– Что ты! Я потомственный араб. А разве ты этого еще не поняла?

При слове араб сердце Леси сладко замерло. Ах! Араб! Да еще щедрый! Красивый! И явно не стесненный в средствах. Может быть, даже потомок шейха?

– Все может быть, – загадочно улыбнулся Алекс.

От этой улыбки у Леси внутри все так и затрепетало. Ясное дело! Шейх! Типичный шейх! Только не хочет об этом говорить! Ой, не упустить бы!

Алекс тем временем рассказывал, как приехал в Россию на учебу. Влюбился в эту страну. И остался тут жить. Родители его выбор хотя и не одобряли, так как надеялись, что он вернется на родину, женится на соплеменнице и подарит им внуков, все же со временем смирились. И даже стали гордиться, что их старший сын и наследник не просто прозябает дома в роскоши и комфорте, а своими руками и зубами проложил дорогу в непростом и тернистом мире российского бизнеса.

– Вначале, конечно, мне было непросто без родительской поддержки. Случались месяцы, когда мне совсем нечего было есть. Мешок с гречей – и все! Как я ее только не ел! И варил. И жарил. И пирожки с ней пек. И с жареным лучком, и с перцем, и с растительным маслом. Наелся я этой гречкой на всю жизнь. Теперь прихожу в супермаркет и к прилавку с крупами даже не суюсь. Как увижу гречу, мигом тошнить начинает.

– А чем ты занимаешься?

– У меня бизнес. Торгую всем понемножку.

Леся слегка удивилась. У нее самой был бизнес, связанный с туризмом. И она знала, что позволить себе несколько направлений в деятельности могут только уже прочно вставшие на ноги и давно процветающие фирмы. Но если вы торгуете мебелью, то по меньшей мере неразумно одновременно затевать еще и торговлю медикаментами. Скорей всего, вы не будете успевать ни там, ни здесь. И просто вылетите в трубу.

Так что торговать всем и понемножку было довольно неразумно.

«Скрывает! – решила про себя Леся. – Скромничает! У самого небось целая торговая империя. А мне говорит, что торгует понемножку!»

Леся обладала одним, увы, часто встречающимся недостатком. Она придавала не вполне понятым словам собеседника именно ту окраску, которая нравилась ей самой. Вот и сейчас, внушив себе, что ее новый знакомый не просто богат, а богат необычайно, она успокоилась и больше Алекса о его бизнесе не расспрашивала.

Если не обращать внимания на такие мелочи, то, в общем-то, посидели они замечательно. И как-то незаметно для самой себя Леся очутилась в гостиничном номере, куда пришла вместе с Алексом. Единственное, что ее опять же успокаивало, что гостиница была дорогой. Пожалуй, самой дорогой в городе. Небось тут должны хорошо следить за порядком. И вздумай Алекс повести себя в отношении гостьи непорядочно, по тревоге сразу же прибегут охранники и прекратят безобразие. Хотя сам Алекс никаких вольностей себе пока что не позволял. Но это ведь пока они на людях.

– Если бы он позвал меня к себе домой, на квартиру, я бы сразу же отказалась. Но ведь гостиница – это совсем другое. Там всегда можно позвать на помощь.

Осторожная Леся всегда предпочитала подстраховываться. И в те места, насчет которых у нее имелись сомнения, она просто не совалась. Но тут ее чутье то ли спало, то ли временно отлучилось по своим делам. Но Леся послушно поволоклась следом за Алексом, поднялась на сверкающем лифте и вошла в номер своего нового друга.

В номере у Алекса не было ничего особенного. Две комнаты. Одна из них спальная. Вторая гостиная. Плазменная панель в полстены в гостиной. Накрытая шелковым покрывалом широкая кровать в спальной. Там и там ковер на полу. Шелк на окнах. Но никаких тебе фонтанов.

– За ту цену, что они берут за номер, тут унитазы должны быть золотые, а ванны из настоящего мрамора. Я видела такие, когда была в Эмиратах.

Алекс усмехнулся. Он вообще последние полчаса очень много улыбался. Настроение у него было преотличное.

– Выпьем, – предложил он Лесе, протягивая той бокал с густым красным вином.

– После рома? Нам будет плохо.

Вместо ответа Алекс придвинулся к ней вплотную, взял девушку за руку и страстным, прерывающимся от волнения шепотом произнес:

– Нет, нам с тобой будет очень и очень хорошо. Это я тебе обещаю.

Горячий воздух почти опалил Лесе ушко. Она залилась краской. И внезапно почувствовала, что ей стало жарко.

На этом месте Леся замолчала. А Кира, убедившись, что подруга не торопится продолжать, с нетерпением спросила:

– И что? Что было дальше?

– А это все, – растерянно развела руками Леся. – Дальше я ничего не помню.

– М-м-м… Тебя настолько поглотила страсть?

– При чем тут страсть, – фыркнула Леся. – Говорю же, у меня с этим типом, которого убили, ничего не было. Я выпила вино и вырубилась. Все!

– Все?

– Совершенно все. Больше ничего не помню.

Утром Леся проснулась от стука в дверь.

– Ваш заказ! – услышала она, еще не открывая глаз. – Можно войти?

Леся глаза открыла. И первое, что она увидела, была мужская рука, которая лежала у нее на груди. Рука была большая, тяжелая и страшно холодная. Как противно! Леся побыстрей спихнула руку с себя и огляделась. Где она? Что произошло? Почему она ничего не помнит о том, как вчера раздевалась, ложилась спать и минуточку… Кто этот мужчина рядом с ней?

Девушка с любопытством наклонилась вперед и сдернула простыню со своего соседа по койке. И тут же из ее легких вырвался вопль такой силы, что на потолке задребезжали подвески на хрустальной люстре. В ответ дверь гостиничного номера распахнулась, и в него заглянула горничная в форменной одежде.

– У вас все в порядке? – совершенно по-идиотски осведомилась она у Леси.

Более дурацкий вопрос придумать было сложно. Стала бы Леся вопить, будь у нее все в порядке.

– Что случилось?

Говорить Леся не могла. После первого вопля у нее внезапно отнялись голосовые связки. И она смогла только помотать головой. Мол, нет, не в порядке. Потом быстро скатилась с кровати и замерла возле нее.

Горничная удивилась. И сделала несколько шагов в направлении Леси.

– Простите, – робко произнесла она, встав рядом. – Я не поняла…

Но тут ее взгляд остановился на кровати и лежавшем на ней неподвижно мужчине. И девушка сделала прыжок в сторону двери. И уже оттуда, с безопасного расстояния, воскликнула:

– Ой, мамочка! Он же мертвый!

Следом за этим восклицанием девушка заверещала. Но куда ей было до Леси! Визг горничной больше напоминал голос полузадушенного кошкой мышонка.

– Ой! Ой! Ой! – пищала девушка, не сводя глаз с кровати. – Сколько крови! Мамочка родная! Что вы натворили!

– М-м-м…

– Как ни стыдно! Взрослые люди!

– М-м-м…

– Как вы могли так поступить?

Леся развела руками и неожиданно для самой себя внятно произнесла:

– Ничего не понимаю.

– Ой! Ой! Небось все белье залили!

– Я тут ни при чем.

– И матрас испортили, – убивалась горничная. – И подушки. И одеяло! Оно же из пуха! Как же это теперь все отстирать! Не отстирать уже. Списывать придется!

– Что? – изумилась Леся.

– Списывать, говорю, придется! – охотно растолковала ей горничная. – А это такая морока. Ты бы только знала! Бумажек ворох – просто чума. И как раз в мою смену! Вот уж не везет, так не везет!

Со своей стороны, Леся считала, что «не везет» – это еще очень слабое определение того, что с ней случилось. И если находящаяся в шоке горничная еще толком не понимала, что произошло и чем это может грозить, то Леся, наоборот, очень хорошо поняла. Проснувшись, она обнаружила рядом с собой труп мужчины, с которым провела вчерашний вечер. И видимо, всю ночь тоже. И теперь, вполне вероятно, ее заподозрят в убийстве этого самого мужчины. Господи, как же это случилось?

Однако никаких последствий этой ночи у себя в голове Леся не обнаружила. Удивилась. Покопалась вновь и снова ничего не обнаружила. Это было уже больше, чем странно. Как бы ни напилась вчера вечером Леся, она должна была помнить хоть что-нибудь о происходящем с ней и о том, как она очутилась в кровати Алекса. Да и не напивалась она настолько, чтобы вырубиться. Внезапный сон навалился на нее после бокала вина, который подсунул ей Алекс.