За соседним столиком несколько англичанок пили свой первый утренний чай. Одна из них, кивнув на газету, спросила:

– Какие новости?

– Плохие,- ответил он,- плохие…

Женщины, которым было за тридцать, его не интересовали.

Когда Ларсен покинул яхту, до Алена дошел смысл происшедшего: он стал богатым и всем его неприятностям наступил конец. Теперь он сможет не только возвратить деньги «Бурже», но на его счете в «Фирст Нэйшнл» останется 800 тысяч долларов! А впереди его ждут еще два миллиона, которые, как пообещал Ларсен, он получит через две недели. Ален стремительно поднялся на палубу, пулей промчался мимо удивленных матросов команды, сбежав по трапу на набережную, пустился по улице… Как только он получил возможность рассчитаться с Гамильтоном, ему больше некого было опасаться в «Мажестик».

– В отеле есть телекс?- спросил он у швейцара.

– Разумеется, мистер.

Еще не успев отдышаться, Ален написал текст и протянул его оператору. «Нью-Йорк. Банк «Фирст Нэйшнл». Перевести в банк «Бурже Транс Лимитед» 1 170 400 долларов. Ален Пайп. Отель «Мажестик». Канны. Франция».

Ален ворвался в свой номер. Схватил телефонную трубку и набрал номер апартаментов Прэнс-Линча. Там мгновенно подняли трубку.

– Говорит Ален Пайп.

– Где вы? Мне необходимо с вами встретиться.

– Мне тоже. Я у себя.

– Иду.

Через тридцать секунд Гамильтон был уже у Алена. Ален не успел открыть рот, а Гамильтон уже горячо тряс его руку.

– Приношу вам искренние извинения за свою невыдержанность прошлой ночью, самые искренние… Усталость, агрессивность этих подонков… Не выдержали нервы… Я сожалею, что так глупо вел себя.

Изумленный Ален пожал ему руку.

– У меня для вас, мистер Прэнс-Линч, есть хорошая новость! Я только что возместил вам всю сумму, которую по ошибке ваш банк перевел на мой счет.

– Повторите…

– Мы в расчете. В этот момент «Фирст Нэйшнл» переводит вам миллион сто семьдесят тысяч четыреста долларов.

Лицо Прэнс-Линча побледнело.

– Но это невозможно! Вы же сказали, что проиграли все в казино!

– Совершенно верно! Я нашел источник, который… Все, я вам больше ничего не должен! Сейчас девять тридцать, ваши условия я выполнил. Забудем эту историю!

– Минутку, мистер Пайп. Я восхищен вашим сообщением… Но ничего не мешает нам обсудить мое предложение.

– «Хакетт»?

– «Хакетт».

– Сожалею, мистер Прэнс-Линч, но меня это совершенно не интересует.

– Постойте, постойте…- запротестовал Гамильтон, притворно улыбаясь.- Сегодня ночью я говорил жесткие, грубые, даже обидные слова… Я был не прав. Но вознаграждение остается в силе… Двадцать тысяч долларов!

К десяти часам Ален должен был быть у Тьерри. Горячая волна залила его лицо.

– Нет и нет! Я не намерен менять решение…

– Мистер Пайп… Ситуация изменилась. Еще вчера вы были должны мне больше миллиона. Вы говорите, что сегодня возместили…

– Пожалуйста, проверьте.

Прэнс-Линч поднял руки, словно подтверждая, что не сомневается в этом.

– Верю, верю… Я уверен, что вы это сделали. Поэтому я предлагаю вам не двадцать тысяч долларов, а тридцать!

Ален украдкой посмотрел на часы. Если он попадет даже в небольшую пробку, он опоздает.

– Благодарю вас, мистер Прэнс-Линч, но я не соглашусь даже за сто тысяч!

– Я согласен на сто тысяч! Они – ваши!- спокойным голосом сказал Гамильтон, с ужасом видя, что Ален не блефует. Он понимал, что все его слова неубедительны и смешны, но более сильных доводов найти не смог. А Ален знал слишком много…

– Сто тысяч долларов у вас в кармане и плюс реванш над Хакеттом!

Он заметил, что Ален пристально смотрит на него и едва сдерживается, чтобы не рассмеяться.

– Ночью вы сказали, что согласны. Вы помните?

– Послушайте, мистер Прэнс-Линч, меня ждут.

– Поймите, мне трудно отказаться от ваших услуг после нашего конфиденциального разговора. Такие дела требуют строжайшей тайны.

– Даю вам слово, что…

– Но вы уже не сдержали его, согласившись вчера и отказавшись сегодня. Почему я должен верить вам еще раз?- тихо произнес Гамильтон.

– Плевал я на Хакетта и «организацию», которую вы можете направить против него. Прошу извинить меня, но я очень тороплюсь.

Лицо Прэнс-Линча окаменело.

– Назовите вашу сумму!

Ален с удивлением посмотрел на него.

– Повторяю…

– Ваша сумма! Каждый человек имеет свою цену. Я хочу знать, сколько стоите вы!

– Неужели вы не понимаете, что я отказываюсь от вашего предложения?

– Вы уже не можете это сделать, мистер Пайп! Слишком поздно.

– Слишком поздно? Что вы хотите этим сказать?

– Я не могу рисковать существованием моего банка из-за каприза человека, который не держит свое слово.

– Пусть провалятся в тартарары ваш банк и фирма «Хакетт»! Я уже забыл вашу трепотню! А теперь, убирайтесь!

– Спрашиваю в последний раз… Сколько?

Ален оттолкнул его в сторону, прошел в ванную, взял купальные принадлежности и вышел из номера, оставив там стоявшего как столб Гамильтона.

– Мистер Пайп,- придя в себя, закричал Прэнс-Линч…

Он выбежал в коридор, но Алена там уже не было. Этот мальчишка не только завалил операцию, но и подписал ему смертный приговор.

Устав лежать в темноте с открытыми глазами, Баннистер зажег лампу. Он чувствовал себя виноватым перед всем миром, начиная с Кристель и Алена. Он перевернулся на другой бок, сожалея, что еще только три часа ночи, но решил больше не спать. Его самолет улетал в семь утра. Он встал, босиком прошел на кухню и выпил стакан молока. Затем на цыпочках, чтобы не разбудить Кристель, возвратился в комнату, достал из шкафа чемодан и начал складывать вещи. Закончив, он сел на край кровати, свесив руки… Он сожалел о вчерашней ссоре с Кристель, но в чем-то убедить ее было невозможно. Он с трудом переносил ее присутствие и в то же время чувствовал, как сжимается его сердце при мысли, что несколько дней он проведет без нее. Двадцать лет совместной жизни породили необъяснимые привычки…

Ему не давало покоя новое поступление на счет Алена. Не является ли оно очередной ошибкой компьютера? Если да, то сколько еще времени будет сыпаться эта манна небесная?