– Привет!

– Что у тебя было?

– У меня? Ничего! Это у тебя какое-то жужжание и писки!

– Какие у меня письки? – удивленно спрашивает Санек, и начинает громко ржать.

Я переждал, когда он ржал, и сказал:

– Сам ты писька! Глухарь фигов! Не письки, а писки! Без буквы эс! Тьфу, то есть без твердого знака! Черт, без мягкого! Его издает крыса!

– Кого? – У Санька начался новый приступ ржача. – Мягкий знак? Или твердый? – После небольшой паузы: – Или букву эс? Вспомнил: крысы издают письки! – ржач продолжался. – Я представил себе крысу, издающую мягкотвердые звуки, букву эс и письки!

– Не смешно! – говорю я. – Значит, соединение разорвалось не из-за меня, но и не из-за тебя, а из-за нерадивости, криворукости и косоглазия! – и начинаю орать в трубку: – Эй вы! Опердаторы елевонной грязи! Несчастный Сева-с-тополя-упалский елевонный узел, коим у вас плохо завязано одно место! Если у вас кривые руки и задница, а заодно и все остальное, то на кой хрен вы полезли на эту работу? Вот видишь, молчат! Значит, боятся! – и нас обоих пробирает дикий ржач. – Ну лады! Когды пойдешь гулять?

– Я могу хот щас!

– Мне надо схавнуть чего-нить и могу идти. Сие знаменательное событие произойдёт примерно через пятьдесят минут! – Я посмотрел на часы. – Сейчас десять. Я позвоню около одиннадцати.

– Ладно.

– Пока.

– Ну, давай.

Я поел рисовой запеканки, два творожка марки «Чудо» со вкусом шоколада и вишни, запил все это безобразие чаем с будь он трижды проклятым лимоном и позвонил Саньку I:

– Подойди к моему подъезду.

Санек ответил:

– Давай ты к моему! Я к твоему всегда хожу!

Он и вправду всегда ходил к моему подъезду, из-за чего пришлось согласиться и пойти к его подъезду.

Дорога к подъезду Санька I проходила вплотную со строительным котлованом, в котором собираются построить крупный торгово-развлекательный центр и от которого скоро разлетится в пух и прах (хотя где вы видели станции из пуха и праха?) станция метро «Ясенево». И когда я шел по этой дороге, кусок бетонно-металлического забора вместе с частью дороги улетел в котлован...

Из котлована раздался крик.

Но дальше смотреть я не мог, так как мне надо было идти к Саньку I.

Я подошел к подъезду Санька I. Под козырьком стояли два пацана-хача лет по девять-десять и всем своим видом выражавших желание пройти в подъезд.

Я набираю на домофоне 341 (номер квартиры Санька 1).

Долго не было ответа.

Наконец трубку снял Санек.

Пацаны попросили меня, чтобы я их пропустил в подъезд. Я и пропустил.

Подъезд был просто кошмарный. Везде что-то нарисовано, воняет чем-то тухлым, паленым и много еще чем, грязь, краска везде облетела, лампочки вообще отсутствуют, полуобгорелые блоки почтовых ящиков стоят на полу, перил на большей части лестницы нет совсем. Лифт пять лет назад модернизировали, теперь он представляет собой коробку, подвергнутую бомбежке водородными бомбами, с кривыми дверьми, потухшими лампочками, сгоревшими кнопками и потолком...

В лифте я поднялся на шестой этаж, нажал на звонок и вспомнил, что звонок у Санька I не работает уже много веков, и я начал стучать в дверь.

Раздался собачий лай. Дверь открылась. Вышел Санек I в одной майке. Сказал:

– Я уже позвонил Саньку. Он должен подойти сюда через пяток минут.

– Ладно. Иди одевайся.

Он закрыл дверь. Опять залаяла собака.

Я присел на лестнице.

Скоро и вправду из лифта выкатился Санек II. Со своей трехлетней сеструшкой.

Мы сказали друг другу «Привет!», и я говорю:

– А можно, чтоб ты сеструньку свою отчислил?

– Это как?

– Ну... Оставь дома!

– Смехота!

– Что за смех с кота?

– С твоего кота много смеха не обдерёшь! Да не останется ж она одна!

Минут пять спустя появился уже одетый Санек I.

Мы с Саньком II встали с лестницы.

Жестом Санек I велел нам сесть обратно:

– Деньгу мне выдадут только через двадцать минут.

Мы с Саньком II задумались, чем бы заняться. И придумали.

Санек спустился этажом ниже, осматривается.

Он вскарабкался на перила, начал издавать неестественные звуки и стал неестественно качаться взад-вперед, после чего прыгнул на стенку, чуть не задев башкой потолок...

Санек II врезался в стену и свалился на пол.

– О черт! Как больно-то я гробанулся об стенку! Я когда-нибудь ее убью, эту стену поганую!

Мы с обоими Саньками еще пофоткались в разных прикольных позах, после чего Санек I зашел к себе домой, вынес кошелек с 1500 рублями, и мы пошли к остановке меговского автобуса.

От остановки только что отъехал автобус, причем настолько «только что», что Санек II успел залепить в него снежком.

Народа поначалу было немного. Зато через десять минут вся остановка была забита людьми насмерть. А через пятнадцать минут уже негде было и яблоку упасть, хотя... У какой-то тетки перевернулась корзина, и апельсины-мандарины покатились на проезжую часть, их подавил автобус. Не понимаю, зачем она вообще потащилась в «Мегу» с этой корзиной.

Наконец подъехал наш автобус. Из него долго выползали люди, потом не могла закрыться задняя дверь, водитель ходил к ней в гости два раза...

Автобус остановился плохо: мы были между средней и задней дверьми.

Всех растолкала какая-то пьяная баба, которую потом кто-то все равно стащил с сиденья, и на него сел Санек II со своей трёхлетней сеструней Женькой, а мы с Саньком I стояли в проходе в ужасной давке.

Мы в полуживом виде доехали до «Икеи» и там вышли.

В кафешке в «Икее» купили по два хот дога каждому.

Съев их, пошли в «Ашан».

Санек II все время хотел, чтобы Санек I купил ему бейсбольную биту. Санёк 1 и пообещал купить.

Мне сказали, чтобы я посторожил Женьку, потому что с нею в «Ашан» не пустят.

Через двадцать минут подошли Саньки с битами в руках.

Позади них шла жаба.

Так называется человек весь в зелёной униформе, который собирает брошенные меговские тележки. Какой он человек, если лишает нас заработка? (Пригонишь к месту брошенную покупателем тележку – получи пять рэ! Раньше в день я так наколачивал по тридцатнику!)

Я увидел, что какая-то женщина выгрузила из меговской тележки своего ребенка и бросила тележку.

Это увидели и Саньки.

Они не спеша подошли к ней и уже схватили ее за ручку. Но их руки отбросила какая-то чужая третья рука...

Саньки обернулись.

Перед ними стояла самая поганая, мерзкая жаба, которую Вика назвала Ветераном из-за того, что мужику уже больше 50 лет.

Решение у Саньков возникло молниеносно: они разом достали биты и показали их Ветерану.

Ветеран еще пытался сцапать тележку.

Санек II легонько, разминочно трахнул его битой по ноге. Ветеран что-то начал говорить, отпустив тележку.

На прощание Саньки помахали ему битами...

Санек I купил в «Ашане» и маленький зеленый мячик, который мы и начали перекидывать битами.

И тут вдруг...

Мы взобрались на очень высокую горку сзади «Ашана», где почти никого нет.

Но снизу поползли к нам четыре пацана лет по пятнадцати. Они были намного старше и сильнее нас.

Я сразу сказал своим:

– Пошли вниз. Там к нам они, если что, не пристанут. Там охранники обитают в больших количествах.

Санек II не послушался, за что через минуту и поплатился...

Я с первым Саньком спускался вниз с горки, а второй Санек еще был наверху и скатиться вниз не мог, так как был со своей сестрой.

И на кой черт он ее потащил сюда?

Пацаны лениво подошли к нему.

Один стал перед ним и начал что-то говорить. Второй навалился выкручивать ему пальцы. Выхватил биту и вся четверка отбыла куда-то к мосту.

У Санька II даже слезы потекли из глаз...

Санек I на чём свет стоит ругал Санька II.

А Санек II оправдывался:

– Скажи спасибо, что у тебя не отняли! Я им сказал, что у тебя сегодня день рождения, и тебе подарили эту биту.