Или: "Веселое сердце благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит кости" (ст.22). В каждой из них урок подразумевается; ученику не дается прямого наставления.[1091]
Альтернативная форма — притчи, начинающиеся со слова «лучше»: "Лучше немногое с правдою, нежели множество прибытков с неправдою" (16.8; ср. 12.9; 15.16–17; 16.19; 17.1).
Это сравнение противопоставляет праведность, как бесконечно более предпочтительную, несправедливости, которую не может компенсировать никакое богатство. Другая форма сравнения основана на "что… то…": "Что уксус для зубов и дым для глаз, то ленивый для посылающих его" (10.26; ср. 11.22; 16.24; 17.8). Временами связующее слово отсутствует, и сравнение лишь подразумевается: "Плавильня — для серебра, и горнило — для золота, а сердца испытывает Господь" (17.3).
Такие сравнения демонстрируют веру евреев в "видимые связи, указывающие на всеобъемлющий порядок, в котором оба явления [приведенные в сравнении] связаны друг с другом".[1092] Именно этот порядок пытались постичь мудрецы и выразить в своих притчах.
Несмотря на некоторый религиозный акцент (см. 15.3, 8, 9, II; 16. 1–9), большинство притч прямо не связаны с израильской верой, а основаны на наблюдениях над повседневной жизнью. Их суть чрезвычайно практична, часто подчеркивая выгоды или награды мудрой жизни (см. II. 18; 25–31). Некоторые библеисты, полагая, что чистая религия должна подразумевать поклонение Богу за то, что Он есть, а не за то, что Он дает, подвергали критике этот подход.[1093] Однако, поскольку Бог еще не открыл тайну загробной жизни или роль страданий в Его искупительной программе, как мог практичный писец выразить свою мысль, не высветив благословение мудрых и заблуждения глупцов?[1094]
Слова мудрых (22.17–24.22). Заглавие этого раздела сокрыто в 22.17: "Приклони ухо твое, и слушай слова мудрых, и сердце твое обрати к моему знанию".
Более очевидное заглавие, "Сказано также мудрыми…" (24.23), предполагает, что это отдельное собрание. Кто составил, собрал, отполировал и расположил данные изречения, неизвестно. Они могли быть царскими писцами, назначенными составить собрание полезных афоризмов и наблюдений мудрецов (как, например, мужи Езекии, 25.1).
Поучения Аменемопа. Египетские притчи, которые напоминают Притч.22.17–23.11
В отличие от предыдущего раздела, эти притчи, в основном, длиннее (многие из них составляют два и более стихов), более близко связаны и выдержаны по теме. Антитетический параллелизм встречается редко (см.24.16), а синонимический и особенно синтетический параллелизм употреблены достаточно часто. Затрагиваемые темы отличаются значительным разнообразием: забота о бедных (22.22, 27), уважение к парю (23.1–3; 24.21–22), воспитание детей (23.13–14), умеренность в питии (ст. 19–21, 29–35), послушание родителям (ст.22–25) и нравственная чистота (ст.26–28). Здесь также присутствует религиозный акцент (22.19, 23; 24.18, 21), хотя притчи в основном практичны, и влияние израильской веры скорее подразумевается, чем выражено явно.
Характерная форма притчи здесь — наставление или увещевание (нем. Mahnwort). Эти глаголы стоят в повелительном или побудительном наклонении (приказание в третьем лице, обычно переводимое с помощью "Да…"), в утвердительной либо отрицательной форме: "Слушайся отца твоего: он родил тебя; и не пренебрегай матери твоей, когда она и состареет" (23.22).
Увещевание несет в себе авторитет учителей и опыта, на который они полагаются, однако часто оно может быть подкреплено объяснениями: "Не будь между упивающимися вином, между пресыщающимися мясом: потому что пьяница и пресыщающийся обеднеют, и сонливость оденет в рубище" (ст.20–21).
В этих наставлениях также присутствует идея о богоустановленном порядке, которым определяются следствия подчинения и неподчинения.
Изречения в 22.17–23.11 имеют примечательное сходство с разделом египетских притч Аменемопа (Аменофиса), написанных, вероятно, ок. 1000 г. или ранее. Ученые десятилетиями спорили о том. какое собрание оказало первичное влияние, однако в настоящее время преобладающее мнение склоняется к тому, чтобы отдать пальму первенства Аменемопу.[1095] Каким бы ни был их источник, эти притчи были сформулированы израильскими мудрецами в соответствии с исторической верой Израиля и, таким образом, стали частью богодухновенного послания. Например, Аменемоп предупреждает:
"Воздержись грабить угнетенных и пересиливать бессильных" (гл. П). А Кн. Притчей убедительно обосновывает запрет на такого рода грабеж: "Не будь грабителем бедного, потому что он беден; и не притесняй несчастного у ворот; потому что Господь вступится в дело их…" (22.22–23).
Нижеприведенные места иллюстрируют параллели между Притчами и Наставлениями Аменемопа:[1096]
Аменемоп
Дай ухо твое, услышь то, что говорится; Дай сердце твое, дабы понять их. Полезно поместить их в сердце твое (гл. 1).
Не сдвигай межу пахоты и не смещай
вервия мерного,
Не гонись за локтем земли,
и не нарушай границы поля вдовы (гл. VI).
…они [богатства] сделали себе крылья,
как у гусей,
И к небу поднялись (гл. VIII).
Не ешь хлеба перед знатным,
Не накладывай себе первым,
Если ты удовлетворен пищей ложной,
Она лишь слюну у тебя вызывает.
Взгляни на чашу, стоящую перед тобой,
И пусть это удовлетворит нужду твою
(гл. ХХШ).
Притчи
Приклони ухо твое, и слушай слова мудрых, и сердце твое обрати к моем;- знанию;
Потому что утешительно будет, если ты будешь хранить их в сердце твоем…
(22.17–18).
Не передвигай межи давней, и на поля
сирот не заходи (23.10).
… и — его уже нет; потому что оно сделает себе крылья и, как орел, улетит к небу (ст.5б).
Когда сядешь вкушать пищу с властелином, то тщательно наблюдай, что перед тобою;
И поставь преграду в гортани твоей, если ты алчен.
Не прельщайся лакомыми яствами его; это — обманчивая пища (ст. 1 — З).[1097]
Дополнительные изречения (24.23–34). Это небольшое собрание содержит ка;< краткие притчи (ст.26), так и более длинные максимы (ст.30–34; ср.6.6-11). Остри-.-чувство нравственной и социальной ответственности, присущее Притчам, во многом: присутствует и здесь (24.28–29), хотя акцент на религии незначителен. Этот раздел также является произведением анонимной группы мудрецов.
Притчи Соломона, собранные мужами Езекии (25.1-29.27). Как по стилю, так и по содержанию этот раздел имеет ряд сходств с 10.1 -22.16 (напр., ср.25.24 с 21.9; 26.13 с 22.13; 26.15 с 19.24). Однако притчи здесь различаются по длине. Антитетический параллелизм встречается здесь не так часто (хотя гл.28–29 содержат многочисленные примеры), в то время как сравнения — неоднократно (25.3; 11–14, 18–20).
Как и с притчами в 10.1-22.16, нет причин сомневаться в том, что авторство этого собрания связано с Соломоном. Еврейское предание[1098] о том, что Езекия и его люди записывали притчи, основано на 25.1. Эти строки указывают на интерес царя к литературе, вытекавший из того, что он восстановил порядок богослужения, учрежденный Давидом, включая пение псалмов Давида и Асафа (см.2 Пар.29.25–30). Его интерес к этим гимнам и внимание к еврейским пророкам (см. Ис.37) могли сочетаться с покровительством израильскому учительству. Возможно, его писцы переписали эти притчи из более старых рукописей специально для данного собрания. Или же они могли записать афоризмы, которые устно сохранялись со времен ранней монархии.[1099] Хотя вполне вероятно, что здесь нашли отражение некоторые бурные события восьмого века,[1100] большинство намеков на царей или чиновников вообще вполне подходят и для периода Соломона.
