— Я это понимаю, — глядя собеседнику прямо в глаза, ответила Марина.
— Я вижу, Вы женщина с характером. Работая у меня, вы обязаны будете выполнять всё, что я Вам поручу или скажу. Заранее предупреждаю, что это не всегда может понравиться, но деньги, которые Вы будете получать, будут адекватны работе. Вы на это готовы?
— В общем да.
— Почему в общем?
— Единственное условие, которое я ставлю, это то, что я не смогу, а значит и не буду ложиться под других мужчин, даже если Вы мне прикажете и не буду участвовать в групповом сексе. Если Вам это подходит, то я согласна.
— И ещё, и это очень важно — всё, что Вы будете делать и всё, что будете видеть и знать, абсолютная тайна. За её разглашение можете Вы или Ваши близкие поплатится жизнью, — произнёс он спокойно и даже буднично угрозу, а Марина вздрогнула.
— Я поняла.
— Сколько Вам сейчас нужно денег? — спросил Юрий, нажимая на слове сейчас.
— Тысячу долларов.
— Вы понимаете насколько это большие деньги?
— Понимаю.
— Сейчас, при себе, у меня таких денег нет. Давайте поднимемся в номер, а там посмотрим.
Они поднялись в 520-й номер, он завёл её в спальню.
— Раздевайтесь, — приказал он и продолжал стоять.
Марина специально медленно раздевалась, понимая, что возбуждает нетерпение у Юрия, потом подошла к нему и стала расстёгивать пуговицы на жилетке и рубашке. Он обхватил её, поцеловал в губы и положил на кровать.
Когда он, уставший, откинулся на спину, она повернулась к нему и провела пальцами по его губам. Он, отдышавшись, сказал.
— Видно, что ты в сексе не специалист, но это дело наживное.
Обучишься.
После того, как они оделись, он дал ей тысячу долларов.
— Это аванс. Я могу вызвать тебя в любое время дня и ночи. Люди у меня разные. Веди себя с ними ровно. При них называй меня только на «Вы» и называй только «шеф», в глаза и за глаза. Пока, идём, составишь мне компанию за столом. Wir werden speisen (Пообедаем, нем.)
— With pleasure (С удовольствием, англ.)
— Ты знаешь английский?
— И французский.
— А немецкий?
— Немного. Нужно бы подучить, но некогда. Он несколько грубоват, но это, наверное, только на слух, пока его хорошо не знаешь.
После обеда она уехала домой. Так Марина стала работать в «Фирме», а точнее в банде возглавляемой*_шефом. _*
Когда шеф предложил Марине оформить фиктивный брак с Соколовым и выехать в работать в Германию, она спросила его, как ей быть с ребёнком.
— Пока поедешь без дочки. Она уже сравнительно большая, можешь отдать в ясли, можешь няньку нанять (деньги у тебя для этого есть), а подсобираешь бабки на операцию, заберёшь её к себе. Но там всё видно будет.
— Чем я должна буду там заниматься?
— Я пока не знаю, но перед отъездом получишь все инструкции.
— В какой город я должна ехать?
— Раньше я думал, что в Берлин, но он забит уже нашими. А
Франкфурт большой город и как чистый лист. Там будешь и начинать.
Все необходимые документы Марина и Соколов собрали быстро. В
Киеве Соколов за деньги с тамошней бандой решил все вопросы так, что сам даже не заходил в консульство.
Марина наняла для Светы няньку. Анна с тяжёлым сердцем расставалась с дочерью, думая, что расстаётся навсегда.
Ефим уезжал легко и беззаботно. Он зашёл к тётке сообщить об отъезде и та расплакалась. Для Фаины он остался единственным родным человеком, и она его считала сыном.
— Фимочка, как же я теперь одна, без тебя буду?
— Ничего, Фаня. Я буду приезжать, и может заберу тебя позже к себе, — сказал Ефим, чтобы подразнить тётку.
— Ты с ума сошёл, Фимка! Что бы я когда-нибудь поехала к этим фашистам. Да я лучше сдохну здесь в Одессе от одиночества, как собака, чем поеду к убийцам. Я их давно прокляла.
Ефим, громко смеялся, ему нравилось, что его предположение так завело тётку.
Перед выездом за границу шеф вызвал Марину для инструктажа. Он объяснил ей, что хочет заняться бизнесом по поставке на запад девушек для работы в борделях.
— Понимаешь, во всём мире славянки пользуются наибольшим успехом у мужиков. В тех европейских странах, где свирепствовала Инквизиция, мало осталось или почти не осталось красивых женщин. Из-за простой женской зависти, на красивую женщину делался донос, что она ведьма, и красота её сгорала на костре вместе с ней. А сейчас даже если женщина имеет правильные и даже красивые черты лица, то у неё отсутствует шарм, или говоря по-русски женственность, чего не скажешь о наших красавицах. Каждая вторая наша тёлка может претендовать на звание мисс-европа. Может я и утрирую, но сегодня на западе за нашу девушку до 29 лет дают от 10 до 20 тысяч немецких марок.
— А много ли наших девчат захотят идти работать в бардаках?
— Я думаю, что достаточно много. Но мы не собираемся афишировать, что отправляем их заниматься проституцией. Они будут знать, что едут работать в отелях, ресторанах, ночных клубах и т. д. Твоя задача будет состоять в том, чтобы встретить девушек, передать их заказчику, и главное — получить с него приличную сумму. Деньги будешь ложить в банк, и желательно не в Германии. Тебе важно не засветиться перед властями, иначе вряд ли ты сумеешь вылечить дочку.
В лучшем случае депортация, а то и тюрьма. Правда, у них она не хуже, чем наш санаторий, — засмеялся шеф.
Марина сидела молча и на его смех не отреагировала. Она понимала, что у неё нет другого выхода, вернее, она другого пути достать денег на операцию для Светы не знала. Ей нелегко досталась работа кидалы и сначала даже мучила совесть, но также, как человека обучают стрелять в другого человека, прикрываясь религиозными, патриотическими чувствами или просто чувством долга, она успокоилась и перестала искать себе оправдание. Сейчас она думала о том, что как только, соберёт необходимую сумму, постарается выйти из этой игры, заранее зная, что это невозможно.
Шеф ещё многое ей говорил и видно было, что вопрос этот хорошо им продуман и достаточно отработан.
— У меня уже готовы к отправке около полусотни тёлок. А человека на месте нет. Ты будешь там моим резидентом, как Штирлиц. И ещё.
Дурака Фимку к тонкостям работы не допускай. Он ничего не должен знать. Может выполнять любую работу, какую ты ему поручишь, но ты сама понимаешь, что он может принести больше вреда чем пользы. Мне звонить будешь только когда и куда я разрешу. Говорить только иносказательно. Нам сейчас принесут еду. Я заказал лангуст и французского вина.
— Юра, если ты разрешишь, то мне нужно уйти. Очень много работы осталось перед отъездом.
— Составь мне компанию, я специально заказал с расчётом на тебя.
Лангуст рыбаки доставляют контрабандой. И стоят лангусты, омары и другие черти немалых денег. После еды сразу уйдёшь, не буду задерживать.
Семёну Котику первое время всё было в диковинку и всё удивляло.
Он ещё в Одессе рассчитывал на то, что подучит язык и пойдёт работать по своей инженерной специальности, мастером на стройку. Он знал и понимал, что работать непосредственно на стройке во всём мире довольно сложно и тяжело, поэтому, как правило, несмотря на безработицу в капиталистическом мире, устроиться на работу опытному инженеру-строителю не составляло особой сложности.
Проходя мимо стройки, Семён всегда останавливался и наблюдал за производственным процессом. То, что он видел, никак не укладывалось в рамки его представлений о строительстве, которое он изучал в институте и видел непосредственно при возведении объектов в Союзе.
Во-первых, площадь застройки занимала минимум места, какое можно себе только представить. Забор, ограждающий котлован, устанавливался в полутора метрах, а иногда и вплотную к его краю и никогда не выносился на дорогу так, чтобы перекрыть движение, а над тротуаром делались козырьки, ограждающие пешеходов от возможного падения чего-либо сверху. И забор, и временный тротуар сделаны были из отборной сосновой доски и брусьев, тогда как в Одессе не хватало хвойных пород древесины для изготовления столярки — окон и дверей.
