Из трех дочерей, упомянутых в завещании Ричарда Хетеуея, Эгнис - Энн, поименованная первой, вероятно, является старшей. Никаких записей о ее крещении не дошло до нас, так как она родилась, по-видимому, до 1558 г., когда были введены приходские книги, в которых регистрировались крещения. На медной доске, укрепленной на могильной плите Энн Шекспир в алтаре стратфордской церкви, сказано, что она "ушла из жизни сей... в возрасте 67 лет". Скончалась она 6 августа 1623 г. Надписи на надгробных плитах того времени не всегда достоверны - не принял ли резчик по камню за цифру 7 небрежно написанную на его листке цифру 1, прибавив таким образом 6 лет к сроку жизни Энн? Но за отсутствием других свидетельств мы обязаны принять это недвусмысленное свидетельство. В таком случае Энн была на семь или восемь лет старше своего мужа, и в 1582 г. ей было 26 лет. По понятиям тех времен, она несколько засиделась в девках. Она завела любовника-подростка, забеременела и женила его на себе. Действительно ли Шекспир был вынужден подчиниться обстоятельствам, спасая репутацию увядающей сирены из Шотери, с которой он разделил ложе во время краткой интерлюдии пылкого лета? Ученые (как этого и следовало ожидать) исследовали его сочинения в поисках намеков на ретроспективные сожаления, и их усердие было вознаграждено. Итак, Лизандр и Гермия из "Сна в летнюю ночь":
Лизандр:
Увы! Я никогда еще не слышал
И не читал - в истории ли, в сказке ль,
Чтоб гладким был путь истинной любви.
Но - или разница в происхожденье...
Или различье в летах...
Гермия:
О насмешка! Быть слишком старым для невесты юной!
{Шекспир Уильям. Полн. собр. соч., т. 3, с. 137.}
И еще более убедительно обращение герцога к переодетой Виоле.
Герцог:
Ох как стара!
Ведь женщине пристало быть моложе
Супруга своего: тогда она,
Обыкновеньям мужа покоряясь,
Сумеет завладеть его душой...
Хотя себя мы часто превозносим,
Но мы в любви капризней, легковесней,
Быстрее устаем и остываем,
Чем женщины.
Виола:
Вы правы, государь.
Герцог:
Найди себе подругу помоложе,
Иначе быстро охладеешь к ней.
Все женщины, как розы: день настанет
Цветок распустится и вмиг увянет.
{Там же, т. 5, с. 152.}
Кто дерзнет отрицать, что в этих словах, возможно, скрыта мудрость, приобретенная ценой собственного опыта? Однако, следует помнить, что эти мысли высказывает не сам автор, выражая свое собственное мнение, а те тени, которые он создал, и что сказанное ими непосредственно связано с контекстом пьесы. В конце концов герцог сентиментален и довольно глуповат.
Все эти недоумения ничтожны в сравнении с теми, которые возникли в связи со второй записью о браке Шекспира в вустерских документах. Когда судебный клерк отмечал выдачу разрешения в епископской книге записей 27 ноября 1582 г. (само разрешение датировано 26 ноября), он записал имя невесты как Энн Уэтли из Тэмпл-Графтона. Об этой второй Энн упоминается один раз в этом документе и больше нигде. Кто она? В связи с отсутствием каких бы то ни было других фактов биографы создали образ таинственной девы из Тэмпл-Графтона и сделали ее главным персонажем в любовном треугольнике романтической нравоучительной мелодрамы, в которой пылкий Уилл должен выбирать между любовью и долгом. Один из вариантов этого сценария во всей его красе можно найти в популярной биографии Шекспира, написанной Энтони Берджесом.
Есть основания полагать, что Уилл хотел жениться на девушке по
имени Энн Уэтли... Возможно, ее отец был другом Джона Шекспира и мог
дешево продавать последнему лайку. Мало ли из-за чего Шекспиры и Уэтли
или их созревшие для брака дети могли подружиться. Посланный покупать
Кожи в Тэмпл-Графтон Уилл мог поддаться очарованию хорошенькой дочки
свежей, как май, и пугливой, как серна. Ему было восемнадцать, и он
был очень впечатлительным. Кое-что смысля в девушках, он мог понять,
что эта девушка - что надо. Наверняка его чувство к ней совсем не
походило на то, которое он испытывал к госпоже Хетеуей из Шотери.
Но отчего, желая жениться на Энн Уэтли, он повел себя так, что
возникла необходимость жениться на другой? Я предполагаю, что, говоря
грубым языком старинных нравоучительных журналов для женщин, он
испытывал любовь к одной и вожделение к другой...
Я считаю, что такой привлекательный мальчик, каким, вероятно, был
Уилл - с его золотисто-каштановыми волосами, нежным взглядом, с хорошо
подвешенным языком, цветистыми фразами из латинской поэзии, - после
того как он весной отведал тела Энн, с наступлением лета не очень-то
стремился вернуться в Шотери, чтобы отведать его вновь. Может быть,
Энн уже поговаривала о преимуществах любви в семейной постели, вдали
от коровьих лепешек и колкого жнивья полей, и слово "брак" так же
испугало Уилла, как оно может испугать любого молодого человека. Но по
иронии судьбы он влюбился в юную Энн и сам начал поговаривать о браке.
Эта Энн была целомудренной, а не распутной и навязчивой, и с ее
семейством, скорее всего, было не так-то просто, не дожидаясь брака,
перейти от помолвки к делу.
Получив отпор, Уилл, чье чувство влечения было "сильно уязвлено", вернулся к своей Энн из Шотери, чтобы утолить "приступ вожделения в августовских полях"; после второй встречи дама забеременела. Вследствие сего Сэнделсы и Ричардсоны стали "грозить своими дюжими кулаками"; брак из-под палки стал вырисовываться перед отрезвевшим после соития Уиллом.
В особом разрешении было позволено огласить имена вступающих в
брак два раза, а не три, как обычно. Энн с помощью своих дюжих и
влиятельных друзей дала понять, что она своего не упустит.
Другая Энн вместе со своими родителями и родители Шекспира
прослышали об этом. Уилл сделал беременной девицу (впрочем, вряд ли
девицу) и пытался избегнуть наказания. С горечью покорившись, Уилл
уступил, и его потянули, как на бойню, на брачное ложе. Ему была
навязана роль достойного христианина и джентльмена.
Таково убедительное толкование документальных фактов, хотя ни
один поклонник Шекспира не обязан соглашаться с ним {12}.
Это "убедительное толкование" и впрямь цветисто, если не сказать безвкусно. Однако это не столько биография, сколько вымысел, плод воображения, и, следовательйо, он уместен лишь в романе, вроде "Вовсе не солнце", вторым нас уже одарил Э. Берджес. Не меньшим легковерием было бы предположить (вместе с сэром Сидни Ли), что в тот знаменательный ноябрьский день второму Уильяму Шекспиру, не связанному родством с драматургом, было выдано разрешение жениться на некоей второй Энн из графства Уорикшир {13}. Никаких "документальных данных" об Энн Уэтли нет, что хорошо известно Берджесу. Существует лишь один факт - регистрационная запись, так что мы не знаем, была ли эта Энн "целомудренной, а не распутной и навязчивой" или "свежей, как май, и пугливой, как серна". Мы даже не можем сказать с полной уверенностью, существовала ли она вообще.
Вустерский клерк, видимо, был довольно небрежен. Так, например, он написал "Бейкер" вместо "Барбер", "Дэрби" вместо "Брэдли", "Эдгок" вместо "Элкок". Но почему он написал "Уэтли" вместо "Хетеуей"? Сходство имен весьма отдаленное. Из епархиальных протоколов видно, что в тот самый день, 27 ноября, когда было зарегистрировано разрешение для Хетеуей, консисторский суд разбирал 40 дел, и одно из них было связано с иском приходского священника из Кроула, Уильяма Уэтли, ополчившегося на Арнольда Лейта в связи с неуплатой церковной десятины. Этот Уэтли, возможно, был давно знаком суду, так как его имя встречается в нескольких записях за 1582 и 1583 гг. Можно предположить, что клерк переписывал наспех сделанную черновую запись или заявление, написанное незнакомым почерком, и, поскольку он только что имел дело с Уэтли, машинально написал его фамилию {Такую версию, подтверждая ее соответствующими доказательствами, предлагает Дж. У. Грей в главе "Хетеуей и Уэтли", опубликованной в его работе "Брак Шекспира" (Gray J. W. Shakespeare's Marriage. 1905, p. 21-35). Бринкуорт считает подобную ошибку клерка маловероятной, "поскольку сведения из сделанных прежде записей или из подборки составленных вчерне документов четко и аккуратно переносились в епископскую книгу позднее, а не в тот же самый день, когда выдавалось разрешение (Brinkworth E. R. С. Shakespeare and the Bawdy Court of Stratford. 1972, p. 8). Однако нельзя с уверенностью утверждать, что в епархиальной книге той поры записи копировались с черновиков (см. книгу Грея, с. 24-25), и, имея в виду другие очевидные несоответствия, неясно, почему ошибка в данной записи не могла быть скопирована. Джозеф Хилл в выпущенной под его редакцией книге Дж. Т. Берджеса "Исторические достопримечательности графства Уорикшир", 1892, с. 102 (Burgess J. T. Historic Warwickshire 1892, p. 102), предполагает, что ошибка клерка была скорее зрительной, чем связанной с памятью, если "Эннам Хетуи" читается как "Эннам Уэтли" (цит. в: Minute's and Accounts of the Corporation of Steatford-upon-Avon. Ed. Richard Savage and Edgar J. Fripp. Публикация общества Дагдейл (Oxford and London, 1921-1930) iii, 111.}. Разумеется, это прозаическое и умозрительное толкование, и оно должно быть чуждо романтическим настроениям. Но то, что Энн Уэтли - такая цветущая, такая скромная и целомудренная - обязана самим своим существованием небрежности какого-то путаника клерка, прекрасно само по себе.
