— Тогда почему…
Теперь и мне пришлось немного отстраниться. Салат с морским коктейлем? Типичная обеденная закуска. Впрочем, соус не привычного розового цвета, а насыщенно золотистого… Горчица, несомненно. Но очень нежная.
— Почему они промолчали? Сейчас это неважно. В любом случае я, как сотрудник салона, могу рассказать больше и точнее.
— Вы… расскажете? — Его глаза просили, почти молили, но робость оставалась на месте, словно герр Съёдер не считал себя достойным ответа.
Да что же это такое? Неужели вынужденный отказ от гражданства мог так серьёзно повлиять на психику этого мужчины? Подумаешь, капелька средневековых привилегий, имеющих значение только для закрытого клуба ройменбургских обывателей! Вон Гельмут пошёл наперекор всей родне и прекрасно себя чувствует. Нет, здесь есть что-то ещё. Что-то давнее и постыдное, раз мой собеседник так странно себя ведёт. Словно виноват в неком преступлении… А что, если так оно и есть?
— Фройляйн Нейман собиралась выйти за вас замуж.
— Этого не может быть… Она… Вы уверены?
— Она пришла в наш салон, потому что хотела быть уверенной в счастливом браке. Вы ведь знаете, как много значения женщины придают всяческим гаданиям, гороскопам и прочим магическим штукам?
Мартин чуть не поперхнулся:
— Хотите сказать, Кларисса пришла, чтобы сделать приворот?
Вообще-то нечто весьма схожее. Если бы я не видел, как работают амулеты леди Оливии, я бы и сам не верил. Но парню придётся выложить официальную версию.
— Ну что вы! Конечно же нет! Мы оказываем своего рода психологическую помощь. У детей всегда есть любимые игрушки, помогающие успокоиться и вернуть счастливое расположение духа, помните? Плюшевые медведи, фарфоровые куколки, деревянные лошадки и прочие милые вещицы. Но с течением времени прежние способы оказывается неудобно использовать, поэтому… Взрослые приходят к нам. За новыми игрушками. Можно возвращаться в то место, где тебе когда-то было хорошо, а можно просто достать из кармана и согреть в ладонях безделушку: всё зависит от того, на чём акцентирует ваше внимание специалист.
— Но вам не кажется, что это… как-то искусственно?
Ага. А также насильственно и вообще беспардонно, как и любое вмешательство в устоявшийся порядок вещей. Но это намного милосерднее, чем внушать, например, разочаровавшемуся в чувствах, что либо он сам виноват в своих бедах, либо что предмет любви был его недостоин. И намного честнее, потому что мы не обещаем такому клиенту громких и быстрых побед на любовном фронте. Мы просто говорим: если тебе нужна эта любовь, действуй, и у тебя всё получится. Но сначала человек должен решить вопрос необходимости, и мы всегда делаем ударение именно на ней.
Убедись, что твоё желание выстрадано и выверено. Решись или откажись навсегда, но не трать время на беспорядочные метания, причиняющие боль и тебе, и твоему миру. Решился? Милости просим в салон «Свидание», там тебя ждут доброжелательные собеседники, готовые выслушать всё, что ты захочешь рассказать о себе и своих стремлениях. Но для начала надо научиться быть честным хотя бы с самим собой, потому что на фундаменте обмана дворец счастья не построишь. Цемент не той марки.
— Главное, это действенно.
— А психоаналитики? Разве они не делают то же самое? Почему же Кларисса отправилась…
— К нам? Таков был её выбор. Могу сказать только одно: договорным отношениям люди, особенно деловые, доверяют больше, чем туманным словесам психологов. Мы официально берём на себя обязательство помочь, и клиент, подписывая контракт, подсознательно уже готовится обрести счастье. Эффект плацебо своего рода, ведь пока человек не поверит, что может стать счастливым, ничего не изменится.
Он с сомнением покачал головой:
— Всё это напоминает какое-то жульничество.
Я улыбнулся, поднимая бокал с минеральной водой:
— Хотите убедиться в обратном? Попробуйте воспользоваться нашими услугами.
Господи, на кого я похож? На коммивояжёра, продающего эскимосам холодильники. Но, с одной стороны, вступиться за честь фирмы мне, как одному из основных работников, попросту необходимо — деловой этикет требует, а с другой — я всё-таки нахожусь в рядах армии более осведомлённой, чем наши противники.
Конечно, если бы клиенты салона знали, что их мысли читают, возникли бы возражения, жалобы, судебные иски с требованием компенсаций за моральный ущерб от вмешательства в частную жизнь и далее в том же духе. Но реально результаты моих и Евиных выводов нигде не фиксируются, сведения о тайных намерениях посетителей салона не выходят за его пределы, а значит, догадки остаются лишь догадками, и все вокруг довольны. Что же касается амулетов леди Оливии… Я бы сам не отказался обзавестись одним из них, только пока не определился, в чём должно заключаться моё личное счастье.
Мартин меланхолично взборонил вилкой салат, но снова не донёс до рта ни кусочка.
— Не любите морепродукты? — спрашиваю, чтобы ненадолго сменить тему.
— Признаться, не очень.
Хммммм.
«Но кушать надо. Диетологи утверждают, что это очень полезно. Холестерин уменьшает опять же… Просто нет аппетита. Да и откуда он может взяться сейчас?..»
«Да как это можно в рот брать? Трава, а в ней слизняки всякие, склизкие и вязкие… Бе-э-э, пакость-пакость-пакость! Так моему бедному животику и голодным недолго остаться…»
Снова то же самое! В «Кофейной роще» я не мог ясно видеть лицо Мартина, а сейчас контраст между внешним и внутренним оказался слишком ярким. Непозволительно ярким для продолжения сомнений.
Их двое в одном теле. Всё-таки двое. Один — спокойный, довольно уравновешенный, немного неуверенный в себе, словом, вполне разумный и понятный человек. Второй — бесцеремонный, грубый, наглый обжора, думающий только о своём желудке. Трудность состоит только в том, что…
Это не раздвоение личности. Но убедиться необходимо.
— Герр Съёдер, можно задать вам вопрос?
— Да, конечно.
— В вашем роду не наблюдалось психических заболеваний?
Он медленно отложил вилку в сторону и посмотрел на меня испуганно-застывшим взглядом человека, пойманного с поличным.
— Насколько мне известно, нет.
— И вы сами никогда не проходили лечение и не состояли на учёте в психиатрических клиниках?
— Нет.
Ни возмущения, ни попытки возразить, мол, лезу не в своё дело. Странно. Обычно первая реакция на вторжение всегда защитно-отрицающая, пытающаяся сбить врага со следа, агрессивная до физических проявлений, а в случае Мартина всё наоборот. Он говорит правду, но при этом словно чувствует личную вину за то, что… Правда неправильная.
Да, герр Съёдер скорее всего душевно совершенно здоров, и любой психиатр это подтвердит, потому что вторая личность, в корне отличающаяся от первой, существует параллельно и вполне самостоятельно, а не сменяет свою напарницу в определённые промежутки времени. Она просто существует. Живёт. Причём, как любое живое существо, жрёт и… Гадит. В тот раз поток её мыслей ввёл в заблуждение фройляйн Цилинску, а конечным результатом стала безвременная смерть отчаявшейся женщины. Но почему Ева не усомнилась? Почему не почувствовала того же, что и я?
Эмоциональной окраской потоки очень похожи друг на друга, зато в смысловом содержании разница значительная. Можно сказать, эти двое чувствуют примерно одинаково, словно аппарат ощущений един для них обоих, но думают совершенно по-разному. Неужели разгадка именно в этом? Если верить экспертам и теоретикам Коллегии, природные медиумы больше ориентируются на бессознательные впечатления, а я с самого начала оказался слаб в чтении именно эмоций, и общую картину мне всегда приходилось моделировать на основе сухого информационного остатка, а не чувственных образов. Достраивать. Реставрировать по крохотным кусочкам. Беда только в том, что под рукой нет оригинала для сверки.
Мысли… Это словно переписка в чате: наборы слов, сопровождающиеся смайликами — большим количеством гримасничающих рожиц, помогающих донести твои эмоции до виртуального собеседника. И внешне безобидная фраза может кардинально поменять смысл в зависимости от того, будет ли в её окончании поставлена улыбающаяся, подмигивающая или выражающая неодобрение мордочка. Я могу прочитать мысли, но утверждать, что человек подумал именно так, а не иначе, именно о том, а не о сём… Остаётся смотреть на лица и пытаться гадать по ним.
