Была и еще одна очень важная находка, которая объясняла почти все: под причалом базы были обнаружены три притопленных акваланга с баллонами и три гидрокостюма.

Капитан сделал правильный вывод: преступники проникли на территорию базы с моря. Скорее всего — с борта яхты «Сириус». Подплыв к берегу под водой и сбросив гидрокостюмы, они заложили под коттеджи термитные и дымовые шашки.

Как попала термитная шашка в штабной коттедж, пока не очень понятно. Завершив преступление, они поднялись на борт яхты «Сириус» вместе с членами команды, которые помогали тушить пожар или, что вероятнее, делали вид, что помогали.

Полицейский уже связался со своим начальством и получил разрешение на задержание членов экипажа и пассажиров яхты «Сириус» в рамках расследования уголовного дела по факту пожара на базе Национально-патриотического союза. Но сделать этого не удалось. Около трех часов ночи яхта пришвартовалась у прогулочного причала в порту Таллина и почти сразу ушла в Санкт-Петербург. Из пограничной службы сообщили, что на борту яхты «Сириус», приписанной к Кронштадту и принадлежащей Военно-морскому училищу, кроме штатных членов команды, находились два пассажира: российские граждане Дмитрий Хохлов и Рудольф Гамберг. Никаких нарушений ни по линии таможенников, ни по линии пограничников обнаружено не было, поэтому яхте разрешили покинуть территориальные воды Эстонии.

— Это ни на что не похоже, — заключил капитан. — Ни на что. Это похоже на диверсию.

— Это и есть диверсия, — подтвердил Кейт.

Это была не просто диверсия. Это была диверсия, проведенная с такой хирургической точностью и с такой холодной жестокостью, что у генерал-лейтенанта Кейта по спине прошел невольный озноб.

И при всем при том схема операции была проста, как дважды два.

Высадка с яхты. Отвлекающий поджог двух коттеджей. Поджог третьего термитной шашкой с таймером, поставленным на двадцатиминутное замедление, — чтобы уничтожить следы похищения документов из сейфа Янсена. После этого освободили из подвала сидевшего там диверсанта и сунули вместо него Янсена. Перекрыли подачу в бойлер холодной воды, вывели из строя газовую автоматику. И спокойно, без малейшего риска, поднялись на борт яхты и ушли в Питер.

Не все, понял Кейт. На борту «Сириуса» было только два пассажира: доктор Гамберг и Дмитрий Хохлов, которого гэбист назвал Боцманом. А аквалангов и гидрокостюмов было три. Куда делись эти трое? Остались в Таллине. Сошли с яхты, когда она в три часа ночи пришвартовывалась у прогулочного причала.

Да, эти трое сейчас в Таллине. А завтра в десять ноль-ноль начнется торжественная церемония похорон останков национального героя Эстонии. Завтра. В десять ноль-ноль. Осталось меньше суток. Времени нет. Но у них его тоже нет. Они не успеют использовать документы. Они ничего не успеют. Операция будет завершена. Потому что остановить ее может только он, генерал Кейт.

Теперь стало понятно, почему Янсен и его гость в кабинете не разговаривали, а чего-то ждали. Доктор Гамберг ждал десяти часов — условленного момента начала операции. Но чего ждал Янсен? Почему он не поднял тревогу? У него был миллион возможностей. И при выходе из гостиницы «Виру». И на вахте базы, где дежурили четыре вооруженных охранника. Что ему помешало?

Доктор Гамберг все время держал правую руку в кармане плаща. И все время пропускал Янсена впереди себя. Объяснение этому могло быть только одно: в руке у него был пистолет. Но неужели Янсен не понимал, что ни в людной гостинице, ни при охранниках доктор Гамберг не решится стрелять? Это верное самоубийство, полнейшее безрассудство, просто безумие!

А похитить на глазах у всего Таллина одного из самых известных политиков Эстонии — не безумие?

К тому времени, когда генерал-лейтенант Кейт закончил свое расследование, в котором остался невыясненным лишь вопрос о том, почему бывший полковник КГБ Юрген Янсен вел себя, как парализованный взглядом удава кролик, на место происшествия прикатило все начальство из Таллина — от министра внутренних дел до генерального прокурора с их многочисленной свитой. Появилась пресса, нагрянули телевизионщики, перед воротами базы их с трудом сдерживал усиленный наряд полиции. Кейт поискал взглядом среди начальства высокую массивную фигуру Генриха Вайно, но не нашел. Либо ему еще не сообщили о том, что случилось, а вернее всего — он решил не приезжать, чтобы не проявлять своей заинтересованности. Но поговорить с ним нужно было немедленно.

Кейт приказал водителю прорываться сквозь толпу журналистов, а сам пригнулся на заднем сиденье неприметного на фоне солидных машин начальства армейского джипа. Маневр удался. Пишущая и снимающая братия даже не посмотрела на джип, в котором не было никого, кроме молодого солдата-водителя. Только после этого Кейт слегка расслабился. Невидяще глядя на бегущую навстречу ленту шоссе, он попытался сориентироваться в резко, обвально изменившейся ситуации.

Он чувствовал себя, как человек, который неожиданно потерял ориентировку в лесу. Все то же, что было еще минуту назад, и все не то. Все поменялось местами, все перепуталось и перемешалось. Где он? Что это за лес? Что это за земля? Что это за страна? Как он в ней, черт побери, оказался?

К действительности его вернул восторженный возглас водителя:

— Господин генерал, вы только посмотрите! Какая красотка! Я тащусь!

Впереди на обочине стояла открытая красная иномарка. К багажнику прислонилась стройная молодая блондинка в черном кожаном пальто с небрежно наброшенным на шею длинным красным шарфом. На солнце золотилась волнистые волосы цвета осенней ржи. По случаю теплого дня пальто было распахнуто. Под ним белел костюмчик, высокий обрез мини-юбки открывал стройные ножки.

И хотя генерал-лейтенанту Кейту было сейчас не до этого, он кивнул — только для того, чтобы как-то отреагировать на восторг молодого солдата:

— Да, красивая женщина.

— Женщина? Какая женщина? — удивился водитель. — Я говорю про тачку! Это же «мазератти джибли»!

Блондинка увидела приближающийся джип и подняла руку.