— А теперь, Васко, слушай, слушай внимательно. У тебя был долгий, трудный день, и ты хочешь спать. Ты зеваешь. Ты собираешься отправиться на боковую. Сейчас ты заснешь крепким сном, ибо завтра будет новый день.

Это была большая ложь, ибо завтра не будет нового дня, во всяком случае, для дорогого Васко. Снова будет то же самое. Все повторится сначала. Он будет убаюкан, погружен в глубокий сон и даже в более глубокий транс моим утешающим голосом. И пока он будет пребывать в трансе, ему будет приказано, чтобы он забыл этот день и снова вернулся к нему, так что он никогда не проснется утром своего последнего дня в увольнении перед явкой на активную службу. Он проснется с легким похмельем от празднества последней ночи и не станет ничем утруждать себя. Просто поваляется в номере отеля, поест, немного почитает, посмотрит телевизор и отправится спать пораньше. Так он будет проводить время, получая от того удовольствие, пока не нарушится программа. Это был чудесный план, защищенный, насколько возможно, от дурацких случайностей. Я скормил половину своих ликвидных фондов в коппер уплаты, и баланс настенного индикатора подскочил до астрономической цифры. Чувствуя себя счастливым, я немедленно вышел из номера и повесил на дверь табличку: «НЕ БЕСПОКОИТЬ». А затем я впал в депрессию, вернулся, снова зажег свет и огляделся в поисках бутылки, до сих пор снабжавшей меня столь отменным вдохновением. Увы. Васко отлично позаботился о ней. Но как мне вернуться тайно на эту теперь втрое бдительнее охраняемую базу? Та высокая каменная стена казалась мне еще выше, чем на самом деле. Я наделал шуму, перебираясь через нее, и поднял по тревоге всех. Было бы очень мило, если бы я мог вернуться без чьего-либо ведома, прокравшись, скажем, под стеной. Увы. об этом не могло быть и речи: землеройные работы, удаление земли и тому подобное — это не то, что можно совершить за несколько часов. Угнать самолет, перелететь и спрыгнуть на парашюте? И быть подстреленным еще до приземления. Да, для того, чтобы проникнуть на базу или покинуть ее вряд ли можно было выбрать худшее время. Караулы будут усиленными, часовые подозрительными, а вся база будет кишеть солдатами. Но, может быть, именно это давало мне ключ к решению задачи? Обратить их силу против них, воспользоваться их многочисленностью, чтобы нанести поражение. Дзюдо в гигантских масштабах. Но как? Ответ пришел достаточно быстро, так как проблема была правильно изложена. Я собрал требуемое снаряжение — оно было довольно объемистым, — затем сложил его в большой чемодан, который снабдил устройством для саморазрушения. Понадобится личина — ничего особенного, просто, чтобы спрятать мою реальную, присвоенную внешность. Ах, до каких уровней обмана приходится подниматься! Доверху застегнутое длиннополое пальто скрыло мой мундир, моя пилотка отправилась в карман — ее заменила широкополая шляпа, — а моя старая верная седая борода устроилась на моем лице намордником анонимности. Глубоко вздохнув, я выпил капельку и, выскользнув из номера, запер за собой дверь, а ключ сунул в карман. Проходя мимо мусоропровода, я швырнул туда ключ, и вспышка мгновенного уничтожения осветила мне путь. Отойдя на приличное расстояние, я остановил робото-такси и сунул на него свой чемодан

— База «Глупость», главный вход, — приказал я, и мы поехали.

Безумие? Возможно. Но это был единственный способ. Не то, чтобы у меня не скребли кошки на душе, стараясь вырваться на свободу. Рассвет уже высветил небо, когда мы катили по подъездной улице под высокими фонарями туда, где вооруженный до зубов часовой подозрительно глядел на нас, поглаживая свое оружие.

— База закрыта! — заорал лейтенант, распахивая дверцу такси. — Что вы здесь делаете?

— База? — произнес я дрожащим голосом, довольно плохо имитируя старческий фальцет. — Разве это не Центр Морковного Сока Лиги Естественного Здоровья? Это такси привезло меня не туда…

Лейтенант фыркнул и отвернулся, а я воспользовался этим, чтобы прокатить парочку гранат между его кривыми ногами. И еще пять швырнул за ним вслед. Первые гранаты еще не успели взорваться, как я натянул противогаз поверх своей шляпы. Ого! Обстановка становилась деловой. Гранаты были заряжены отличной смесью затемняющего сознание газа, веселящего газа и дымообразователя. Ослепленные, смеющиеся, ругающиеся и кашляющие солдаты спотыкались вокруг меня. Некоторые из них разряжали свои пистолеты. Я проложил себе дорогу сквозь их расстроенные ряды, добрался до главных ворот, поставил свой чемодан и открыл его. Кумулятивные снаряды имели клейкую основу и прилипли к воротам, когда я пришлепнул их на место. Реактивный снаряд ударил в ворота, и шрапнель порвала мое длинное пальто. Я рухнул наземь, выхватил две дымовые гранаты и бросил их за спину. До того, как поднялся дым, я успел мельком увидеть приближающийся отряд, который еще находился за пределами загазованного района. Солдаты стреляли на бегу. Еще две бомбы с затемняющим газом оказались очень кстати. В такой же темноте, что и все прочие, я нащупывал капсюли и соединял их с радиоподрывным устройством. Время убегало слишком быстро. За воротами, несомненно, уже подняли тревогу, и теперь там меня будут ждать. Но я зашел слишком далеко, чтобы отступать. Я закрыл чемодан опять же на ощупь, схватил его в охапку, осторожно проследовал вдоль стены и нажал кнопку передатчика у себя в кармане. В темноте грохнули взрывы, за ними последовал лязг стали. Будем надеяться, что в воротах проделано отверстие. Я, спотыкаясь, вернулся ко входу сквозь звуки бедлама в окружавшей меня темноте.

Дыра там была. Об этом свидетельствовали проблески света, пробивавшиеся с той стороны сквозь клубящееся дымовое облако. По ту сторону были также и солдаты, судя по граду огня из ручного оружия, лязгавшего по двери. Несколько случайных пуль пронеслись сквозь недавно прожженное отверстие. Позади меня раздались вопли, видно, в кого-то попали. Эти дураки стреляли друг в друга, помогая распространению паники. Держась в стороне от линии огня из-за ворот, я швырнул в отверстие гранату, еще одну, еще… И когда дым здесь рассеялся, а там достиг предельной густоты, пролез в дыру сам, как можно быстрее и как можно тише. Да, шум здесь стоял отменный! Стонали сирены, орали солдаты, лаяло оружие — царила предельная сумятица. Я бросил несколько гранат во всех направлениях, стараясь забросить их как можно дальше, чтобы расширить накрываемый район. Последние гранаты — их осталось всего полдюжины — я приберег на случай особой необходимости, набив ими карманы пальто, В том, что такая необходимость возникнет, я не сомневался. Мина самоуничтожения на чемодане имела пятисекундную выдержку. Я включил взрыватель и отшвырнул чемодан.

Вдоль стены, моего единственного ориентира в этой тьме, я прокрался к караульней, замеченной мной, когда я в первый раз изучал ворота. Тогда там был припаркован целый выводок машин, и я молил бога, чтобы там осталась хотя бы одна из них. Облако поредело, и я швырнул вперед две гранаты. В темноте я услышал шум — звуки заводимого мотора. Забыв об осторожности, я побежал. Кто-то врезался в меня и тяжело упал, но я удержался на ногах и, спотыкаясь, побежал дальше. Затем я споткнулся о край тротуара и упал, но быстро поднялся и побежал, потеряв при этом шляпу. Мотор зарычал громче, а потом я увидел за краем дымового облака приземистый фургон. Он поворачивал, готовый двинуться вперед по дороге, и я бросил как можно дальше две из оставшихся четырех гранат. Водитель нажал на тормоза, когда перед ним выросли грибовидные облака, а я, очутившись у дверцы, рывком открыл ее. Он был в белом облачении повара, с колпаком и всем прочим. Я протянул руку и выволок его на себя, а когда он выбрался, отвесил ему резкий удар правой по отвисшей челюсти. В то же мгновение я очутился на месте водителя и переключил скорость на первую, а потом бросил машину вперед, предоставив дверце захлопнуться самой от ускорения. Вырвавшись из дыма, я увидел, что уже совсем рассвело. «Отлично проделано», — поздравил я себя, а затем сбросил скорость, чтобы не обращать на себя внимания. По улице мне навстречу рысью бежали новые солдаты, я постарался опуститься на сиденье как можно ниже и начал сдирать седую бороду. Самое время вернуться к роли Васко. Вдруг в моей голове взорвалась звенящая боль, эпицентр которой находился чуть выше виска. Я вскрикнул, отпрянув в сторону, потянув за собой руль, в результате чего фургон понесся На взвод солдат, рассеявшихся во всех направлениях. Что-то мелькнуло мимо угла моего глаза, я отпрянул, и второй удар угодил мне в плечо, так что я почти не почувствовал его через одежду. Из задней части фургона высовывалась белая рука, державшая тяжелый молоток. Я с силой крутнул руль, и рука исчезла из поля зрения: видимо, тот, кому она принадлежала, упал. В спешке я позабыл, что в фургоне могут быть и другие люди. Как раз перед фургоном у стены распростерся испуганный офицер. Я снова крутнул руль и едва-едва разминулся с ним, так что мы хорошо разглядели друг друга, пока фургон проносился мимо него. Мой противогаз и борода наверняка произвели на него впечатление, и он незамедлительно доложит об этом по рации. Время истекало. Снова появилась рука и молоток, но я рубанул по запястью ребром ладони и отобрал молоток. Как только я свернул за ближайший угол, я с силой нажал на педаль газа и бросил молоток обратно владельцу с гранатой в придачу, заставив, по крайней мере, этот источник неприятностей на время притихнуть. Я выпрямил волнистый путь фургона и осторожно коснулся растущей шишки на голове. В этот момент впереди меня на дорогу вырулили две бронемашины и помчалось ко мне. Я затормозил и свернул на следующем перекрестке. Фургон стал больше помехой, чем активом, и мне следовало избавиться от него. Но что потом? Я не хотел оказаться обнаруженным вдали от своей квартиры, что немедленно вызвало бы подозрения, однако офицерские здания находились в противоположном конце базы. Но офицерский клуб был не слишком далеко отсюда, в зоне отдыха. Смогу ли я попасть туда? Может ли быть так, что упившиеся на вчерашней попойке офицеры все еще лежат на нарах, где я их оставил? Это был слишком хороший шанс, чтобы упускать его, потому что если я смогу вернуться на свое место на нарах, то, конечно, буду вне подозрения. Клуб был достаточно близко. Были машины впереди меня, которые мчались ко мне, несомненно, еще больше машин было позади меня, но ни одной достаточно близко в этот момент. На ходу я терял свою маскировку: пальто, борода, противогаз отмечали мой след. Я запихал оставшуюся гранату в карман, натянул пилотку, расправив ее на военный лад, и строевым шагом завернул за угол. Отделение солдат высыпало из казармы. Строясь в ряды, они игнорировали меня, всего лишь еще один мундир среди мундиров. Офицерский клуб приближался. Еще два поворота, и я у цели. Передняя дверь была заперта, но я знал, где вход в комнату с нарами. Я как раз готовился завернуть за угол, когда услышал разговор двух солдат и задержался.