Старый путешественник смотрел на спящего ребенка, ощущая особое горько-сладкое чувство, совмещавшее в себе боль и радость, он не мог сразу понять его, но вдруг осознал — он любит мальчика.

«Я его учитель и защитник, — думал он. — Но куда я могу повести это юное существо? В темное безумие ночи?… И чему я научил его?… Красть из скобяной лавки?… Эллиот, — Ип снова коснулся лба мальчика, — ты свет моего сердца, благодаря тебе оно светит ярче. Это ты мой учитель, мой защитник и наставник. Разве есть на свете еще один такой ребенок? Такой бескорыстный и добрый? Пусть каждая звезда благословит тебя и одарит бесценным знанием, которое ты сможешь понять и употребить на благо людям…»

Знаком он что-то приказал нежному свечению луны и мерцанию звезд и укрыл ими спящего Эллиота.

Послышалось фырканье, Гарви царапался в дверь, явившись на ночное бдение с Ипом.

Космический гоблин растворил дверь, и пес, не вполне уверенный в собственной безопасности, трусливо, боком, протиснулся в чулан. Он обнюхал спящего Эллиота, несколько раз обошел вокруг него и наконец уселся перед инопланетянином.

Ип учил его тому, что должна знать собака, воющая на луну под телепатическим действием звездных лучей.

Мэри стояла у бюро, перебирая картотеку. Одиннадцать часов утра, а ноги уже дают о себе знать. Перед ней была груда бумаг, которые следовало рассортировать. Она предпочла бы делать это в аэродинамической трубе, чтобы увидеть, как воздушный поток подхватит и унесет весь этот бумажный хлам.

— Мэри, отнесите отчеты в торговый отдел, когда сможете.

Когда смогу? Она взглянула на управляющего. Тиран, садист и болван. Правда, будь он холост, она бы согласилась выйти за него. Вот тогда бы можно было отдохнуть…

— Хорошо, мистер Краудер, отнесу, как только смогу.

— А пока что не смогли бы вы…

— Да, с удовольствием.

— Но я еще ничего не сказал! — удивленно нахмурился он.

— Простите, мистер Краудер, мне показалось, что шкаф с картотекой вот-вот опрокинется. Это уже случалось.

— Да ну?!

— Вот именно, если сразу выдвинуть все ящики.

На время это отвлекло мистера Краудера, который застыл на месте, уставившись на шкаф.

Мэри иногда развлекалась подобным образом. И как удалось тупице без всякой квалификации занять такое положение в фирме?! Впрочем, еще чаще ее удивляло, как она, работая здесь, не сходит с ума… Она подумывала, не оставить ли фирму. Может быть, сделать это сегодня же и наняться на заправочную станцию? Механики, которые обслуживали ее машину, всегда казались ей не лишенными юмора.

— Вы говорите, если сразу выдвинуть все ящики? — мистер Краудер все еще разглядывал шкаф.

— Только не пробуйте это проделать.

— Но ведь следовало бы приколотить его наглухо к стене, не так ли?

— Возможно.

Куда лучше было бы приколотить к стене самого мистера Краудера. И пользоваться им, как доской объявлений.

— Я доложу руководству, — управляющий ушел.

Теперь он будет размышлять об этом до самого обеда.

Обеденный перерыв Мэри провела на скамейке в парке. Она жевала сандвич, растирая подъем ноги. Сидевшая рядом пожилая женщина беседовала со своей сумкой. Мэри взглянула на соседку, — возможно, такая же конторская служащая, как и она…

— Вот и я так кончу… В беседах со своей сумкой…

Она вытянула ноги и вздохнула. Ах, появился бы претендент на роль мужа, да еще со счетом в банке… Она закрыла глаза, но вместо высокого и стройного предмета грез ей привиделась какая-то бесформенная фигура, ростом чуть выше зонтика, которая приближалась к ней с плиткой шоколада…

— Путешествуете по делам? — спросил соседа пассажир авиалайнера на высоте тридцать тысяч футов.

— Да, — ответил микробиолог, — конференция…

Эллиот открыл свой шкафчик в школьном подвале, из которого посыпались тетради и всякая всячина, и сунул в него учебники. Окинув удрученным взглядом беспорядочную кучу, он махнул рукой и захлопнул дверцу. Могут ли сравниться школьные уроки с загадочным сиянием звезд?… Скукотища… Он вышел в коридор. Серые, как в тюрьме, школьные стены нагоняли тоску. А тут еще Поганец шагал навстречу.

В руках рыжего пройдохи было зеркальце. Он приставил его к лицу Эллиота.

— Парень года, друг президентов, королей и инопланетян, — он повернул зеркальце так, чтобы в нем отразилась и его собственная физиономия. — Конечно, с тобой там будет и еще кое-кто… Мы знаем кто, правда?

Пустобрех и зануда… Впрочем, трепотня Лэнса вызывала ожидаемый эффект Эллиоту захотелось как следует вздуть его.

Лэнс улыбнулся, чувствуя, что наконец чего-то достиг в этом мире. Теперь он мог бы прямо из пятого класса стать участником аэрокосмической программы и давать советы по связи с инопланетянами; разве не звучат у него в голове какие-то сигналы?

— Он все время разговаривает со мной, Эллиот. Я ему нравлюсь.

— Не понимаю, чем…

— А он понял, что я могу быть ему полезен. Послушай, Лэнс взял Эллиота за рукав. — Ты знаешь, что мы теперь самые важные люди в школе? Ведь мы в контакте… — его глазки еще более перекосились, словно у ночной белки-летяги в дневное время.

Эллиот взглянул в слезящиеся бусинки глаз Лэнса и должен был признать — в них отражалось сверкание Ипа. Это помогло ему подавить в себе страстное желание отлупить Поганца.

— Да-да, правда. Мы в контакте… Ну, мне пора… — он зашагал по коридору, а Лэнс отправился восвояси. Оба слышали звездный зов, но сигналы у Эллиота были сильнее и звучали не так радостно — чувство космического одиночества вернулось с волной, проникшей сквозь школьные стены. Проследить источник волны не представляло труда: школа, городской квартал, холмы, у подножий которых приютилось несколько домиков, и в одном из них, в тесном закутке, — подавленный старый космолог с геранью в руках.

— …Инопланетянин… — бормотал микробиолог по пути в зал заседаний. — Я уже жалею, что согласился участвовать в этой дурацкой затее… — обернулся он к коллеге.

— А я смотрю на это как на отдых, — засмеялся тот.

— Правительство могло бы придумать лучший способ использовать наше время, — пожал плечами микробиолог.