— Столяров! Что случилось?! Попали?!!

Делаю глубокий выдох, пытаясь успокоиться, затем докладываю:

— Коробка передач накрылась, товарищ комбриг. Мехвод докладывает, что оборвало первичный вал. Двигаться не могу.

Ответную речь Тимофея Ивановича выслушиваю с большим уважением, поскольку ТАК ругаться не умею. Он проходится по адресу создателей КПП и тем, кто её изготавливал. Ещё бы! В такой момент потерять грозную боевую машину не по вине врага, а из-за обычной поломки…

— Ладно, майор, оставайся. Сейчас наша пехота подойдёт, так ты через них с рембатом[20] свяжись, починишься — догонишь. А мы — на Терновую…

— Есть, товарищ комбриг! Всё понял!

Щёлкаю тумблером, переключая на ТПУ.

— Глуши мотор, Коля. Приехали.

Грохот вентилятора смолкает и наступает благословенная тишина, изредка прерываемая гулкими ударами далёких выстрелов…

«Ил», повинуясь рулям, опустил нос, и все шесть стволов полыхнули огнём. Струи трассеров взбили фонтаны пыли и выгоревшей земли, упёрлись на мгновение в металлический кузов немецкого бронетранспортёра. Несколько пуль отрикошетили от брони в разные стороны, чертя розовые круги в воздухе. Рука потянула рукоятку управления на себя, и машина стала выходить из пологого пике. Сзади бушевал ад — двадцать шесть штурмовиков «работали» по колонне на совесть… Капитан включил передачу и произнёс:

— Уходим. Домой.

Штурмовик слегка накренился при развороте… После памятного разгрома в полк, наконец, пришли новые машины. И пополнение. Пятнадцать лётчиков в командирских званиях. Из запасного полка. Правда, с «Ил-2» никто из новичков знаком не был, но каждый уже успел повоевать раньше на «Су-2». И выжить. Поэтому особых затруднений при переучивании не было. Кабину изучили быстро, а особенности пилотирования трудностей не представляли. Поскольку вели себя в воздухе «сушка» и «Ильюшин» почти одинаково. Например, посадочная скорость у них совпадала. Обе машины были такими же тяжёлыми при развороте и наборе высоты… И сегодня у новичков состоялся первый вылет на боевое задание. От истребителей сопровождения Столяров отказался раз и навсегда после того памятного для него случая, когда их бросили, словно кость псу, на растерзание фашистам. Вернувшись, капитан попросту взял аэродромный автомобиль-пускач и поехал в Сталинград. Там, в штабе воздушной армии выяснил, чьи самолёты несли охрану его штурмовиков и направился в «гости». Разборка была сильной — он добился, что всех трусов попросту разжаловали и отправили в пехоту… А через неделю после этого полк получил новенькие машины, и даже — с установленными на них рациями! Лётчики воспрянули духом. Впрочем, пока не было машин, пилоты всё равно не сидели без дела: командир полка загрузил их теоретическими задачами. С утра до вечера пилоты изучали силуэты и технические характеристики наших и немецких машин, запоминали наизусть характерные ориентиры на окружающей Сталинград местности. Капитан принимал зачёты, на неисправных машинах проводил занятия по устройству самолёта. Он готовил людей к предстоящим боям, чтобы сохранить как можно больше жизней. И лётчики понимали это, занимаясь с изумившим Владимира усердием и старательностью…

— Товарищ командир! А у нас новые соседи!

Владимир наконец сбросил парашют и потянулся, с хрустом разминая тело. Техник заговорщически подмигнул левым глазом, подавая кожаную куртку.

— Зенитчики, товарищ капитан.

Настроение у Столярова сразу испортилось.

— Что же в этом хорошего, Костя? Немцы теперь будут бомбить их каждый день. И нас заодно.

— Так, товарищ капитан, это же женский полк! Там такие девчонки! От них уже приходили знакомиться — у наших орлов слюнки потекли…

— А вот это ты видел?

Владимир развернул техника к огромному столбу дыма на горизонте. Это пылал Сталинград, подвергаемый ежедневному налёту воздушного флота Вольфрама фон Рихтгофена.

— На город каждый день сотни тонн бомб сыпется! На головы женщин и детей! А ты о бабах!

— Так, товарищ капитан, война — войной. Но жизнь — она штука такая. Продолжается в любых условиях… И это, вас командир зенитчиков дожидается в штабе.

— Так что ж ты молчишь?!

Столяров размашистым шагом направился к землянке штаба, бросив на ходу:

— Разбор полёта будем проводить перед ужином!..

За столом сидел пожилой майор с петлицами артиллериста и пил чай. При виде ворвавшегося в землянку Столярова он аккуратно отставил чашку и, не спеша, поднявшись, приставил к виску ладонь:

— Майор Чугункин, командир 332-ой отдельной зенитной батареи. Ваш новый сосед.

Владимир в ответном жесте вежливости так же отдал честь и представился. После церемонии они вновь сели за стол, и майор продолжил чаепитие, попутно излагая суть дела. Его батарею перебросили сюда для организации воздушного заслона на пути немецких бомбардировщиков к ближайшей железнодорожной станции, от которой шил пополнение и техника в город. Но поскольку выгрузили их, как говорится, в чистом поле, а мужчин у них раз, два, и обчёлся, то майор рассудил о том, что мужскую силу требовалось искать у соседей. Ближайшим же соседом зенитчиц был штурмовой полк под командованием капитана Столярова. Ну а сила требовалась для строительства землянок и блиндажей для личного состава батареи. Если позиции для зениток девушки ещё могли кое-как отрыть, то ворочать тяжеленные брёвна и рельсы для перекрытий им было просто не под силу….

Поразмыслив, капитан разрешил выделить два взвода из состава аэродромной охраны на срок двое суток, резонно рассудив, что немцы вряд ли сбросят десант для захвата их аэродрома. А между тем обстановка под городом, носящим имя вождя ухудшалась с каждым днём…

Под крылом «Ила» медленно проплывала земля, по которой сплошным потоком на Восток, к городу двигались враги. Пылили колонны танков, катили грузовики, мотоциклы. Выбрасывая клубы грязного дыма, полугусеничные тягачи тащили знаменитые немецкие зенитные орудия, получившие прозвища «ахт-ахт». Вся эта сила была направлена на одну цель — захват Сталинграда. Владимир летел один. В настоящий момент его полк, выполнив три боевых вылета за день, отдыхал, но как всегда неожиданно, уже под вечер, пришёл приказ выполнить разведку. И лететь пришлось ему лично, поскольку все пилоты уже приняли свою фронтовую норму спиртного… Уже темнело, когда штурмовик пошел на посадку. Выбивающиеся из выхлопных патрубков длинные струи огня слепили лётчика, но кто-то на земле догадался включить прожектора, и самолёт смог зайти на посадку. После короткого пробега штурмовик замер. Капитан вылез из кабины и протянул карту с нанесёнными отметками курьеру, дожидавшемуся его возвращения.