- Сколько нужно дать? - спросил Горлов.

- Кто ж тебя повезет за деньги? Только за бутылку, лучше за две, засмеялся Цветков и похлопал по оттопыренным карманам.

За полчаса проехали три машины, но ни одна не остановилась. Потянуло холодом, и Горлов достал из сумки свитер.

- Угомонились, - сказал Цветков, кивая на стоящую напротив "Волгу". Давай по полста "Кубанской".

Они по очереди выпили из пластмассового стаканчика. Водка отдавала сивушным духом.

- Гадость, - морщась, буркнул Горлов.

- Мы тут задумали кооператив открыть - лазеры для медицины клепать. Заказов лет на пять хватит. Санаториев много, совхозы богатые. У многих такие больницы, каких в Москве нет. Не хотите присоединиться, Борис Петрович?

- Почему я к тебе - на ты, а ты меня - по имени-отчеству? Вроде, почти ровесники, лет пять разницы не в счет. По должности: ты - главный инженер, я - всего лишь завсектором. Сколько вместе выпили? По полведра точно. Неудобно получается, - сказал Горлов.

- В принципе согласен, только привыкнуть трудно. А что касается чинов, так это - как сказать. Если ты не подпишешь акт сдачи-приемки - весь план филиала погорел. Или скажешь в министерстве, что тема слабая - и все. Закроют финансирование, а куда пожалуешься? И получится: был главный инженер и нет его. А ты как был головой, так головой и остался. Правда, голова без денег - что пушка без снаряда. Время сейчас такое - бабки делать надо, так, что подумай над предложением. Тыща-другая в месяц лишней не будет.

Они топтались на обочине уже минут сорок. Хмель прошел, водка только добавила хмури, хотелось сесть, где придется, и уснуть.

- Ладно, - сказал Горлов, - по рукам.

Цветков обрадовался и, вынув из кармана бумажник, протянул пачку денег, в темноте не было видно, какие купюры.

- Это аванс! - сказал Цветков. - Бери, не стесняйся, не ворованные, потом отработаем.

- Покупает, гад, - подумал Горлов, но спорить не стал. Тут осветились кроны деревьев, издали донесся ровный гул.

- Вовремя, сейчас уедешь, - Цветков вышел на середину дороги и замахал руками, в каждой блестела бутылка. Тяжелый грузовик остановился, через минуту Цветков, закричал, что все в порядке. Открыв дверцу, Горлов кинул сумку в кабину и увидел бегущую к нему Наташу.

- Возвращайтесь, Борис Петрович, - сказала она и, всхлипнув, вдруг бросилась ему на шею.

- Дальние проводы - лишние слезы, - сказал Цветков. - Конечно, вернется, куда он денется!

Успели, как раз к началу регистрации. Цветков знал, что говорит: билет дожидался в кассе. Перед выходом на летное поле Горлов купил букет темно-бордовых, почти черных роз. Потом пожалел: жена была на даче, и пока он туда доберется, цветы увянут.

* * *

Захрипели динамики: "Товарищи пассажиры! Вас приветствуют командир и экипаж самолета Ту-154 Пулковского авиапредприятия. Наш полет по маршруту Краснодар - Ленинград будет проходить на высоте 11 тысяч километров. Расчетное время прибытия в аэропорт назначения - девять часов сорок минут. Просьба пристегнуть ремни, не курить и не вставать со своего места до полного набора высоты. Приятного полета!"

Ему досталось самое лучшее место: у окна, в первом ряду. Несколько рядов сзади были пусты.

- Крепкая у них броня, скорее самолет пустым улетит, чем места Крайкома налево пустят - вспомнил Горлов слова Цветкова и посмотрел на часы: ровно семь утра. "Не надо было пить", - сонно подумал он и, закрыв глаза, с наслаждением вытянул ноги.

Его настойчиво трясли за плечо, показалось, что спал долго, но самолет стоял на том же месте.

- Вставайте, вам надо пересесть в задний салон, - над ним стояла стюардесса, воротничок белой форменной рубашки под ее кителем сильно примялся.

- Никуда я не пойду, не мешайте спать, - раздраженно буркнул Горлов и снова закрыл глаза.

- Пассажир, пересядьте во второй салон, - не отставала стюардесса.

- С какой стати? Я на своем месте, мне здесь удобно! - возмутился Горлов.

- Центровка нарушена. Если не пересядете, самолет не взлетит!

- Отстанешь, наконец? У меня броня Крайкома к чертовой матери! потеряв терпение, закричал он.

- Последний раз прошу: пересядьте назад. Или скажу командиру, чтобы вызвал милицию.

"А ведь вызовет, а там акт составят, на работу сообщат, после хлопот не оберешься", - подумал Горлов и с усмешкой сказал:

- Иди центруй своего командира, за два часа, небось, кончите.

Вставая, он оказался с ней лицом к лицу. Она подняла голову, и Горлов изумился, увидев ее глаза: темно-синие, почти черные, они блестели от слез. Она отступила, освобождая проход, и Горлов поплелся через весь самолет.

"Разбудила! Вот стерва", - со злостью думал он, усаживаясь в самом хвосте второго салона. Было тесно, сумка не задвигалась под сиденье и мешала ногам. Но, как только взлетели, он снова заснул. Снилось, будто едет в машине, кругом чернота, и невыносимая тяжесть ломит спину. Он проснулся от липкого ужаса и вдруг вспомнил Наташу, как она распласталась и хруст травы под его локтями.

- Господи, тошно-то как, - подумал он.

- Простите, вы что-то сказали? - спросил сосед. Он был грузным и широким так, что не умещался в кресле и сбоку давил на Горлова.

- Летим, говорю, летим, - ответил Горлов.

- Минералку уже давали, так я не стал вас будить. Спит, думаю, человек, и пусть спит.

Наклонившись, Горлов заглянул в иллюминатор. Далеко внизу по-весеннему сочно зеленела земля, блеснуло на солнце озеро, похожее на блюдце с отбитыми краями, и вдруг его закрыло белое облако.

Потом Горлов вспомнил, что, пересаживаясь, оставил цветы. Встречаться с той стюардессой не хотелось, но букет было жалко. "В конце концов, кто она такая, что она мне сделает? Не пустит - вернусь и жалобу накатаю, будет знать", - злорадно подумал он.

Между салонами была маленькая кухонька. Горлов отогнул штору и хотел спросить разрешения, но там никого не было. Он прошел дальше - все ряды были пустыми. Из-за высоких спинок он увидел ее, только когда потянулся к полке за цветами. Она сидела на его прежнем месте и снизу вверх смотрела на Горлова, ему показалось - испуганно.

- Возьмите, это вам, - он неожиданно для себя протянул ей букет.

- Спасибо, какие красивые, - едва заметно поколебавшись, сказала она.

- Не прогоните, я с вами посижу? Там очень неудобно, ноги не помещаются.

- Но только до посадки, -согласилась она.

- Угостите меня кофе. Искупите свою вину. Ведь это из-за вас я не выспался.

- Не получится: на этот рейс кофе не дают.

- А кипяток есть?

- Для экипажа - чай с сахаром.

- Кипяток - ваш, остальное - за мной, - обрадовался Горлов. У него была с собой банка растворимого кофе.

- Признайтесь: прогнали меня, чтобы занять мое место? - спросил Горлов, после того, как они выпили по чашке.

- Командир приказал освободить весь салон ...

- Одного-то человека можно было оставить?

- Не люблю грубых пассажиров, тем более - выпивших, - улыбнувшись, сказала она.

-Очень виноват, ночь не спал, понервничал. Но, знаете ли, у арабов есть обычай: если пьют кофе с незнакомым - значит, не держат камень за пазухой, - Горлов уже забыл, как злился всего полчаса назад.

- Какие чудесные розы вы подарили, - помолчав, она добавила: - Меня зовут Лариса.

Они выпили еще кофе и разговорились: о погоде, о самолетах, как трудно достать билеты - в общем ни о чем. Разговаривать было легко и Горлов заметил, что она красива, по-особенному красива. Он вдруг вспомнил повесть Тургенева, он забыл ее название, героиня была печальной. Горлов посмотрел на Ларису, на ее руки с очень длинными пальцами, на одном блестело тонкое обручальное кольцо.

- Муж не уговаривает уйти с этой работы? - спросил Горлов.

- Уговаривает - не то слово. Он даже позвонил начальнику управления, чтобы меня уволили, но я пригрозила ...

- Чем?

- Чем может пригрозить слабая женщина? - засмеялась она. - Сперва заплакала, а потом накричала, что разведусь, что пожалуюсь в Обком, самому Зайкову.