Через месяц после завершения занятий мы с Джоном поехали по США с интервью на радио и телевидении о вновь опубликованной книге «Центр циклона». Мы изрядно устали от переездов и многих часов передач, перенося полуночные радио-шоу и пр. Я подхватила довольно опасный вирус. Вся эта гостиничная пища, отсутствие солнца — я покинула солнечную Калифорнию — и неестественное понукание тела в этой поездке и в тренинге привели меня к тесному соприкосновению со смертью в больнице, где я пробыла шесть недель (см. 8 гл. «Болезнь в паре»). Я слишком далеко и надолго заплыла для своего тела.
В заключение я хотела бы сказать, что, по-моему, эти три месяца были также началом американских занятий Оскара и Дженни; это был взаимообмен. Я высоко ценю ту возможность учиться и обучать столь интенсивным методом.
Я считаю, что большинство умственных, физических и духовных приемов и средств — нейтрально. Говорят ли мне что-либо особые стили преподнесения этих средств и приемов? Я думаю, что обычного жителя Запада США привлекают такие стили преподнесения, при которых он (или она) возвышается.
Мы в США ценим свою личную инициативу и личную неприкосновенность. Мы изучаем как можно лучше то, что нам дают гуру и сочетаем их учения с собственным знанием, с нашей наукой и нашими демократическими идеалами. У большинства семей в США есть прошлая история борьбы и побед против аристократии и ее власти над индивидуальным «я»: никакие мнимые короли или королевы у нас долго не протянут.
Кстати сказать, вопросы эго питают догму. (Сделанное самим Оскаром в Чили определение «эго» как того, «что удерживает вне Сатори» было явно неверно истолковано в Нью-Йорке обучающей группой. Они приняли симптомы таких программ анти-Сатори (т. е. «вопрошающий» аспект эго) за болезнь и заявляли ученикам: «Ты не должен бороться против моих учений», вместо того чтобы анализировать программы анти-Сатори.
Как показано в «Центре циклона», следует различать «я», эго и сущность. «Я» делает выбор перейти от эго-программирования к программированию сущности. Вопреки психоаналитическому определению эго, в школе в Чили эго определялось как любая программа, которая удерживает «я» вне программирования сущности.
Тренировочная группа в Нью-Йорке таких различий не делала. Они определяли эго как любое выраженное несогласие с их порядками, не оставляя таким образом места для «я» и его решений; как будто они, и только они, говорят с положения сущности).
Описанное таким образом «эго» должно исчезнуть в такой школе, как. Институт Арики (убивая таким путем любознательность). Применение этой точки зрения за счет индивидуального «я» приводит к появлению деспотизма в форме нового группового «эго».
Может ли не отразиться руководитель, вождь или вожди на группе? Я не знаю, однако я чувствовала, что влияние, или стиль, Оскара и Дженни ощущалось членами «храма», которые затем влияли на учителей по структуре пирамиды, подобно иерархии самой католической церкви (Папа, кардиналы, епископы, священники и монахи), а не того гностицизма, на котором основывалась католическая церковь. Для меня в то время это был политический вкус южноамериканской аристократки.
ГНОСТИЦИЗМ — движение религиозного синкретизма (или слияния разных и прежде независимых убеждений), которое сохранялось рядом с подлинным христианством, когда последнее постепенно кристаллизовалось в католическую церковь, и которое несло на себе твердый отпечаток христианских влияний…
Среди большинства последователей движения «гнозис» понимался не как «знание» или «понимание» в нашем смысле слова, но как «откровение».
Эти мелкие гностические секты и группы жили в убеждении, что они владеют тайным и мистическим знанием, никоим образом недоступным для тех, кто находится вне их, и основанном не на размышлении, научном исследовании и доказательстве, — но на откровении. Оно происходит прямо со времен первоначального Христианства; от самого Спасителя и его учеников и друзей, с которыми, как они заявляли, они связаны тайной традицией, или же от более поздних пророков, которыми многие секты гордились.
Короче говоря, гностицизм во всех своих разнообразных сечениях, по своей форме и характеру относится к огромной категории мистических религий… Все равно гордятся мистическим откровением и глубоко скрытой мудростью. Как и во многих мистических религиях, так и в гностицизме, конечной целью является индивидуальное спасение, уверение в счастливой участи души после смерти. Как и у других, здесь главный объект поклонения — божество-спаситель, который уже проложил трудный путь, которому должны следовать верующие…
И как и во всех мистических религиях, так и здесь, святые обряды и формулы, акты освящения и посвящения, все то, что мы называем таинствами, играют очень видную роль… Поистине, священные формулы, имена и символы играют важнейшую роль среди гностических сект. Мы постоянно сталкиваемся с идеей, что душа, оставив тело, находит свой путь в высочайшее небо, препятствуемая божествами и демонами низших сфер неба, и лишь тогда, когда она владеет именами этих демонов и может повторить надлежащую святую формулу, или предуготовлена верным символом, или помазана священным елеем, она находит свой путь в Дом Небесный беспрепятственно. Отсюда гностики помимо всего прочего должны выучить имена демонов и запастись святыми формулами и символами для того, чтобы быть уверенными в доброй участи после смерти…
Брак и половое размножение считается либо абсолютным Злом, либо чем-то совсем бесполезным, а на чувственное удовольствие здесь смотрят как на нечто запретное. Тут, опять-таки, аскетизм иной раз переходит в дикое распутство… Сам по себе гностицизм — это свободная, естественно возникшая религия, религия изолированных умов, отдельных небольших кружков и малых сект. Однородность широких кругов, чувство ответственности, порождаемое этим, и преемственность от прошлого почти совсем отсутствуют в нем. Он основывается на откровении, которое даже в настоящее время передается индивидууму при более или менее убедительной силе религиозного воображения и теорий немногих лидеров, при добровольном и нестойком группировании школ вокруг учителя. Его приверженцы чувствуют себя изолированными, немногими, свободными и озаренными в противовес гнилой и инертной массе человечест. ва, погрязшей в материи; или же посвященными в противовес непосвященным, гностиками в противовес невежам…
«Британская энциклопедия», 1960 г., Чикаго. Я склонна к подходу типа Джнана-Йоги, где анализируешь и тело, и ум, совершенствуя индивидуальные программы анти-Сатори без давления группы. Другой случай проявления «группового мнения» произошел где-то в середине срока тренинга.
Я предложила Оскару пригласить Курта фон Мейера (моего давнего друга из Калифорнии, который считает себя исконным американским шаманом, хотя он и не индеец), чтобы тот выступил в группе. Он привез в Нью-Йорк грибы «Аманита мускариа» (Amunitu muscaria), которые разрешены законом. (Оскар испытал действие «Аманита» с индейцами-Альтоплано в Боливии). Мы посидели с Оскаром и выкурили некоторое их количество вечером перед лекцией Курта. На следующий вечер Курт прочел лекцию об «Аманита» как об источнике религиозного вдохновения в христианстве и других верах. Книга Гордона Вэссона «Сома» показывает, что они использовались в Индии и Сибири; другие прослеживают их употребление до эпохи раннего христианства.
Лекции Курта прекрасны: он как бы ткет прекрасные словесные гобелены, узор которых сложнее всего, что я когда-либо слышала. Впоследствии оказалось, что Курт был единственным лектором извне, которого Оскар пригласил выступить перед учениками группы «Нью-Йорк № 1» Института Арики.
Эта свобода от внешних влияний привела к тому, что мы называем групповым мнением (см. Ирвинг Дженис, «Жертвы группового мнения»). В период занятий в журнале «Психология сегодня» появилась одна статья, которую мы распространили в группе. Я чувствовала, что они быстро склоняются к групповому мнению. Я предложила Оскару Курта, чувствуя, что группе неплохо было бы испытать определенные внешние влияния на их мышление и чувства. Это более или менее игнорировалось. «Верхушка» пыталась выражать групповое мнение за свое собственное.
