«Среди многих вещей, записанных в нем о государстве [эфиопов]… говорится, что их император — самый христианский и в верности ему поклялись семьдесят четыре царя и несчетное число принцев… Известно, что этот император в год 1306-й нашего спасения направил тридцать посланников [которые]… почтительно предстали перед папой Климентом V в Авиньоне».
И это — помимо нескольких пустяков и уже упомянутого указания на «Престера Джона» — все, что было, известно о первой эфиопской миссии в Европу. Как бы ни были скудны эти сведения, они все же укрепили меня в предположении, что посланцы встретились-таки с папой Климентом V 31 и было это ровно за год до того, как последний разрешил массовые аресты рыцарей-тамплиеров.
Не было никаких сведений о содержании встречи, как и намека хотя бы на причину желания императора Эфиопии установить контакт с папой Климентом V в 1306 году. Мне казалось невероятным, чтобы Ведем Араад послал столь большое посольство с такой неслыханной и длительной миссией без особо важной причины. И я посчитал себя вправе строить догадки относительно этой причины.
Раскрыв свою записную книжку, я внес следующие предположения, догадки и гипотезы:
«Предположим на минуточку, что тамплиеры сопровождали принца Лалибелу из Иерусалима в Эфиопию в 1185 году и помогли ему взойти на престол. Предположим, что «белые люди», якобы создавшие церкви Лалибелы, действительно были тамплиерами. Предположим также, что «белые люди», которых видели носившими ковчег завета в Эфиопии в первом десятилетии XIII века, были теми же тамплиерами».
Следовательно, орден добился влиятельного и доверительного положения при дворе Лалибелы и всей династии Загве, к которой он принадлежал. Если так оно и было, тогда логично предположить, что два последних монарха из династии Загве (Имрахана Кристос и Наакуто Лааб) также поддерживали добрые отношения с тамплиерами, за которыми они сохранили привилегированный доступ к ковчегу.
Предположим, что все именно так и происходило и что на протяжении шестидесяти лет после смерти Лалибелы в 1211 году тамплиерам разрешалось приближаться к священной реликвии, но только не увозить ее из Эфиопии. Возможно, они планировали увезти ее и лишь ждали удобного момента для этого. Тем временем по мере старения рыцарей, первоначально прибывших в Эфиопию, орден, видимо, посылал им замену из земли обетованной. Особой спешности в этом не было: они могли довольствоваться пока нахождением ковчега в Эфиопии.
Подобное состояние дел должно было измениться коренным образом в 1270 году, когда (по какой бы то ни было причине) Наакуто Лааба убедили отречься от престола и его сменил Иекуно Амлак, претендовавший на принадлежность к Соломонидам. В отличие от Загве Соломониды были неразрывно связаны с ковчегом завета и с представлением о том, что Менелик I — основатель их династии привез его из Иерусалима во времена царствования самого Соломона. В этом контексте нельзя забывать, что первый записанный вариант «Кебра Нагаст» был составлен по распоряжению Иекуно Амлака. Другими словами, хотя к тому времени устная легенда была уже очень старой, Иекуно Амлак пожелал придать ей официальный статус. Почему? Да потому, что тем самым прославлялось и узаконивалось его право на трон.
Отсюда вытекает, что Иекуно Амлак должен был прийти в ужас от присутствия в его стране контингента воинственных, вооруженных (и технически оснащенных) иностранцев вроде тамплиеров, имевших к тому же возможность вызвать подкрепления из числа тысяч членов своего ордена на Ближнем Востоке, иностранцев, проявлявших особый интерес к ковчегу и, возможно, планировавших выкрасть его.
Предположим, однако, что поначалу Иекуно Амлак (еще не совсем уверенный в себе новичок на троне) попытался умиротворить этих сильных и опасных белых людей, возможно, создав у них ложное впечатление, будто желает сотрудничать с ними в том же духе, что и монархи Загве. Такая стратегия выглядела бы вполне логичной, особенно если иметь в виду, что у него была очень маленькая армия, и объяснила бы, почему во время его царствования не случилось ничего захватывающего. Поэтому именно его преемникам выпало искать окончательное решение проблемы освобождения от тамплиеров и сохранения ковчега.
Сын Иекуно Амлака (Ягба Сион, 1285–1294) был, видимо, даже слабее своего отца в военном отношении. Его сменил гораздо более сильный по характеру Ведем Араад, правивший до 1314 года. Примечательно, что именно Араад направил в 1306 году большое посольство в Авиньон к папе Клименту V.
Возможно ли, что посольство было отправлено с целью доставить неприятности тамплиерам и, быть может, дать папе и французскому королю (Филиппу IV) повод безотлагательно расправиться с орденом? Такой повод мог заключаться в предположении, что рыцари планируют доставить ковчег завета во Францию. В конце концов, в тот период воображением людей правили глубокие предрассудки. Располагая такой священной и могучей реликвией, тамплиеры оказались бы в уникальном положении, позволяющем бросить вызов и светской, и религиозной властям страны, а власти эти, без сомнения, предприняли все возможные меры для предупреждения подобной возможности.
Эта теория начала выглядеть особенно привлекательной на фоне арестов тамплиеров во Франции и других странах. Все они были произведены в 1307 году, т. е. через год после отъезда эфиопской миссии из Авиньона. Это полностью совпадает с тем, что известно о поведении короля Филиппа IV: есть свидетельства того, что свою операцию против тамплиеров он планировал еще за год до ее осуществления (т. е. в 1306 г.), как и того, что на протяжении этого, года он несколько раз обсуждал свои планы с папой Климентом..
Было бы, конечно, безумием вообразить, что избиение тамплиеров было вызвано только лоббированием эфиопских эмиссаров. Сыграли роль злоба и алчность Филиппа IV (первая потому, что орден давал несколько раз королю по носу, а вторая потому, что он, несомненно, положил глаз на огромные деньги, хранившиеся в казне тамплиеров в границах его королевства).
