— Сидишь, Столяров?
Он вскочил:
— Так точно, товарищ подполковник!
— Уже полковник, капитан.
Незнакомый довольно усмехнулся.
— Не ошибся я в тебе, Столяров. Оправдал ты моё доверие. И я своё слово держу. Получи.
Он подошёл к столу и выложил на него пакет, который достал из кармана. Владимир трясущимися руками вскрыл плотную бумагу — это были его награды…
— А это что? Это не мой.
— Твой — твой. Не сомневайся.
Яркой эмалью горел новенький орден Славы третьей степени.
— За самолёт. За совесть. За честь.
— Служу трудовому народу, товарищ полковник!
— А теперь, извини. Ложка дёгтя.
Столяров поднял выжидающий взгляд, а Незнакомый присел на стул.
— В общем, так. К службе в СМЕРШ тебя признали непригодным. Ты отличный, просто уникальный пилот, как говорят, от Бога. Но к разведке полностью не пригоден. Не тот склад ума, не тот характер. На хрена ты с тем эсэсовцем жидам морды настучал? За женщину вступился? Честь и хвала! Да только ты забыл, что не в СССР находишься, а на буржуйском Западе!
— А вы сами то, товарищ полковник, разве бы не вступились?
Незнакомый как то потух.
— Вступился бы. Но… Короче, забраковали тебя. Пойдёшь опять в войска. Хоть и жаль мне. Мы бы такие дела могли наворотить… Тем более, ты язык редкий знаешь. С важным человеком познакомился… Но, против решения начальства не попрёшь. Короче, Столяров, за эту операцию выбирай, на чём летать будешь: штурмовик, истребитель, бомбардировщик?
Владимир не раздумывал долго, решение было принято и обдумано давно:
— Штурмовик бы мне, товарищ полковник.
— Лады. Поедешь со мной в Москву, в отдел кадров ВВС. Словечко за тебя замолвили. Полк тебе не обещаю, а эскадрилью — гарантирую. Доволен?
— Так точно!
— Тогда собирайся. Едем!..
Мои орлы из экипажа молодцы! Строго два диска выпулили по фрицам и бегом на другую позицию. Пока бегут — ствол немного остынет, а с другого фланга ещё один ДТ застрочил, где Дмитрий засел. Поскольку тот в одиночку воюет, то ему и отстреливать только один диск. На «махру» надежды мало, сами ничего не умеют, так что, давай, Димка, врежь им, гадам! Мне бы что такое скорострельное, а то «ППШ» так, не оружие, а по большому счёту — агрегат для наведения паники. В рукопашной он хорош, а в таком деле, да на приличной дистанции… Тем не менее оружие неожиданно показывает себя с хорошей стороны — от длинной очереди немцы утыкаются в землю и начинают резво палить в нашу сторону. Взлетает первая граната на длинной ручке.
— Уходим, Петро! Сейчас здесь жарко будет!
— Куда? Драпать?!
— Сдурел?!! Метров на тридцать в сторону. Оттуда поддержим!
Катимся по ходу сообщения вниз, вот подходящее место: очереди двух пулемётов и автомата неожиданно бьют одновременно. Едва вскочившие немцы снова валятся безжизненными телами. Танки замерли на месте, поскольку собаководы подорвали ещё четыре машины, а танкисты не могут сообразить, откуда по ним бьют пушки. Зенитчики отбивают с горы атаку пикирующих бомбардировщиков, и им сейчас не до нас. Батарея же 45-мм орудий подавлена… Но вот, видно получив команду, танки снова устремляются вперёд, но очень медленно. Пехота прячется за их бронёй, и враг всё ближе, ближе… Двадцать метров! Двадцать! Вновь собака выпрыгивает из окопа и…Адской силы взрыв семи килограммов тротила… Когда рассеивается пыль мы видим, что участок окопа полностью разрушен, одна, гигантских размеров воронка… Поняли, сволочи! Немцы вываливаются из-за танков и переходят на бег. Наши пулемёты ничего не успевают поделать, как вдруг вспыхивает какое-то грязное, почти чёрное пламя и устремляется к окопам. Сквозь стрельбу прорываются жуткие крики людей, сгорающих заживо. Огнемётчики! В уставном строю, восемь человек на двадцать метров, заливают всё сплошным ковром огня. Таким же грязным, как их фашистская совесть, чёрным…
— Пошли, старлей. Пора нам.
Он что-то говорит мне, но я не слышу. Я уже там. Новый диск входит с сухим щелчком в автомат. Люггер в расстёгнутой кобуре. Камбалка уже наготове… Огнемётчики прекратили огонь, чтобы не зацепит своих, гренадеры прыгают в траншею. Начинается зачистка. Сухо щёлкают одиночные выстрелы. Кто-то кричит, кто-то умоляет о пощаде. Хриплые взвизги немцев, ругань, мат…
За поворотом хода сообщения слышны гнусавые немецкие голоса. Щёлкает отпущенная пружина ударника гранаты. Раз, два, три… Чугунный шарик улетает за угол, и в тот же миг гремит взрыв. Голоса мгновенно сменяются диким воем, в котором нет ничего человеческого… Одновременно, в другую сторону, летит вторая граната, которую запустил Пётр. Едва успеваем присесть, как над головой визжат осколки. Изо всех сил отталкиваюсь ногами и лечу, изворачиваясь, над самым дном окопа. Удачно! Очередь «шмайссера» проходит выше. Поправить прицел немец не успевает — остатки диска отшвыривают врага навзничь. В дело вступает «люгер». Отличная, безотказная машинка! Один, второй! Едва успеваю переводить прицел из стороны в сторону. Всё! Небольшой участок окопа расчищен. Торопливо меняю диск. Последний. Срочно что-то нужно такое, огнедышащее… Едва успеваю откатиться назад, в ход сообщения, как рядом вспухает огнемётное пламя. Резкий запах креозота бьёт по ноздрям. Ну, сволочь! Держи! Вовремя мне подвернулась эта «колотушка»! Швыряю почти не видя куда. А немец всё поливает траншею, не подозревая, что я в мёртвой зоне. Мучительно текут секунды, когда же, когда?!! Вначале затихает огонь, затем хлопает граната. Мучительное время ожидания. Удачно или нет?! Между тем лязганье траков немецкого танка приближается. Иди сюда, родимый!!! Проскакиваю по дну траншеи левее, хотя у немцев с этой стороны и стоит пулемёт, но уж больно они самонадеянны, не будут ждать меня оттуда. Боже ж мой! Какая удача! Я даже и не ожидал ничего подобного!!! Ящик бутылок с горючей смесью! «Кто Смелый»? Траки нависают над окопом, сыпется земля, слышу, как сзади кто-то спрыгивает за моей спиной, гортанный окрик, сменяющийся всхлипом. Верный нож вспарывает горло врага, пробивая гортань и позвоночник. Шея слабее дуба! Подхватываю ящик на руки. Килограмм под двадцать будет! Если не более. Между тем танк переползает через траншею и устремляется дальше, в глубь наших позиций. Врёшь! Не уйдёшь! Две бутылки взлетают вверх и назад, гремит «ППШ», огненные шары и такой же пылающий дождь прямо на прикрывавшихся бронёй немцев. Остальные двадцать две вместе с ящиком, единым пакетом в полном напряжении стонущих от натуги мускулов и сухожилий что есть силы забрасываю на МТО «тройки»… Кто-то из немцев выжил, и спрыгивает в окоп. Но меня не замечает, поскольку повёрнут в другую сторону. Подхваченная с земли винтовка с примкнутым штыком летит в воздухе словно копьё и острие с хрустом входит в спину врага. Чьи то руки пытаются ухватить меня сзади. Ну, вы ребята нарвались… Сзади слышны крики бойцов из резерва. Всё. Началось. Никто, никогда не выдерживал знаменитую русскую штыковую атаку. Сверкает солнце на острых жалах гранёных лезвий. И начинается…
