Нам может показаться странным, что в Пантеон не вошел такой всемогущий бог стихий, как Сварог, которого по его функциональным особенностям можно смело поставить в один ряд со Стрибогом, Родом, Судом, Дивом как одну из ипостасей Верховного Бога. Но он потому и не вошел, что в Пантеоне уже стоит Стрибог, олицетворяющий и всех прочих.
Сварог, как и Стрибог, – отец Дажьбога. Он олицетворение небесных стихий, самого неба. Его сын Сварожич – огонь и, наверное. Солнце, то есть, это одновременно Хоре и Дажьбог. Сварожич, разумеется, лишь эпитет или, выражаясь более точно, отчество. Можно было бы с полным основанием записать: Дажьбог Сварожич и Хоре Сварожич – это было бы абсолютно верным.
Сварог известен и у западных славян под таким же именем. Но, наверное, выводить Сварога из "огненного духа" славян Рарога, или Рарожека, как это делают некоторые исследователи, было бы неправильно. Ибо его образ полностью укладывается в его теоним – санскрит сохранил слово, которое, видимо, было утрачено на прародине и не оставило заметных следов в славянских языках (этот вопрос о следах еще не разработан). "Сварга" означает "небо" "небесный". Имея такое четкое обозначение, абсолютно точно передающее сущность и лингвистически точное, нам нет смысла выискивать какие-то иные – маловнятные и путаные.
И здесь мы сталкиваемся с интересным, но в то же время и обыденным, нормальным явлением – прародина сохранила образ и утратила понимание теонима, переселенцы утратили образ, но сохранили слово-значение. Это и есть жизненность, отсутствие схематизма.
Славянского Сварога невозможно объяснить никакими заимствованиями ниоткуда. Но унесенное переселенцами понятие "неба" ярким лучом прожектора высвечивает праславянскую древность на рубежах III и II тысячелетий до н. э. Мы снова и снова возвращаемся к изначальному праиндоевропейскому ядру, к этому горнилу кумиров-божеств, разнесенных народами индоевропейской языковой семьи по всему свету.
И все же надо переходить к божествам второго ряда. Они заслуживают самого пристального внимания. Такой ли уж "второй" этот ряд?
Мы уже сопоставляли древнеиндийского бога огня Агни со славянским Огнем. Здесь бесспорно родство, так же как и между древнеиндийскими Ваю и Вата – богами ветра и славянским Ветром. Какие еще соответствия мы можем выявить с ходу, на слух? Разумеется, само название Веды говорит нам о многом: "ведать", то есть "знать". Веды – "знание". А наши "ведь-мы" – "знающие", обладающие каким-то недоступным всем прочим знанием. Откуда принесено это Знание-Веды?
ВОЗРОЖДЕНИЕ ИЛИ ПЕРЕРОЖДЕНИЕ БОГОВ
Ты, Агни светлокрылый,
Спасешь меня, разъединишь со тьмой.
Смотрите, братья, недруги и други,
Как бог, гудя, охватит мой костер,
Отсвечивая золотом в кольчуге!
Смирите скорбь рыдающих сестер:
Бог взял меня и жертвою простер,
Чтоб возродить на светозарном Юге!
Иван Бунин. Агни
Мы не сможем посвятить каждому божеству или демону по главе. Наша задача пока просто обозначить их в системе образов-аналогов, выявить прообраз, если это удастся. Но пойдет уже процесс без красочных описаний. Мы будем лишь намечать вехи, по которым в дальнейшем, в следующих работах, пойдем или мы сами, или иные исследователи. А потому за дело.
Существует мнение, что "ангел" – это перевод с древнееврейского на греческий слова "малак", то есть "вестник". И на самом деле, ангелы по своим функциям посредники между богом и людьми. Но так ли все просто? Такое ли здесь примитивное заимствование? На наш взгляд, нет. Греческое "аггело" близко к просторечному русскому "аггелы, аггел". Казалось бы, все очень просто, цепочка наглядная:
древнееврейский "вестник" – греческий перевод "аггел" – русское заимствование "аггел-ангел".
Но дело в том, что задолго до появления на свет древнееврейского этноса и, тем более, греческих переводчиков уже оформилось и бытовало древнеиндийское, а возможно, и праиндоевропейское "Ангирас" – посредник между богами и людьми.
Ангирас породил целый класс полубогов-ангира-сов, через которых и осуществляется связь между богами и людьми. Самые настоящие "ангелы", только не двухтысячелетней давности, а как минимум четырехтысячелетней. Лингвистическое совпадение также абсолютное: переход "и" в "е"-дело понятное, "л" при переходе из праиндоевропейского и славянских превращается в "р", пример тому мы уже приводили – это "слава" – "сравас". Ангирас=Ангелу. И без всяких посредников-переводчиков! Интересен и тот факт, что Ангирас одновременно сын Брахмы – высшего бога – и сын Агни, одного из наиболее упоминаемых "Ригведой" божеств, идущего следом за Индрой.
Бесспорно, христианство вложило в понятие "ангел" и свою особенность, но сам образ существовал задолго до оформления христианского учения и к древнееврейской мифологии отношения не имел. Агни – Ангирас – ангирасы – ангелы и Огонь. Вот эта "огненная" сущность полубогов-посредников, на наш взгляд, очень характерна, ведь именно она отвечает требованиям к какому-то переходному состоянию между реальной, физической материей, которую можно взять, пощупать, и чем-то "божественным", неощутимым на ощупь. В сознании людей тех времен Огонь и был таковым "посредником", несущим от богов вполне определенные блага. В дальнейшем образ развивался.
Что еще? Богиня Вяч-Вач древнеиндийского, а точнее, ведийского пантеона. Это богиня речи. Вяч-Вач так и переводится – "речь", "слово". Хотя и не следовало бы переводить то, что понятно и так. "Вяк", "вякнуть", "вякать" – это просторечные "говор", "сказать", "говорить". Само древнеиндийское понятие "вякти" – говорить – полностью совпадает со славянским "вякати".
Разумеется, индоарии унесли с прародины слово-понятие вместе с соответствующей богиней. Ничего близкого к славянскому и древнеиндийскому слову у их соседей нет. Латинское "вокс" отдалено и вообще сомнительно. Персидское "ванг" – шум – также не совсем укладывается в образно-лингвистические рамки. Ну и, конечно, всем нам известное новгородское, да и во всех иных славянских местах распространенное "вече". Нет сомнений в том, что оно произошло именно от "вякати", "вакти". "Вече-вяче" – это "говорильня", место, где можно "говорить, обсуждать". Иные предположения нам не представляются серьезными, хотя они, конечно, есть.
Сплошь и рядом мы встречаем в древнеиндийских языках и мифологии образы и слова, унесенные с прародины индоевропейцев. Но ни у одного народа мы не найдем стольких "совпадений", как у славян с индоариями. Взять, например, женское начало, сияющую и парящую жену Индры – Вирадж (правильно Вира-жь). Это сам "женский дух". В славянской мифологии "женские духи" вилы. В единственном числе – Вила, летающая женщина с распущенными волосами, олицетворяющая саму женственность и вместе с тем способная и навредить при случае недругу (чисто по-женски). Совпадение? Случайность? Памятуя о переходе славянского "л" в древнеиндийское "р", это не скажешь. Вила=Вира-жь и лингвистически, и по образу. Снова – прародина и периферия, автохтоны и переселенцы.
Проверим себя. Причем, проверим не на "мелочи" какой-либо, а на 'верховном божестве ведийской мифологии. Кто такой Брахма? Кто такие брахманы?
Ну, со вторыми более или менее ясно, для нас брахманы – это соответствующая категория жрецов, обслуживающих Брахму (в более сложные, многотрудные для понимания значения, развившиеся на поздних этапах, мы вникать не будем). Итак, брахман – жрец, волхв. Ну а Брахма? В слове заключен праин-доевропейский корень "бел", о котором мы уже говорили, еще он звучит "бхел", "бхелг" и означает "раздуваться", "вспучиваться", "разбухать". Знакомые нам вещи, характерные для Волоса-чудища.
Для переселенцев образ начал развиваться в ином направлении, в сторону "верховника", по всей видимости, очень давно, еще до начала переселения. И в него вошло в основном то, что имелось в первоначальном властителе-волостителе "подземных пастбищ", владыке. Но распространилось это "володение" уже на весь обитаемый мир, заключавший в себе и подземные сферы, и земные, и надземные. Все "вредительское" и "злое" полностью ушло в Валу-Балу и Вритру. Осталось всемогущество, величие. Почему мы говорим с такой уверенностью? Потому что такой взгляд отвечает не только самому образу и его эволюции, но и лингвистическим закономерностям. Снова вспомним "слава"-"сравас", вспомним переход "б" в "в". Из первого получим: Брахма – Блахма. Из второго: Блахма – Влахма. Влах – это Волох, так же как "град" – это "город". Дополнение "ма(н)" в слове по естественным причинам, из которых образовалось сложное слово, отпадает, ведь основа – Брах. Получается: Брахма=Волоху. И соответственно "брахманы" это "волхвы". Непривычное толкование, не так ли? Но другого, столь же аргументированного и осмысленного, просто не существует в природе. Все попытки вывести Брахму, да и прочих богов и демонов древнеиндийского пантеона из каких-либо иных языков и мифологий разбиваются вдребезги ввиду отсутствия даже единичных, даже случайных совпадений. В нашем же варианте все укладывается в очень стройную и логичную систему, не входящую ни в одну из бытующих поверхностных схем. И система эта – сама жизнь, сама эволюция на протяжении шести-семи тысячелетий праиндоевропейцев и их потомков.
