Кафе «Афродита» выглядело весьма сомнительно, но сейчас Катя была согласна на что угодно. Хотя бы посидеть в тепле, потому что без куртки ей стало зябко. Но денег у нее не было ни копейки, а без денег даже в поселковом кафе не посидишь.

– Девочки, – снова обратилась она к подружкам, – вы не дадите мне немножко денег? Все-таки куртка дорогая…

– Вот ведь зараза! – воскликнула брюнетка. – Все ей мало! Теперь ей денег подавай!

– Лизка, сама ты зараза! – перебила ее подружка. – Имей совесть! Куртка ведь и правда дорогая! Баксов двести, не меньше!

«Ага, двести! – подумала Катя. – Десять тысяч, и не баксов, а евро! И еще попробуй такую достать!»

– Это новая она двести баксов, – фыркнула девица, – а ношеной ей грош цена… и вообще у меня денег нету…

– Имей совесть! – не отставала от нее подруга. – У тебя были деньги, я видела!

– Ну да, деньги! – Брюнетка полезла в карман джинсов и вытащила оттуда три смятые десятки. – У моей мамаши разве допросишься денег? Ну ладно, держи! – И она царственным жестом протянула десятки Катерине. – Помни мою доброту!

Таких купюр Кате прежде не приходилось видеть. Она даже приняла их за какую-то экзотическую валюту, но, прочитав на них русский номинал, неразборчиво поблагодарила хамоватую девицу, схватила деньги и кинулась в «Афродиту».

Там по крайней мере действительно было тепло.

Хмурая буфетчица окинула ее весьма подозрительным взглядом; правда, на тридцать рублей можно было купить только ужасный кофе, но Катя и этому была рада.

Она грела руки о горячий стакан и пила безвкусную бурду, которая доставляла ей большее удовольствие, чем божественный мокиатто в Coffee Bean на Покровке.

Немного согревшись и, насколько удалось, успокоив нервы, Катя отправилась в туалет «Афродиты».

Это действительно был шок!

Разбитая дешевая плитка на полу и на стенах, грязно-желтый унитаз без крышки, в отвратительных потеках, раковина с отбитой эмалью… На грязной стене – матерные надписи…

Катя вспомнила свою персональную ванную комнату – черный итальянский мрамор пола, изысканные помпейские фрески темно-красных стен, позолоченные краны, огромную ванну от Vileroj & Bosh на львиных лапах, просторную душевую кабинку с пятью видами гидромассажа и парогенератором…

Она вздохнула, плеснула на лицо ледяной ржавой водой. Придется довольствоваться тем, что есть.

От холода заломило скулы.

Однако зеркало здесь было – криво повешенное, с отбитым краем, с белесыми пятнами на амальгаме, оно все же сохранило способность отражать человеческие лица.

Катя взглянула на свое отражение и пришла в ужас.

Царапины на щеке распухли, волосы растрепаны, в них торчали сухие веточки и еловые иголки.

Она кое-как пригладила волосы, отряхнула одежду, попыталась оттереть пятно на плече, но из этого ничего не получилось.

В дверь кто-то заколотил.

Катя обернулась, дернула ржавую задвижку.

– Ты что тут застряла? – прошипела появившаяся в дверях буфетчица – красные руки уперты в бока, лицо в багровых пятнах. – Колешься, блин? Выметайся сию секунду к чертовой матери! Мне проблемы не нужны! Вон, Анжелка Стукалина в прошлом феврале загнулась в «Ромашке» от передоза, так Милку затаскали! Выметайся, кому сказано! Тут тебе не Москва!

– Вижу, что не Москва!.. – Катя вздохнула, протиснулась к выходу, бросила взгляд на настенные часы.

Со времени ее разговора со Стасом прошло примерно полчаса, скоро за ней приедут и все неприятности кончатся, останутся позади… Она забудет как страшный сон и эту красномордую тетку, и грязный туалет, и тот ужас, который пришлось пережить в лесу…

Катя вышла на крыльцо «Афродиты».

Напротив кафе, на обочине дороги, ее знакомая стервозная брюнетка увлеченно болтала с двумя парнями. Она уже облачилась в Катину курточку, и чудная вещь сидела на ней как влитая. Катя машинально отметила, что у нее с этой девчонкой одинаковый рост и похожие фигуры. Да и волосы примерно одинаковой длины. В свои два–дцать восемь лет Катя сохранила юношескую стройность. Девица вертелась перед парнями, хвастаясь обновкой, парни угощали ее чипсами и пивом. Один из них по-хозяйски обнял девицу, после чего на мягкой коже куртки явственно стал заметен отпечаток жирной пятерни. Катя подумала с некоторым злорадством, что, учитывая чипсы и пиво, девчонке вряд ли удастся выглядеть такой же стройной в Катином возрасте. Подружка отиралась чуть в стороне, завистливо поглядывая на троицу, парни не обращали на нее внимания.

На шоссе показалась большая черная машина.

Катя спустилась с крыльца, медленно двинулась к дороге.

Наверняка это едут за ней. Сейчас она опустится на мягкое кожаное сиденье и закроет глаза…

Машина приблизилась, Катя разглядела хищные обводы «лексуса», тонированные стекла.

Как ни странно, «лексус» не затормозил, а, наоборот, прибавил скорость.

Катя сделала еще один шаг вперед…

И вдруг черная машина, не снижая скорости, вильнула, резко ударив крылом черноволосую девчонку. Та отлетела в сторону, как тряпичная кукла, и упала на обочину.

Катя вскрикнула, прижала руки к лицу…

Черный «лексус» промчался мимо и через несколько секунд скрылся за поворотом дороги.

– Конечная! Вяжищи! – объявил водитель, и двери автобуса раскрылись.

– А как к озеру-то попасть? – спросила Татьяна водителя, задержавшись на ступеньке.

Тот сделал вид, что не слышит.

– Это тебе, верно, дочка, в усадьбу Андриановых надо! – зачастила тетка, что выходила следом за Татьяной. – Ну, это который сам дом построил!

Татьяна кивнула, решив не уточнять, что ей нужен не хозяин усадьбы, а его жена, довольно известный в мире моды фотограф. Ходили слухи, что у нее легкая рука – какую модель снимет, той с первого раза и повезет: удачные контракты, успех, выгодные знакомства.

– Ну вы, балаболки! – заорал краснорожий дядька, собиравшийся на выход вслед за теткой. – Растопырились тут на ступеньках, проходу людям не даете!

Он сильно толкнул тетку, та, заверещав, повалилась на Татьяну. И быть бы расквашенному носу и переломанным конечностям, если бы не отличная Татьянина реакция. Она ловко соскочила со ступеньки и успела придержать тетку, чтобы та аккуратно приземлилась на колени. Все же тетка здорово вымазалась, но Татьяну это не волновало. Она внимательно оглядела огромный букет и перехватила его поудобнее.

– Ишь выперлась с цветочками своими! – не успокаивался скандальный дядька, видно, ему хотелось доругаться. – Людям места нету, а она с веником!

Слово «людям» он упорно произносил с ударением на втором слоге.

– Да ты весь с внутренностями своими проспиртованными того букета не стоишь! – процедила Татьяна сквозь зубы и переложила букет в левую руку, правая сама собой сжалась в кулак. Дядька посмотрел ей в глаза, подхватил свой мешок и поскорее удалился.

– Ты по шоссе не ходи, – посоветовала тетка, плюнув вслед своему обидчику, – большого крюка дашь. Ты иди вон в тот конец поселка, там будет бывший сельсовет, в нем теперь магазин круглосуточный, ты его справа обойдешь, а после увидишь тропиночку узенькую, она тебя аккурат к озеру приведет. А там увидишь дом большой такой, красивый, не ошибешься…

Букет нужно было доставить в усадьбу Андриановых. Причем как можно быстрее, она и так здорово задержалась из-за опоздавшего автобуса. Оправданий ее никто слушать не станет, не уволят, конечно: где они найдут еще человека, чтобы за такую зарплату бегал курьером? Да ладно бы еще по Москве, там хоть метро есть, а то послали сюда, к черту на кулички! Машина у них, видите ли, сломалась!

«Ничего, пешком добежишь, – ухмыльнулся Витька-водитель, – ноги длинные…»

Ноги-то длинные, и рост не подкачал. А что толку? Приехала Таня в Москву с одной мыслью: с таким ростом ей дорога только в модельное агентство. И ведь не вчера родилась, знала, конечно, что деньги нужны на фотографии и на многое другое. Но действительность превзошла все ее ожидания. Она вспомнила, как томилась в толпе ожидающих девушек, таких же как она, искательниц счастья. Чаще всего ей отказывали без объяснения причин – не подходите, и все. Но тогда, когда она, осатанев от пустого ожидания, все же пробилась в комнату, где сидели двое мужчин, они снизошли до разговора.