Она сумела изменить свою внешность… Но ведь это только иллюзия. А если то, что она попытается сейчас сделать, тоже окажется всего лишь иллюзией? Но времени на сомнения не было — и Твилла решилась.

Она направила к зеркальцу всю свою волю, стараясь представить чистую, здоровую плоть, на которой не осталось ни единого следа от этих страшных ожогов, этой спекшейся черной корки, покрытой ужасными красными трещинами. Чистая, гладкая кожа…

Твилла ощутила, как внутри нее поднимается сила — из таких глубин, о существовании которых она даже не подозревала. Это было похоже на огонь — но только холодный… И чистый… Зеркало вспыхнуло и засияло ровным белым светом, словно полная луна на небе.

— Целебную силу зову — прорастай Зелени потоком.

Листвой покрывайся, цвети-расцветай Деревом высоким!

У нее снова получилась нескладная детская считалочка, но лучшего заклинания Твилла придумать не смогла. Зеркальце засветилось еще ярче, и на его поверхности перестало что-либо отражаться. Вместо этого из ослепительно сияющего диска брызнули тонкие лучи невыносимо яркого света — такого яркого, что на него больно было смотреть. Но Твилла знала, что должна смотреть, во что бы то ни стало. Иллюзия? Или истинная сила?

Слепящие лучи упали на обожженные руки юноши и начали ветвиться и разрастаться, словно корни дерева. Они зарывались в поврежденную плоть и уходили все глубже и глубже. Но Твилла не следила за лучами — она снова обратила все внимание на зеркальце.

Незаметно для себя самой юная целительница начала раскачиваться из стороны в сторону. Казалось, вся ее жизненная сила уходила на то, что она сейчас делала, но Твилла не отступала. Краем сознания девушка отметила, что кто-то подошел и поддержал ее дрожащее от напряжения тело — точно так же, как Оксил поддерживал бесчувственного раненого юношу.

— Расти… — задыхаясь, бормотала она. — Цвети… И снаружи, и внутри…

Она видела, как ослепительно светящиеся корни проникают внутрь почерневшей, обожженной плоти, пронизывают ее насквозь. Холодное серебристое сияние сменилось мягким зеленовато-желтым светом. Зеркальце дрожало в руке Твиллы, норовило вывернуться, словно хотело ускользнуть от того, что поднималось ему навстречу, — но целительница держала его твердо. Она должна была стать такой же сильной и крепкой, как руки того, кто пришел ей на помощь, поддержал ее слабеющее тело.

Может быть, она растратит сейчас всю, без остатка, силу, что хранилась внутри волшебного зеркальца, вынуждая зеркальце столкнуться с неведомой враждебной силой, природа и мощь которой ей неизвестна? Этого Твилла не знала, однако упрямо решила сражаться до конца.

Зеленоватые светящиеся корни убрались обратно внутрь зеркального диска. Сияние померкло. Гладь зеркальца помутнела, его словно затянуло туманной дымкой. Твилла закричала. Руку, в которой она сжимала зеркальце, будто огнем обожгло… Девушка не знала, удалось ли ей что-то сделать, но терпеть эту боль она больше не могла. Зеркальце выпало из ее ослабевшей ладони, и как только оно упало, Твилла полностью обессилела — казалось, она вот-вот увянет, как вырванный с корнем цветок. Но сильные мужские руки крепко держали ее, не давая упасть. Твилла видела все вокруг как будто сквозь пелену тумана — словно яркое сияние зеркальца повредило ее зрение.

Но юноша, лежавший у нее на коленях, пошевелился — и его переложили на землю. Твилла несколько раз моргнула, и ее взор немного прояснился. Правда, девушка была еще слишком слаба, чтобы двигаться, — хотя из последних сил она потянулась дрожащей рукой к зеркальцу, которое стало тусклым и мутным, будто пролежало на земле не одно столетие. Оно стало тяжелым… Таким тяжелым, что Твилла едва смогла его поднять… И… оно умерло… В нем больше не было живого тепла…

От слабости и осознания страшной потери Твилла заплакала. Из-за плеча к лицу девушки потянулась рука с твердыми мозолями от долгих упражнений с мечом — рука того человека, который все это время поддерживал ее. Он нежно погладил ее по щеке.

— Она столь многое отдала… Что вы получили, люди леса?

Это был голос Илона — не покорного раба красавицы Лотис, а того самого мужчины, вместе с которым Твилла пережила смертельные опасности во время бури и наводнения.

— Мы благословляем ее за спасение Фанны — Фанна не умер железной смертью!

Твилла еще раз моргнула, прогоняя глупые слезы, которые так и катились из глаз. Она увидела лесного лорда, который держал на руках юношу по имени Фанна — почти так же, как Илон держал сейчас ее саму. Руки юноши были чистыми и гладкими, без единого пятнышка, — хотя только что они походили на скрюченные птичьи лапы, почерневшие от ожогов.

Трясущимися руками Твилла прижала к себе заветное зеркальце и принялась водить по нему пальцами, как делала это много, много раз. Девушка гладила пальцами помутневшее зеркало, стараясь вернуть ему прежний блеск.

Оксил уложил исцеленного юношу на толстый ковер из листьев, встал и заговорил. Теперь он обращался к Илону:

— Это железо — ваше. Забери его и унеси из наших земель, чтобы больше никто не попал в такую западню.

Когда Илон потянулся к топору, Твилла схватила его за рукав.

— Нет! — Она посмотрела на Оксила. — Если топор отравлен, ты не должен требовать, чтобы этот человек его брал!

— Для людей вашей расы это не яд. Вы умеете обращаться с железом, и оно не причиняет вам вреда. Но для нас железо — это верная и мучительная смерть. Лотис потребовала сохранить жизнь этому человеку — и теперь он может оказать нам услугу, если заберет и унесет подальше смертоносное железо.

— Да. — Это подала голос Лотис. Лесная красавица стояла чуть в стороне, и Твилла ее не видела. А на то, чтобы обернуться, у целительницы уже не осталось сил. — Возьми это железо, раб, и унеси его из нашего леса! А одаренная силой Луны пусть позаботится о себе самой. Она и так уже хорошо потрудилась… — В голосе Лотис явственно чувствовались злость и досада.

— Позволь мне… — Оксил подошел к Твилле и Илону, стал на колени и поддержал ослабевшую девушку. Твилла почувствовала, что Илон отошел. Она собралась с силами и, опираясь на плечо лесного лорда, сумела подняться на колени — чтобы видеть, что делает Илон. Слепой стоял, вытянув руки перед собой. Дерево, под которым валялся топор, находилось справа от Илона, но тот, ступая медленно и неуверенно, двинулся прямо.

— Поверни направо! — Твилла страшно разозлилась, и гнев придал ей сил. Девушка оперлась на плечо Оксила и, пошатываясь, поднялась на ноги. — Он же не видит! — Она ударила слабым кулачком по руке лесного лорда. — Разрази вас Пагорн, он же ничего не видит!

— Ничего, справится. — Лотис скользнула к Илону и встала у него за спиной. Она подтолкнула слепого в нужном направлении, и, пройдя пару шагов, Илон наткнулся на дерево с зарубкой. Ведя руками вдоль ствола, он наклонился и вскоре нащупал лезвие топора. Но когда слепой лорд поднялся, он держал в руках кое-что еще — темный кинжал с украшенной зелеными камнями рукоятью. Клинок кинжала был сломан пополам. Лотис снова подтолкнула его и приказала:

— Унеси это отсюда! Унеси железо из наших владений!

Твилла отстранилась от Оксила и, повернувшись к лесному лорду лицом, гневно сказала:

— Он не видит — и служит вам. Как вы можете такое позволить?!

Оксил странно взглянул на нее — так, словно ему стало стыдно, и приказал:

— Вестел, проводи его до края леса. Проследи, чтобы он шел по тропинкам.

Мужчина, который привел их сюда, поспешно подошел к слепому, а Лотис подскочила к Оксилу и Твилле и крикнула:

— Он — мой! Я зачаровала его — согласно нашим обычаям. Ты ведь не станешь оспаривать обычаи предков, Оксил? Оставь мне моего раба, или тебе самому придется нарушить Пять Законов!

— Но ведь он служил бы тебе еще лучше, если бы ты вернула ему зрение — разве нет? — сказала Твилла.

Прекрасное лицо Лотис исказилось от ярости.

— А ты вообще не вмешивайся, безобразная потаскуха! Что я делаю со своей собственностью — это не твоя забота! К тому же… — Лотис вдруг перестала хмуриться, на ее губах заиграла коварная, злая улыбка. — Кажется, тебе теперь нечем защититься от меня!