Рита слушала, как Мара заливается соловьем со своим любовником, и вместо зависти чувствовала нарастающее в груди возмущение. Ни за что! Ни за что она не поступит с любимым человеком так гнусно, так мерзко, так цинично!

– А Мара называла своего кавалера по имени?

– Нет. Только котик, котя, котеночек.

– Муж – пупсик. Любовник – котик. Какая пошлость!

Рита пожала плечами и подвела итог:

– Но так как муж явно о любовнике ничего не знал, то я и следователю о нем ничего не сказала. А то прицепился бы ко мне. Стал бы задавать вопросы, как вы сейчас. Кто он такой? Да где живет? Да где работает? А что бы я сказала? То же самое, что и вам сейчас говорю.

Но подруги вовсе не считали, что узнать правду о любовнике Мары – это такая уж великая сложность.

– Мара звонила своему любовнику с сотового?

– Он сам ей звонил.

– Какая разница? Он ей, она ему! Главное, что у Мары в телефоне зафиксирован его номер. И следователь, конечно, найдет его и без тебя.

Рита внезапно покраснела и замотала головой.

– Что такое?

– Не найдет!

– Почему?

– У Мары было два телефона!

– Два?

– Ну да! Один для мужа, на него он ей и звонил. И этот телефон сейчас у следователя. А второй телефон – новенькая красненькая «Нокиа» был у Мары для ее любовника. И этот телефон следователь, я точно знаю, из вещей Мары не изымал.

– Откуда знаешь?

Рита потупилась, но все же ответила:

– Потому что этот телефон у меня.

– У тебя?

– Как он оказался у тебя?

– Мара сама мне его дала.

И увидев недоверчивые взгляды подруг, Рита воскликнула:

– Честное слово! Сама!

– И как это получилось?

– Мы с ней сегодня вышли в город. А у Мары сумочка совсем крохотная. Туда только и помещается, что один мобильник и кошелек. Больше туда ничего не влезает. Даже расческа!

– И что? Мара дала тебе свой телефон?

– Да. А потом забыла забрать назад. И я тоже забыла, что он у меня. Вот честное благородное слово, забыла! Только сейчас с вами разговаривать стала и вспомнила.

Возможно, Ритуся вспомнила об этом и раньше, еще когда следователь изымал из вещей Мары первый мобильник. Но спорить подруги не стали. Забыла, так забыла. Главное, что сейчас вспомнила. Как говорится, лучше поздно, чем никогда.

– А любовник Маре сегодня звонил?

– В том-то и дело, что нет! Иначе я бы про этот телефон раньше вспомнила!

– А раньше он ей каждый день звонил?

– Раньше…? – казалось, Рита задумалась. – Раньше, да. И не один раз в день.

– Хм, странно.

Рита испуганно посмотрела на подруг.

– Ой, девочки! Вы думаете, что это он? Что это он убил Мару?

– Мы не знаем. Но ведь согласись, странно?

– Странно. Да, странно.

– Ну-ка! Давай сюда этот мобильник!

– Ой! Я не могу! Это же не моя вещь!

– А чья?

– Мары!

– Так Маре он уже без надобности. А нам может помочь вычислить ее убийцу. Ритуля, ты ведь хочешь поймать убийцу твоей подружки?

– Мара мне была не подружка. Но поймать убийцу… Конечно, было бы неплохо.

– Тогда вытаскивай телефон.

– Так он у меня не с собой. Он у меня в нашем номере.

– Пошли к вам в номер!

– Я еще не доела!

Кира протянула руку, схватила с ближайшего блюда внушительную гроздь белого муската и протянула ее Рите.

– Пошли!

Номер Риты и Мары находился на том же пятом этаже, что и остальные номера членов фитнес-группы. Например, Кира и Леся жили в пятьсот пятом номере. Седышева и Тата в пятьсот седьмом. Господин Еремин и Ниточка проживали в пятьсот восьмом. А пятьсот двадцатый делили между собой Кошкина и Синтия. Климу пришлось заселиться вместе с толстым Мишей, отчего оба мужика были не в восторге. Миша потому, что Клим мешал ему нажираться по вечерам шоколадками с ликером, купленными еще в аэропорту. А Клима просто раздражал этот мешок с жиром, который полагал, что сумеет похудеть при таком образе жизни.

Сейчас три девушки стояли перед дверью и размышляли, могут они войти или им стоит постучаться.

– Не видели, следователь уже уехал или как?

– Нет.

– Неудобно получится, если полицейские еще в номере. Вроде как мы любопытничаем.

– Дожили! – вспыхнула Рита. – Уже в собственный номер не зайди! А у меня там вещи! Гардероб!

И толкнув дверь, она первой шагнула через порог.

– Мама родная! – ахнула она, оказавшись внутри. – Ну дела!

Кира с Лесей тоже шагнули за ней следом. И ахнули совершенно точно так же.

– Мама дорогая!

– Ну и дела!

– Это что же они наделали?

– Безобразие!

Безобразие – это еще очень мягкое определение того, что творилось в номере у Риты и Мары. Полицейские во время обыска перевернули вверх дном все, до чего смогли дотянуться. Нижнее белье обеих девушек было в живописном беспорядке разбросано на ковре посреди гостиной. На ночнике висел белый кружевной лифчик. Кресло стало пестрым от вороха сарафанчиков, топиков, юбочек и болеро.

Рита кинулась в свою спальню и вернулась обратно, полыхая гневом.

– Они разворошили все мои вещи! Даже косметику не пощадили!

– В ванной то же самое! – воскликнула Леся, заглянувшая в санузел. – Ого! Они даже зубную пасту из тюбика выдавили. Интересно, что они хотели там найти? След убийцы?

Рита тоже заглянула в ванную комнату и разразилась гневными воплями.

– Мое полотенце! Мои тапочки! Мой халат!

К слову сказать, полотенце, тапочки и халат как раз были не ее, они принадлежали отелю. Но так как отель все эти вещички оставлял в личное и вечное пользование постояльцев, то Рита относилась к ним уже как к изначально своей собственности. И жутко разозлилась, увидев все на полу, свернутое в один бесформенный куль.

– Сволочи! Грязные завистливые сволочи! Небось, им никто тапки с полотенцем не дарит, вот и напортили! Все порвали! Испачкали!

Учиненный полицейскими разгром так взбесил Риту, что она выскочила из номера и помчалась разыскивать следователя. Он ходил по хозяйственным помещениям отеля и беседовал с обслуживающим персоналом. Поэтому сначала Рита вцепилась в рядового полицейского, который с невозмутимым видом тыкал металлической палочкой в газон под окнами их с Марой номера.

– Где следователь? – орала по-русски Рита на совершенно обалдевшего полицейского. – Где этот сукин сын?

Смуглый полицейский разводил руками и что-то смущенно бормотал. Ни он Риту, ни Рита его, друг друга они не понимали. Тем не менее Рита разорялась все больше и больше:

– Что вы себе вообще позволяете?! – вопила она, приплясывая на цветочной клумбе с какими-то крохотными красными цветочками. – Даже у нас в России полицейские не позволяют себе такого хамства. Ну, перевернут все, ну, порошком своим засыплют, ну, ботинками грязными наследят, ежели осень или весна, но в нижнем белье незамужних девушек не копаются! А вы, бесстыдники, копались! Напортили, нарвали! И небось, еще кое-что под шумок и себе спацифиздили! А ну, признавайся, бесстыжая твоя морда!

Полицейский продолжал разводить руками. Мол, не брал я ничего. Так во всяком случае можно было его понять. Не брал. Не знаю, не видел, не брал. Но Рита ему не поверила. Недолго думая, она подскочила к парню и попыталась обыскать полицейского. Тот отмахивался и отступал от взбесившейся девушки все дальше по газону. Парня можно было понять, ходил себе спокойно по газону, как вдруг к нему подлетает русская девица и начинает хватать его за интимные части. Поневоле испугаешься и попытаешься удрать.

Отступал полицейский, как уже говорилось, по газону. А газоны в отеле были изумительно гладкими и шелковистыми, словно восточные ковры. Так что несколько шагов полицейский сделал без всяких проблем. Но затем нога его подвернулась на каком-то предмете. И он полетел на траву. Рита, не удержавшись на ногах, упала следом за ним.

Издалека могло показаться, что они целуются или даже чего похлеще. Во всяком случае следователь, который как раз в этот момент и вышел из здания прачечной отеля, именно так и подумал. Он устремился к газону и оказался возле клумбы как раз в тот момент, когда подругам удалось отодрать Риту от парня и загородить ее от полицейского. А того поставить на ноги.