– Ты испугался за меня? – спросила она.

Он нахмурился, давая понять, что ее вопрос глупый.

– Сегодня же прикажу разобрать всю лестницу. И не смей спорить со мной, Николя. Я принял решение. Ты больше не поднимешься наверх.

Она кивнула и повторила свой вопрос:

– Ты испугался за меня?

– Да.

От этого короткого слова, произнесенного отрывисто и хрипло, у нее захватило дыхание. Он любит ее. Сердце у него бешено бьется. Она ясно услышала его удары, когда он прижал ее голову к своей груди. «Ему нужно успокоиться, – решила Николя. – Опасность уже позади». Она попробовала отвлечь его.

– Ройс, тебе действительно нужно снести этот дом и выстроить новый. Не пойму, почему ты медлишь?

Ему захотелось придушить ее. Тщательно выговаривая каждое слово, он сказал:

– Это не мой дом, и не твой.

– Тогда чей же? – ничего не понимая, спросила Николя.

Ройс поставил ее на пол, встал и посмотрел ей в глаза.

– Наш, – резко ответил он, – Все здесь наше, жена, – не мое и не твое, а наше. Поняла?

Она кивнула. Черт возьми, с него хватит, больше ему таких сюрпризов не надо. Он с силой схватил ее за плечи и крепко поцеловал. Потом повернулся и пошел к выходу.

Его переполняло желание стукнуть кулаком по чему-нибудь твердому. Игра в мяч – как раз то, что сейчас нужно. Собьет с ног несколько человек и сразу почувствует себя лучше. Проходя мимо обломков перил, он понял, что сбить несколько человек с ног мало, чтобы выпустить пар.

Николя так и не поняла до конца, что произошло. Она подумала, что эта внезапная перемена в чувствах мужа может означать очень многое. Но ярость, в какую он пришел, еще больше сбила ее с толку.

Спустя некоторое время в зал вошла группа воинов. Очень скоро весь второй этаж опустел. Кровать Ройса перенесли в большой зал, но только после того, как Томас убедился, что пол там выдержит такую тяжесть. Комод Николя поставили рядом. Остальную мебель вынесли наружу. Томас стоял рядом с Николя и наблюдал за работой. Он пояснил, что все будет храниться в хижинах до дальнейших распоряжений барона.

Николя очень огорчилась, что теперь они с Ройсом не смогут остаться наедине. Она спросила Томаса, нельзя ли как-нибудь огородить кровать, и он пообещал уже к вечеру сделать это. Томас сдержал слово: плотная ширма из гладких досок окружила кровать.

Николя увидела Ройса только перед ужином. Она удивилась и обрадовалась, когда в зал вслед за вошел Джастин и с ним еще трое молодых воинов. была так счастлива, что едва не совершила глупость. Она бросилась к брату, хотела обнять его, но Ройс перехватил ее, крепко обняв за плечи.

Хорошенько рассмотрев брата, она пришла в ужас. Лицо Джастина было сплошь покрыто ссадинами и синяками. Но потом она заметила, что и остальные юноши выглядят не лучше.

У Ройса и Лоренса тоже хватало ссадин и кровоподтеков. Николя пришлось долго выяснять, пока она поняла, откуда у них эти повреждения. Но еще больше времени понадобилось, чтобы поверить и принять их объяснения, что это – последствия игры.

За ужином Николя старалась не опекать Джастина, понимая, что это смутит его. Она делала вид, что ей доставляет удовольствие слушать их рассказы о жестокой игре.

Четверо молодых людей, включая Джастина, уплетали еду с отменным аппетитом, а когда их рты были свободны, юноши толкали друг друга и хвастались. А еще улыбались. И Джастин тоже. От всей души. Николя so все глаза смотрела на молодых людей. Они были очень похожи друг на друга, и Джастин ничем не выделялся. Он был таким же, как они. Он стал своим.

Господи, если она не возьмет сейчас себя в руки, то опять нарушит третье правило. Воины никогда не поймут, что это она вдруг расплакалась. И Ройс тоже не поймет. Надо уйти, пока она не поддалась слабости. К счастью, мужчины так увлеклись воспоминаниями о своих подвигах в игре, что совсем не заметили, как она вышла из-за стола.

Николя походила по двору, потом вышла за ворота. Как она благодарна Ройсу за все! Нет, Богу, это ведь Господь послал ей такого мужа, и теперь у Джастина есть будущее. Да, она за все благодарна Всевышнему Николя улыбнулась. Скажи ей кто-нибудь год назад, что она полюбит нормандца, она бы оскорбилась. Сейчас она чувствует себя счастливой.

Ройс любит ее. Больше ей ничего не надо. Она и дальше будет такой женой, какую хочет Ройс. Это самое меньшее, чем она может отплатить за его доброту и терпение.

Николя выплакалась и вернулась во внутренний двор. Она сразу заметила мужа. Ройс стоял на ступеньках и смотрел на нее. В лунном свете он был похож на огромную статую. Она остановилась посреди двора.

– Здесь я буду стоять с нашими детьми и ждать твоего возвращения, – сказала она.

– Правда?

– Моя мать всегда так делала. – Она сделала шаг в его сторону.

– По обязанности?

– По привычке, – отозвалась Николя. – Отцу очень нравилась эта привычка.

– А какие еще привычки у них были?

– Каждый вечер после ужина они играли в шахматы. – Она сделала еще шаг.

– Значит, и мы будем, – ответил Ройс.

– Но после ужина ты всегда обсуждаешь с воинам планы на следующий день, – напомнила ему Николя.

– Буду делать это до ужина, – сказал Ройс. – А после ужина будем играть в шахматы.

– Почему тебе вдруг захотелось завести такую привычку?

– Традиции надо сохранять, мне сказала это моя жена в нашу брачную ночь, когда ей так хотелось, чтобы я ее поцеловал.

– Твоя жена признает, что это было ее истинным желанием, – сказала, улыбаясь, Николя.

Он кивнул. Лицо его сделалось серьезным.

– Мне бы хотелось услышать еще одно признание, Николя, – сказал он приглушенно. – Признайся, что любишь меня. Мне хочется услышать это от тебя.

Глаза Николя сразу наполнились слезами. Она склонила голову, чтобы он не увидел, как она опечалилась.

– Не хочу становиться обузой для тебя.

Ройс подошел к жене, крепко обнял ее и поцеловал.

– Разве если ты скажешь, что любишь меня, то станешь обузой? – переспросил Ройс, уверенный, что не понял чего-то.

– Да.

Он рассмеялся звонким, громким смехом, который заполнил весь двор.

– И когда только я научусь понимать тебя?

– Я люблю тебя.

Только услышав от нее эти слова, он понял, как нужно было ему знать, что Николя любит его. Это чудо, бесценный дар, который обезоружил его. Разумом он никак не мог понять, за что она любит его. Она настоящее чудо! Лицо его обезображено шрамами, а она видит только серебристые искорки в его неотразимых, по ее словам глазах. Ройс всегда считал себя увальнем, но она называла его высоким и необыкновенно сильным. Любовь ослепляет ее, но он будет благодарить Бога за это до конца жизни.

Он не произнес ни слова. Она ждала, надеялась, но он гак и не сказал слов, которые ей так хотелось услышать.

– Любимая, объясни, почему ты считаешь себя моей обузой?

Николя залилась слезами.

– Потому что я не оставила тебе выбора, выйдя за тебя замуж.

Ройс продолжал улыбаться. Он положил свой подбородок ей на макушку, чтобы она не увидела его лица. Он не хотел, чтобы она думала, что он смеется над ней. Не хотел, чтобы она заметила, как затуманился его взор. Но, черт побери, он был готов запеть от счастья.

– Так ты об этом? – прошептал он. – И давно тебя это тревожит?

Она кивнула и стукнулась об его подбородок.

– Николя, а тебе не приходило в голову, что я мог уйти тогда из зала еще до того, как тебя поставили перед выбором?

– Нет, ты не мог уйти, – прошептала она. – Уйти разрешили только женатым. Ты в их число не входил.

– Я мог отказать тебе. – Ройс решил изменить тактику.

– Нет, не мог, ты слишком порядочный, – возразила она. – Ты чувствовал ответственность за меня.

– Ты все продумала, не так ли? И тебя уже ничем не переубедить?

– Например?

– Да будет тебе известно, что я уже решил тогда принять участие в состязании за тебя. Я бы никому не уступил тебя, Николя.