– Да, верю.

– И тебе стало легче, верно?

Она ответила не сразу. Правда обрушилась на нее внезапно, словно горячий сноп солнечного света, согревший и исстрадавшееся сердце, и неспособный логично мыслить рассудок. Он никогда не покинет ее… и ей никогда не придется бежать. Детские страхи, все время таившиеся в глубине души, исчезли, как исчезло былое одиночество.

– Милая! Скажи, тебе все-таки легче, не правда ли?

– Я верю тебе всем сердцем, – прошептала она.

– И теперь тебя не охватывает паника?

– Кейн, я хочу сказать…

– И это мне удалось совладать с твоей паникой!

Он выглядел таким трогательно самодовольным, что у Джейд язык не повернулся выговаривать за столь непростительную заносчивость. К тому же не следовало забывать, как мужчины носятся со своим самолюбием.

– Ты помог мне разобраться в себе, – произнесла она. – И конечно, ты изгнал мои страхи. Спасибо тебе, Кейн.

Они прильнули друг к другу в продолжительном и страстном поцелуе Джейд била дрожь, когда их губы наконец разомкнулись. Кейн счел это реакцией на его поцелуй.

– Ты не хотела бы снова наверх, любимая? – поинтересовался он.

– Только после обеда, – кивнула она – Я вот-вот умру с голоду.

Кейн подал ей руку и повел в столовую.

– Знаешь, муженек, у меня сейчас удивительное чувство.

– Интересно, что это?

– Ощущение.. свободы. Понимаешь, Кейн? Ну, словно до сих пор я вечно сидела взаперти. Смешно, конечно.

– Почему же это смешно? – Кейн пододвинул ей стул. Джейд немедленно возмутила такая недогадливость.

– Да потому, что нет такого запора, с которым бы я не справилась, – снисходительно пояснила она.

Кейн приказал подавать, а когда служанка вышла из столовой, обратился к Джейд с просьбой рассказать о своих прежних злоключениях.

– Я желаю знать все о твоем прошлом, – заявил он.

– Ты только лишний раз разозлишься, – предсказала они.

– Нет, нет, – возразил он. – Обещаю, что не буду злиться, о чем бы ты ни поведала.

– Ну что ж, без ложной скромности я хочу сообщить, что имею природную склонность проворачивать всякие хитроумные махинации, – начала она. – Дядя Гарри говорит, что я – прирожденная воровка и лгунья.

– Ну, милая, он наверняка говорил тебе это не с целью критики, – заметил Кейн.

– Ха, еще бы, – фыркнула она возмущенно. – Это были самые что ни на есть комплименты, Кейн, и они значат для меня очень много: обычно он весьма скуп на похвалы. Говорит, что это ему не по нутру. Гарри просто боится, что другие разгадают его… – улыбнулась Джейд.

– Ты подразумеваешь его изрядное образование и воспитание?

– Как ты догадался?..

– Познакомившись с тобой, – ответил он. – Если бы он на самом деле был таким невеждой, из тебя не получилась бы такая леди.

– Какой ты наблюдательный, – просияла от удовольствия Джейд. – Дядя очень интеллигентный человек.

– Именно он приучил тебя к чтению?

– И не напрасно, – кивнула Джейд. – У него сильно ослабло зрение, и мне приходилось читать ему по вечерам.

– По памяти?

– Только если под рукой не было книги. Обычно Гарри во время набегов захватывал столько книг, сколько мог унести.

– А его грубая речь, – вспомнил Кейн. – Это что, тоже часть маскарада?

– Да, – призналась Джейд. – Приличия, что поделаешь Он старался говорить грубо даже тогда, когда мы оставались вдвоем: боялся, что забудется и выдаст себя перед командой.

Кейн закатил глаза:

– Он что, действительно так фанатично относился к своей роли?

– Нет, – возразила она. – Ты ничего не понял, Кейн. просто всякие розыгрыши и обманы – его слабость.

И Джейд еще некоторое время описывала Кейну характер дядюшки, после чего вернулась к отчету о своих наиболее выдающихся эскападах. Кейн старательно пытался скрыть свою реакцию, и все же в конце концов у него буквально чесались руки от желания свернуть шею доброму дяде Гарри, когда Джейд живописала ему особенно опасный инцидент. Кейн пришел к мудрому выводу, что лучше уж вообще ничего не знать о ее прошлом.

– По-моему, мне лучше слушать эти истории по одной.

– Но именно это я и делаю, – удивилась она и тут же уточнила – Я пересказываю их тебе одну за одной, не так ли?

– Я хотел сказать, что лучше мне выслушивать их но одной в месяц – или около того. Человек не в силах вынести столько за один присест. Ты и сама наверняка еще долго будешь с содроганием вспоминать об этом. Черт побери, Джейд, я чуть не поседел. Тебя запросто могли убить. Тебя могли…

– Но ты все равно не злишься, – перебила она. – Ты обещал!

– Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом, – предложил он. – Скажи-ка, когда ты впервые поняла, что любишь меня, – потребовал он. – Я вынудил тебя к этому?

– Разве можно принудить кого-то себя любить? – рассмеялась Джейд. – Думаю, что влюбилась в тебя, как только прочла досье. Это правда, – прошептала она с лукавой улыбкой.

– Джейд, по правде сказать, я не очень-то горжусь выполнением кое-каких приказов. Ведь ты прочитала досье от начала и до конца, полностью?

– Конечно, – ответила она. – Ты был целеустремленным и методичным, но не безжалостным исполнителем. И во всех ситуациях проявлял такую… надежность! Люди верили тебе и ты никогда их не подводил. И я, конечно, не осталась к этому равнодушна. А потом еще и познакомилась с тобой. Ты несколько напоминал Мак-Киндри, ведь ты тоже подкрался и похитил мое сердце прежде, чем до меня дошел смысл происходящего. А теперь ты должен признаться мне!

– Это случилось во время одного из наших горячих споров.

– Да разве мы с тобой спорили?! – Теперь настал черед недоумевать Джейд. – Да мы просто орали друг на друга как помешанные, не внимая никаким аргументам.

– Мы спорили, – повторил он. – Просто спорили громче, чем обычно, вот и все.

– Ты хочешь сказать, что сначала полюбил мой рассудок?..

– Нет.

Джейд рассмеялась в восторге от такой откровенности и вдруг выпалила:

– Послушай, а зря мы не взяли с собой твоего слугу. Может показаться подозрительным, что он остался в усадьбе, Кейн.

– Стернс никогда в жизни не ездил со мной в Лондон, – заверил Кейн. – И это всем известно. Он ненавидит Лондон, объясняя это тем, что здесь слишком шумно.

– А мне его не хватает, – призналась Джейд. – Он так похож на тебя. Стернс – само упрямство. И самоуверенность.

– Никто не понимает, почему я его терплю, – ответил Кейн. – Хотя, если сказать по правде, это я не понимаю, почему он терпит меня. Он был для меня своего рода щитом, особенно в детстве. Я постоянно попадал в какие-то передряги, Стернс не выдавал меня родителям и, кроме того, несколько раз спас от верной гибели.

И Кейн поведал, как однажды перевернул лодку и чуть не утонул. Стернс спас его с тем только, чтобы снова швырнуть в воду и научить как следует плавать. К концу рассказа оба весело смеялись – уж очень потешной должна была выглядеть чопорная физиономия дворецкого, в полном облачении плывущего следом за своим подопечным.

Джейд первая помрачнела, вспомнив о насущных проблемах:

– Кейн, прошлой ночью вам удалось прийти к какому-нибудь выводу?

– Тот, за кем проследил сэр Ричардс, носит фамилию Уиллбурн. Помнишь, Колин рассказывал нам, что его директором был Уиллбурн и что он ему доверился?

– Помню, – подтвердила Джейд. – А Натан не верил Уиллбурну с самого начала. Впрочем, мой брат вообще никому не верит, кроме Гарри, Колина, ну и, конечно, меня.

– Уиллбурн действительно работает на Трибунал. Теперь его действиями руководит последний из оставшихся в живых членов троицы.

Джейд хотела было возразить, но не успела, ибо Кейн продолжил:

– Мы почти уверены, что вторым был Уильям Терранс. Поскольку он мертв и твой отец также – остается один, последний. Сэр Ричардс вычислил, что Терранс носил кличку Принц. А Ледышка по-прежнему сохраняет инкогнито.

– Но у нас почти нет никаких зацепок. Ведь письма практически не содержат личной информации.