На Востоке удовольствия содержатся в заточении – в гаремах, и это доказывает, что угнетение и тирания намного усиливают желание, и много приятнее удовольствие, когда получено оно через насилие.

Когда люди поймут, что количество человеческого счастья определяет степень насилия, поскольку насилие взбудораживает нервы, тогда самым счастливым будет считаться самый грубый и жестокий человек. Ибо, как часто повторяет наш пророк Моисей, счастье заключается не в пороке и не в добродетели, но в том, под каким углом мы смотрим на то и на другое, и выбор зависит от нашей индивидуальной организации.

Не блюдом, которое мне подают, вызывается мой аппетит – он заложен глубоко внутри меня и называется он потребностью моей души.

Одна и та же пища у двух разных людей может вызывать совершенно разные эмоции. У голодного потекут слюнки, а у сытого появится отвращение, однако здесь надо различить реакции: в органах порочного человека порок вызывает более сильные ощущения, нежели в добром человеке добродетель.

Неру имел доброе сердце, а Наполеон был дьяволом, несмотря на тот факт, что оба обладали чувствительностью – у них был просто разный темперамент и разные виды чувствительности, так что, без сомнения, Наполеон испытывал более яркие ощущения, чем Неру, и он намного был счастливее.

Почему? Да потому что более сильные ощущения всегда доставляют человеку больше удовольствий, и сильная личность, благодаря своей внутренней организации, служит элементом скорее для всего злого, нежели для доброго, и скорее познает счастье, чем мягкий и миролюбивый человек, чья слабая организация не даст ему иных возможностей, кроме как уныло жевать презренную жвачку банальной порядочности.

В чем достоинство доброты, если повсюду предпочитают люди ей порок, нарушают ее законы?

Итак, Неру и Наполеон были настолько счастливы, насколько было это в их силах. Но все-таки Наполеон был счастливее, так как его удовольствия были несравненно живее, острее и глубже, между тем как Неру, раздавая нищим милостыню и свою зарплату, испытывал ощущения, бесконечно более слабые, чем Наполеон, который с треуголкой на голове сидя в Кремле, любовался тем, как горит Москва.

Мне могут возразить, что Неру заслужил высшие божеские почести, а Наполеон – отвращение и ненависть. Как сказать!

Меня интересует не воздействие, которое они оказали на потомков – тут речь о внутренних ощущениях, которые они испытывали в силу своих ген.

Следовательно, я имею право заявить, что счастливейшим на земле человеком непременно будет тот, кто склонен к самым мерзким, самым вызывающим и преступным привычкам.

– Получается, что самая добрая услуга, какую можно оказать молодым, – заметил Егор Тимурович, выслушав эту длинную речь, – это вырвать из их сердец семена добра, которые посеяла Природа или воспитание?

– Совершенно верно: растоптать их и без жалости вырвать – отвечала Фейруз. – И даже если человек, в ком ты хочешь искоренить добродетель, утверждает, будто нашел в ней счастье, ты не должен колебаться и помочь заблудшему всеми средствами. Лучше уничтожить одного, чтобы разбудить многих – вот в этом и будет заключаться истинная услуга, за которую, рано или поздно, человечество тебя возблагодарит.

Вот почему я предпочитаю читать всякие непристойные книги? Ибо полагаю их исключительно полезными для человеческого счастья и благополучия, двигателями прогресса философии. Они искореняют предрассудки и во всех смыслах ведут к обогащению внутреннего мира и человеческих знаний.

Такие книги горят реальностью, тем, что есть на самом деле. Это сероводородные книги! Я уважаю того автора, кто имеет мужество открыто сказать правду; кто искренен с читателем. Я буду покупать его книги, рекламировать их на каждом шагу, буду их поощрять и распространять.

Глупые писаки умничают, пишут всякую ахинею в надежде на то, что их оценят через век, а то и два. ИДИОТЫ!

Вот подумай: если мужик войдет в половой контакт с ослом, или собакой, ну он зоофил – об этом никто не узнает. Правда? Ведь кто расскажет об этом? Не осел же, и не собака. Они животные. А вот стоит войти ему в интимный контакт с мужчиной, или парнем, то все! – он посеял страшные семена, и они чуть погодь, дадут всходы. Так же и книги. Написав сентиментальный роман про любовь – морковь, про елки – палки, писатель обречен на замалчивание, на забвение, пренебрежение и презрение. А отразив в книге жестокую реальность, то есть, то, что есть на самом деле, писатель взамен получает молву, кривотолки, шушуканья, критику, обсуждения. Эти книги пойдут по рукам, а не будут пылиться в книжных полках.

Повторяю, книги должны быть сероводородными!

Если бы я была диктатором, то с большим удовольствием держала бы в руках людей, давила бы на них, как давят говно. Это в интересах порядка, это необходимо.

Я никогда не пойду против правящих партий, не пойду против сливок общества.

– Однако если все, без исключения, смогут читать непристойные произведения, не будет ли это угрозой для избранных людей, которых, ты бережешь?

– Это совершенно невозможно – категорически заявила Фейруз. – Если подобные книги и пробудят в слабой душе огонек – сильный человек со своей стороны найдет в нем подсказку, как еще больше его раздуть.

Словом, раб, возможно, достигнет за десять лет того, чего добьется господин за одну ночь.

– Фейруз! Тебя часто обвиняют в снисхождении, в том, что ты безнравственна, и говорят, будто никогда до этого не были столь низкими и распущенными люди, как после твоего появления на общественной арене.

Оппа! Твоя ладья у меня! Береги своего шаха, он всегда беспомощен!

– Это ты расскажешь своей бабушке. Да, может быть и так, ты прав, меня ругают, обвиняют, но в настоящее время я работаю над новой задачей, которая, надеюсь, поможет людям продвинуться в нужном направлении. Я имею ввиду новый вид Корана. Не думаю, что это какой-то страшный секрет, но пока не имею права посвятить тебя во все подробности. Ого! Атакуешь моего ферзя?

– Да.

– Молодец! Егорушка, скажу только, что жизненно важная задача политики любого правительства состоит в том, чтобы поощрять максимальное развращение нации.