Бредфорд ничего не сказал. Он пытался сдержать обуревающий его гнев, отлично зная всю подноготную интриг Франклина.

– Хорошо, мой мальчик, пусть все же она появится в Лондоне хотя бы ненадолго с визитом. Иначе Мило сойдет с ума. Вы ведь заглянете к нему, не правда ли?

– Мне очень жаль разочаровывать вас, но в ближайшее время это совершенно невозможно.

– Поступитесь своей гордостью, Бредфорд! Имейте хоть толику сострадания. У вас впереди целая жизнь, и вы еще успеете выяснить отношения с моей дочерью. А сейчас заключите с ней перемирие. Мило отнюдь не так крепок и молод, как вы. Ему осталось совсем немного, и он четырнадцать лет ждал возвращения Кэролайн. Он любит ее не меньше, чем я.

По выражению лица графа было заметно, что он готов как следует поколотить Бредфорда и тем привести в чувство. Бредфорд поколебался мгновение под свирепым взглядом графа, но потом все же решился:

– Мы с Кэролайн порой расходимся во взглядах, но вовсе не поэтому ее здесь нет.

И Бредфорд медленно, не давая прервать себя, изложил истинные причины отсутствия жены. Он рассказал, как кто-то толкнул ее на ступенях лестницы в доме Клаймеров, подробно описал «происшествие» с каретой, привел на память отрывки из полученных Кэролайн писем с угрозами, а завершил рассказ выводом, что за всем эти стоит Франклин.

– Случись что с Кэролайн, больше всех выиграл бы именно он, – объяснил Бредфорд. – Мне удалось выяснить из разных источников, что маркиз собирается завещать Кэролайн довольно большую сумму денег и уже отдал распоряжение своим поверенным изменить завещание в ее пользу. Франклин и Лоретта знают об этом. Поместье и титул, разумеется, отойдут к Франклину, но, не имея средств, ему придется затянуть потуже пояс и проститься с прежними привычками. Лоретта довольно крупно играет, ее карточные долги соизмеримы с размерами наследства, и эти стервятники – профессиональные игроки – допускают ее в свой круг только благодаря подписанным ею обязательствам выплатить долг, как только маркиз оставит этот мир.

По мере рассказа Бредфорда Брэкстон все глубже и глубже погружался в кресло, а под конец в отчаянии закрыл лицо руками.

– Маркиз питает отвращение к своему брату и его бесконечным любовницам и знает о пагубной склонности Лоретты к игре.

Граф покачал головой, по лицу его медленно и беззвучно катились слезы.

Бредфорд, испугавшись за тестя, поспешил несколько успокоить его.

– Сэр, все далеко не так плохо, как кажется, – утешил он. – Кэролайн надежно охраняют, а Франклин не сможет сделать и шагу, как я буду тотчас же знать об этом. Правда, у меня нет достаточных доказательств его вины, но я думаю вызвать его на дуэль и покончить с ним раз и навсегда.

Брэкстон снова покачал головой.

– Нет, вы меня не понимаете. Почему она ничего не сказала мне? Я мог бы отправить ее назад еще до того, как она вышла замуж. – Голос его был полон страха и отчаяния. – Я мог бы…

– Отправить ее обратно? В Бостон? – Бредфорд с трудом понимал графа. В сердце его закрался страх, и он рывком поднял своего тестя из кресла. – Расскажите мне все! Вы ведь что-то знаете, не так ли? Ради Бога, скажите мне, что у вас на уме!

– Это все произошло очень давно, и я ждал, пока умрет последний участник этого дела, и только потом разрешил ей вернуться. Прошло много лет, но я помню все, как будто это было только вчера. Совсем незадолго до того умерли моя жена и сын, и мы с Кэролайн перебрались в наше поместье. Я тогда навлек на себя множество невзгод своими радикальными взглядами по вопросу Ирландии, и Перкинс, один из противостоявших мне политических деятелей, довольно жестко реагировал на мое вмешательство в дебаты. Он арендовал в Ирландии много земель, куда больше любого другого дворянина, а решения, которые я поддерживал и которые только что прошли, давали католикам-ирландцам право владеть своей собственной землей. Я знал, что Перкинс меня ненавидит, но не представлял, каким дьяволом он был на самом деле. Всему свету он казался вполне добропорядочным гражданином.

Граф откинулся на спинку своего кресла и снова закрыл лицо руками. Бредфорд заставил себя быть терпеливее. Он подлил виски в стакан тестя и подал ему. Граф отпил изрядный глоток и продолжил рассказ:

– Перкинс подослал ко мне своих людей. Он хотел заставить меня замолчать раз и навсегда. Землям, которые он арендовал, опасность отчуждения не угрожала, но он хотел расширить свои владения, а я превосходил его в популярности. Он считал, что я смогу найти способ лишить его этих земель. Довольно странная идея, так как к тому времени у меня уже не было душевных сил для сражения. После смерти жены мир для меня померк, и все, чего мне хотелось, – жить в мире и спокойствии вместе со своей маленькой дочуркой. Кэролайн было тогда четыре года, она росла умным и веселым ребенком.

Граф глубоко вздохнул, успокаивая нервы.

– Они появились в нашем доме ночью. Их было только двое. Кэролайн в этот момент спала в своей комнате наверху, но наши крики, должно быть, разбудили ее, и она спустилась вниз. Один из этих людей достал было пистолет, но я выбил оружие у него из рук. Кэролайн случайно подняла пистолет и выстрелила. Спустя три дня этот человек умер от раны.

Бредфорд откинулся на спинку своего кресла, явно изумленный услышанным.

– Это было больше похоже на несчастный случай, – продолжал граф. – Она попыталась передать оружие мне, старалась помочь. Другой бандит ранил меня кинжалом, вся комната была в крови. Кэролайн побежала ко мне с пистолетом в руках, упала, и пистолет от удара выстрелил.

Бредфорд закрыл глаза.

– Боже мой, ведь Кэролайн была совсем ребенком, – покачал он головой. – Она ни словом не обмолвилась об этом.

– Она просто все забыла. – Слова графа едва доносились до Бредфорда. Воображение рисовало ему маленькую девочку, охваченную страхом, с оружием в руках, среди крови и ужаса…

Наконец голос тестя пробился к нему, и Бредфорд произнес:

– Она как-то упомянула, что, повзрослев, испытывала безотчетный ужас перед пистолетами. Считая это недостатком, упорно училась у своих братьев стрелять и стала великолепным стрелком.

Голос Бредфорда дрогнул, и он ничего не мог с собой поделать.

– Да, – сказал Брэкстон. – Генри писал мне об этом. Мой младший брат был единственным членом семьи, который знал истинные причины, по которым я отослал Кэролайн в Бостон. Он ничего не сказал даже своей жене.

– А что случилось с подосланными к вам людьми? Вы сказали, что один из них спустя три дня умер?

– Да, пуля попала ему в живот, – ответил граф. – Его звали Дуган.

– У него осталась семья?

– Нет, Дуган был одинок.

– А остальные?

– Перкинс умер в прошлом году. Третьего человека звали Макдональд. Семьи в обычном понимании слова у него тоже не было; да и вообще он прожил в Лондоне всего пару месяцев. Его действительно подкупил Перкинс, но бандит был слишком запуган, чтобы подтвердить это под присягой, если бы я решил возбудить дело в суде. Но я и не собирался. Замешать в скандал моего собственного ребенка? Никогда! К тому же я не знал, не подошлет ли Перкинс еще и других подручных. Вы понимаете, я не мог доверять ему. Поэтому быстро собрал Кэролайн в дорогу и отправил из Англии с двумя моими самыми верными друзьями, а потом решил сам взяться за Перкинса.

– Но как? Каким же образом вы это сделали? – спросил Бредфорд. Он поймал себя на том, что изо всех сил сжимает подлокотники кресла.

– Да просто навестил его, прихватив с собой пистолет. У него было двое сыновей, но я застал Перкинса одного и сообщил, что уже нанял людей убить его и обоих сыновей, если что-нибудь случится со мной или моей дочерью. Этого оказалось достаточно. Он понял, что я сделаю то, что задумал. – Чуть помедлив, граф продолжил свой рассказ:

– Я решил, что с этим покончено, но все же не мог испытывать судьбу. Ведь Кэролайн была единственным, что у меня осталось в жизни. Я ушел из политики и дал обет, что мой ребенок не вернется домой до тех пор, пока не умрут все мои враги.