Я осторожно выбрался из-под одеяла, чтобы не разбудить спящую красавицу, и проследовал на кухню. Не испить ли нам кофею? Надо полагать, дама тоже не откажется. Я приготовил две порции, поместил чашечки на поднос, дополнил сахарницей и вернулся в спальню. Красавица уже пробудилась и изумленно хлопала глазами. Кофе в постель не угодно ли? К такому обращению она не привыкла. Доброе утро, мадемуазель!

– Ты просто прелесть, – восхищенно произнесла она.

Для счастья женщине нужно, как правило, немного.

Весь день я провел в изумительном безделье, а вечером мне позвонил Гоша.

– Сегодня ночью прилетают покупатели, – сообщил он. – Завтра с утра они хотели бы встретиться.

– Где? – поинтересовался я.

– В гостинице. Я за тобой заеду часам к восьми.

– Идет.

Я был дьявольски доволен. Народ действительно заинтересовался. В возбуждении я извлек из тайника предметы и разложил на столе, любуясь ими. Вот оно, по-настоящему прибыльное дело. Грубо отшлифованные рубины тускло блестели в лучах настольной лампы. Золото. Сорок тысяч долларов. Я богат! Мне наконец-то улыбнулось счастье, и я могу уверенно заглядывать в будущее. Никаких излишеств. К черту глупое гусарство! Поступлю в аспирантуру, буду издавать монографии, заниматься раскопками, для души в основном, защищу диссертацию, сделаю в научных кругах имя… И тут я вдруг понял, что та находка, которая действительно могла бы принести мне славу, завтра навсегда от меня уйдет, а вместе с этим и права на нее.

Но надо же чем-то жертвовать! Я был в состоянии эйфории, и мой оптимизм ничто не могло сломить. Вот оно – счастье. А слава… Жаль, конечно, такие случаи бывают крайне редко, но бизнес есть бизнес. Ради дела придется пожертвовать славой, чтобы обрести светлое будущее. Надо. Надо!

Я вскочил с кресла и заходил по комнате. Клиенты, судя по всему, согласны платить – это прекрасно. Встреча в гостинице – тоже неплохо. По крайней мере, меньше шансов, что меня пришьют. На всякий случай возьму с собой ТТ. Хотя завтра, скорее всего, будет просто оценка. Если вещи и захотят экспроприировать, сделают это дома или по дороге ко мне домой.

Нет, Маркову я, конечно, верил, но деньги есть деньги. Убивают и за меньшие суммы. Вполне вероятно, что мне даже заплатят, но доллары еще надо как-то сохранить. Хотя… Чтобы Гоша Марков привел бандитов? Маловероятно, все-таки – солидные люди. Если вещь того стоит – мне за нее заплатят.

Но меры предосторожности мы примем.

Я достал пистолет и начал тщательно его чистить. Не подведи! Спать все равно не хотелось, и я провозился до трех ночи.

Гоша появился ровно в восемь ноль-ноль. Я был уже готов и собран. Осталось обуться и повесить на плечо походную сумку. Мы спустились вниз, погрузились в «понтиак» и покатили на встречу.

Покупатели жили в гостинице «Санкт-Петербург». Гоша вежливо постучал в номер, и нам сразу открыли.

– Знакомьтесь, господа, – деловито произнес Самурай традиционную формулу. – Потехин Илья Игоревич.

Я кивнул. Господа были как на подбор. Высокие, светловолосые, с четко очерченными лицами. Настоящие арийские бестии, только вместо двубортных костюмов им больше бы к лицу были латы.

– Эрих фон Ризер, – продолжил Гоша, представляя их мне, – Рудольф Шрайдер, Арнольд Готц.

– Очень приятно, – произнес Эрих фон Ризер, по-видимому, старший. Только его фамилия была дворянской. – Вы имеете товар с собой?

– Да. – Я с готовностью снял сумку с плеча. Мы прошли в гостиную и сели вокруг стола.

Немцы – на угловой диван, мы с Гошей – в кресла. Я достал пакет, развернул и выложил его содержимое. Тот, что назвался Арнольдом, встал и вынес из соседней комнаты толстенький кейс. В кейсе оказалось что-то типа полевой лаборатории. Работали с нами явно профессионалы. Фон Ризер бережно, с некоторой опаской даже, взялся за рукоятку кинжала и вытянул его из ножен.

Лица немцев застыли. На клинке горело слово «джихад». Гоша тоже заерзал в кресле. Немцы с деловой заинтересованностью разглядывали нож. Рудольф Шрайдер произнес несколько слов по-немецки.

– Это оно, – кивнул нам фон Ризер, выпрямляясь и пряча клинок. – Вы утверждаете, что это предметы Хасан ас-Сабаха, мы вам верим. Вы хотите сорок тысяч. Долларов. Да, мы согласны, но мы просим вас подождать. Деньги еще в Гамбурге, они должны прийти в Санкт-Петербург. Вы, конечно, ждать?

– Если только не появятся другие предложения, – мягко улыбнулся я, непринужденно откидываясь в кресле. Заявление произвело неожиданный эффект: Гольц побледнел, а фон Ризер, метнув испепеляющий взгляд в сторону Маркова, спросил:

– Вам делали другие предложения?

– Все может быть, – пошутил я.

– Когда?

Голос фон Ризера стал жестким. Слово вылетело как удар. Он подался вперед, изучающий взгляд впился в мое лицо. Я уже сожалел о своей глупой браваде и попытался отыграть назад:

– Ну… пока не было, но все может случиться.

– Если были, то от кого? – мягко вставил Гоша. – Ты действительно ходил в мечеть? Скажи, это важно.

– Да не было ничего, – отмахнулся я. – Что вы, в самом деле?

– Не было? – переспросил фон Ризер.

– Нет. Ничего не было.

– Тогда вы подождете немного дней, мы платим и забираем эти вещи.

– Идет, – ответил я.

– Только смотрите, – предостерег фон Ризер, – никому не продавайте, а если кто появится, вы звоните господину Маркову.

– Конечно, – быстро согласился я.

Ребята были какие-то отмороженные, шуток не понимали. Как будто были при исполнении. Конкуренции боятся, не иначе. Коллекционирование – хобби дорогое, а мои вещицы стоят немало, вот и боятся прибыль потерять.

– Разумеется, – заверил я. – Можно считать, что мы договорились.

– Можно считать, – впервые улыбнулся фон Ризер и протянул мне руку. Я нехотя пожал ее. После наезда я стал относиться к нему с опаской.

Я забрал свои раритеты, и мы вышли из гостиницы – немцы решили нас проводить.

Я так и не понял, когда все началось. Шрайдер вдруг развернулся, выбрасывая ногу в сокрушительном круговом ударе. Эрих фон Ризер начал заваливаться вперед, прямо на капот припаркованного рядом с Гошиным «Понтиаком» голубого «Фольксвагена Пассата». Вокруг нас появились какие-то люди. Из шеи фон Ризера торчал нож. Человек пять или шесть арабов возникли словно из-под земли. Шрайдер сбил одного, еще двумя занялся Арнольд. Гоша трясущейся рукой распахнул дверцу «понтиака».

– Садись! – крикнул он.

Я не заставил себя ждать, а Марков с оглушительным «Йаа-а!» рванулся в гущу боя. Навстречу ему бежал «черный», целя в грудь длинным ножом. Гоша в последний момент уклонился и ударил со всего маху по голени. Это был именно удар, а не подсечка. Противник повалился на землю, и даже я из машины услышал, как хрустнула кость.

Немцы бились спиной к спине, но Шрайдер вдруг осел, и тут же выскочивший араб дважды ткнул Арнольда ножом. Быстрые, отработанные удары. Я выхватил ТТ, но счел нужным обождать, не вмешиваться без повода в чужую разборку. Арабы к человеку с пистолетом не полезли. Гоша уже мчался назад.

– Мы попали! – проорал он.

«Понтиак» рванулся с прогазовкой, бортом сбив прыгнувшего араба. Мы выехали на набережную и погнали, насколько позволял транспортный поток.

– Что тут происходит? – спросил я, убирая ТТ. – Конкурирующая фирма?

Гоша смерил меня презрительным взглядом и снова уткнулся в зеркало заднего вида.

– Догоняют, – прошептал он.

Я оглянулся. Голубой «Фольксваген пассат», запримеченный еще на гостиничной стоянке, упрямо тянулся за нами в потоке машин.

– Что творится, Гоша?

– Заткнись, – нервно бросил Марков. – Мы можем не выбраться.

– Блин, да что происходит?! – Мы свернули на Пискаревский проспект и понеслись по трамвайным путям.

– Расскажу, если живы останемся, – обнадежил Самурай. Я еще ни разу не видел его таким: покрасневший, встрепанный. – Добрались до нас… Береги эти штуки, особенно кинжал.