добралась до звезд. Но Гармсел смогла добиться лишь того, что ее избранник, не погиб от руки врага, а состарился на ее глазах. Когда фея поняла, что все же проиграла смерти и муж уходит, она наложила на Стража заклятие сна. Получается, он и сейчас жив. Но где сама Гармсел? Она покинула Флелан и обитает в неизвестном мире, изредка посещая усыпальницу. Посещает тайно, поскольку много веков ни одна фея не встречалась с ней… История жутко интересная и… романтичная.
Айла улыбнулась. Какой переполох поднимался каждый раз, когда Страж просыпался! Ему нипочем запоры и стены, живые глаза и запрет посещать Флелан. Он выходил из усыпальницы – высокий, седовласый – и шел по облакам, бряцая доспехами. Лунная фея попыталась представить, что творится в запретном мире, когда там видят Стража. Все-таки феи к нему привыкли – он спит в их замке, а некоторые жители Флелана заканчивали круг жизни, прежде чем Страж появлялся снова.
Дочитав, Айла не взяла другую книгу. Что-то внутри нее бурлило, не давало сидеть на месте. Может, стоит взглянуть на Стража? Это не запрещено… вслух. Айла стремительно покинула библиотеку и полетела сквозь радужные стены Замка: так стремилась добраться быстрее, что не хватало терпения идти коридорами. Лететь сквозь стены, никому при этом не мешая, получалось не у всех. Наставницы-то наверняка умели, а вот подружки-ровесницы, нет. Может, потому что не пробовали – они делали только то, что правильно и разрешено. То, чему учили. Айла чаще делала то, что не запрещено. Большая разница, верно? А иногда и то, что запрещено, как с посещением Флелана, если не понимала, причины запрета…