Она опустила взгляд на их переплетенные пальцы. – Ты не сожалеешь о том, что случилось? – осторожно поинтересовалась она.

– Мне следовало быть более осторожным, но теперь это означает, что ты останешься со мной, – ответил Тони.

Его слова наполнили ее невероятным, но таким желанным счастьем.

– Остаться с тобой, – повторила она. Он любит ее! Он должен любить ее.

Дебора обнаружила, что, оказывается, мир – не такая уж плохая штука, если его средоточием является он, Тони. Перед нею открылись захватывающие возможности, самая прекрасная из которых состояла в том, что она любит его. Она позволила чувствам предстать в истинном, искрящемся свете… и теперь она может признаться в них ему. Но когда слова уже были готовы сорваться с ее губ, он сказал:

– Ты ведь ничего не имеешь против, а, Деб?

– Нет, наоборот, я…

– Отныне ты будешь под моей защитой, Деб. Ты получишь все, что только пожелаешь. Карт-бланш.

Карт-бланш. Его слова тревожным набатным звоном отдались у нее в ушах. Карт-бланш отнюдь не означал замужества. Тони предлагал стать его любовницей.

Он перекатился по кровати к ней под бок, в глазах его светилось восторженное предвкушение. Эта идея явно пришлась ему по вкусу.

– В общем-то, мне все равно, будет у тебя ребенок или нет. Мне по душе мысль о том, что мое состояние и могущество отныне будут защищать тебя. Так что матроны Айлэма до тебя теперь не доберутся. – Он рассмеялся собственной шутке.

Но Дебора не нашла в его предложении ничего смешного или веселого. Он считал, что она принадлежит к числу женщин, готовых стать содержанками. Подобно свече, которую задул резкий порыв ветра, радость в ее сердце умерла. Ее, Дебору Ситон Персиваль, рожденную для счастья, обманули и оставили с носом. Она стала молиться, чтобы у нее не родился ребенок, потому что она не собиралась принимать предложение Тони.

Но он, похоже, не заметил ее внезапной холодности.

– Дом, карета, деньги… Все, что пожелаешь. – Он ласково поцеловал ей руку. – Я хочу, чтобы ты была под моей защитой, а не жила с каким-то толстым викарием и кучей мерзких и непослушных детишек. Ты сможешь путешествовать вместе со мной. Мы поедем в Лондон на открытие светского сезона,[2] а потом вернемся в Йоркшир, где ты будешь проводить остальное время года. Я куплю тебе дома и там, и там. Собственно, нам необязательно оставаться в Англии. Мне всегда хотелось посмотреть Италию, побывать в Венеции и посетить колыбель цивилизации. Я даже мечтал о том, чтобы съездить в Египет. Это так экзотично! Ты ведь поедешь со мной, не так ли, Деб? Ты и я, только мы вдвоем, вместе. – Он взял ее руку и переплел их пальцы.

Он предлагал ей так много и в то же время не был готов дать ей свое имя. Несмотря на все его разглагольствования о том, какая она умная, образованная и красивая, он считал ее недостойной того, чтобы назвать своей женой.

Унижение было полным и окончательным.

Если бы какая-то из ее сестер совершила то, что сделала она, Дебора горько бы разочаровалась в ней. Она бы даже заявила распутной сестре, что ей еще повезло, что ей предложили карт-бланш, потому что отныне к ней не прикоснется ни один приличный мужчина. Даже отчаявшийся викарий Эймс.

В течение многих лет, включая годы безрадостного брака, Дебора лелеяла надежду, что когда-нибудь встретит такую же глубокую и искреннюю любовь, какую отец питал к ее матери, – любовь, которая не знает границ и ничего не требует взамен. Вероятно, именно этим можно объяснить, почему она так легко поддалась на уговоры и ухаживания Тони.

Но получилось так, что она влюбилась, а он лишь потешил свою похоть. Иначе почему он сделал ей столь бесчестное предложение?

Гордость не раз поддерживала ее в трудные времена, помогая пережить их. Гордость поможет ей и сейчас. Но она никогда не позволит Тони – нет, поправила она себя, лорду Бернеллу — догадаться о своих подлинных чувствах. Она никогда не признается ему в том, что, подобно деревенской простушке, влюбилась во владетельного лорда.

– Я не уверена, что хочу связывать себя такими обязательствами.

Она отодвинулась от него на другой край кровати.

– Связывать себя? – тупо повторил он. Последовала долгая пауза. – Ты хочешь сказать, что тебе не нужен дом?

В голосе его прозвучала нотка неуверенности. Она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и с мужеством отчаяния заявила:

– Мне не нужен мужчина.

Это был настоящий удар ниже пояса, и в комнате надолго воцарилась мертвая тишина. Она прикусила нижнюю губу, чтобы не пуститься в объяснения и не сказать чего-нибудь такого, о чем позже пожалеет. У Деборы оставалась только гордость, и она изо всех сил держалась за нее.

Наконец Тони заговорил:

– Ну что же. – Он с шумом выдохнул воздух. – Да, для меня это удар. – Он стукнул кулаком по постели. – Получается, ты просто играла со мной?

Дебора стиснула зубы и постаралась ожесточить свое сердце. Она больше не может позволить себе расслабиться и забыть об осторожности.

– Да, именно так, – чужим голосом сказала она. – Пока вы не нарушили наше соглашение. Вы сказали, что сможете избежать неожиданностей.

Тони быстро спрыгнул с кровати. Она слышала, как он подошел к камину. Остановился.

– Ты сердишься на меня.

– Вовсе нет.

– Сердишься, и еще как. Я же вижу. Что-то произошло. Всего десять минут назад, нет, всего пять минут назад ты шептала мое имя, а сейчас повернулась спиной и не желаешь разговаривать.

Дебора уткнулась лицом в подушку и пробормотала:

– Я не шептала ваше имя.

Пружины скрипнули, когда он снова опустился на кровать.

– Шептала, шептала, я слышал.

Ну, может, и шептала. Но признаваться в этом Дебора не собиралась.

– Я устала. – Она деланно зевнула и закрыла глаза.

Он лег на нее, потом приподнялся на руках, встал на колени. Она чувствовала, что он вглядывается в ее лицо, но не позволяла себе открыть глаза. Он легонько коснулся ее коленом.

– Тебя расстроило мое предложение карт-бланш, правда?

Она промолчала. Он приподнял ее, обнял и прижал к груди. Потом поцеловал в макушку.

– Деб, это самый разумный выход из положения.

Разумный! Сердце ее готово было разорваться от горя.

Согревая ее теплом своего тела, он опустил руку ей на живот.

– Может статься, ты уже носишь в себе моего ребенка, – прошептал он ей на ухо. – По крайней мере, ты должна остаться со мной до тех пор, пока мы не будем уверены.

Впервые в жизни Дебора не желала руководствоваться здравым смыслом. И еще она понимала, почему испытывает разочарование. С самого начала он был с ней честен. Это она – и никто другой! – позволила себе размечтаться о том, что между ними было что-то еще.

– Деб, я сделал ошибку, но не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня. – Он потерся носом о ее плечо. – Ты не можешь бросить меня. По крайней мере, вот так.

– Я должна. – Это были самые трудные слова в ее жизни.

– Получается, тебе все равно?

Она возненавидела искреннее разочарование, прозвучавшее в его голосе, и ей пришлось закусить губу, чтобы не проговориться. В висках у нее стучала кровь, и ее удары отсчитывали падающие в вечность мгновения.

Тони сел на кровати.

– Понятно, – мрачно протянул он.

В самом деле? Она молилась, и ждала… надеясь на большее. Пожалуйста, дай мне то, чего я хочу.

Вместо этого он встал с постели. Она открыла глаза и повернулась набок, глядя, как он подходит к окну. Он оперся обеими руками о подоконник и уставился в пол.

– Тони?

– У тебя есть моя визитная карточка. Если я когда-нибудь тебе понадоблюсь, пришли ее мне с указанием своего местонахождения, и я сверну горы, чтобы оказаться рядом с тобой.

Он не смотрел на нее. И ни слова не сказал о любви.

Не вернулся он и в постель. Он остался: у окна, глядя в ночь.

Дебора более не могла ничего ему сказать. У нее по-прежнему оставалась гордость. Этого должно быть достаточно.