Трент. О боже!

Освещение убирается с Одри, но остаётся на Тренте.

(К залу.) Я был, конечно, очень наивен. Что вскоре и понял. Если всё пойдёт по плану, то меньше чем через два часа в номере тысяча двести три мотеля «Сансет» я узнаю, насколько я был наивен. Мне стало известно из надёжных источников… простите… из так называемых надёжных источников, что я на пороге раскрытия тайны. Кто за всем этим стоит? Стоун? Не уверен… Мне сказали, что человек, с которым я должен встретиться, будет в маске. Мне не разрешат записывать его голос на магнитофон. Я нашёл свою золотую жилу.

Слышны шаги. Они замирают. Сирена.

Надо идти.

Свет на Стоуне.

Стоун. Благодарю, что зашли, сэр.

Трент (к залу). Перепроверяй всё по ходу дела! А вдруг меня надули? Если так, то кто? И как?

Стоун. Премного благодарен. Чарльз, что-нибудь выпить! Виски, если желаете, у нас есть.

Трент. Нет, спасибо, ничего не надо.

Стоун. Ну что ж. Значит, только бизнес. Мне тогда тоже ничего.

Трент (к зрителям). Я послушал совета моего литературного агента и позвонил Стоуну, договорившись о встрече на сегодня. И вот я в его апартаментах. Если бы я хотел напиться, то, казалось бы, где, как не здесь? Но я почуял, что мне понадобится свежая голова. Она и так кружилась у меня… Ненавижу лифты. Уж не знаю почему, но каждый раз, как поднимаюсь, не могу избавиться от мысли, что подо мной бездна. Оттого-то стараюсь ходить по лестницам пешком. А Стоун занимал весь последний, сороковой этаж. У каждого неврастеника есть свой предел, а цифра сорок была для меня роковой. Сейчас мир подо мной ходил ходуном. Мне отчаянно не хотелось, но что-то заставляло меня это делать: я глядел вниз из библиотеки Стоуна и через приоткрытое окно видел, как люди на улице раскачивались туда-сюда, как резиновые. Как гуттаперчевые куклы… Здания тоже были будто из резины. И, казалось, плавились в лучах жаркого летнего солнца.

Стоун (приближаясь к Тренту сзади). Прекрасный вид отсюда, с высоты.

Трент (его мутит). Да.

Стоун. Почему бы вам не присесть?

Трент. Спасибо. (К залу.) Я сел мимо стула.

Чарльз, слуга, придвигает Тренту стул. Тот действительно садится мимо него и оказывается на полу в нелепой, смешной позе. Немая сцена. Гонг.

Затемнение

Свет на Одри.

Одри (к залу). Чем занимается литературный агент? (После паузы.) Вот вопрос, который мне задают без конца… В теории агент должен найти своему клиенту работу. Известно, что так оно порой и бывает. Но к счастью для всех, кто с этим связан, мы делаем куда больше, гораздо больше. Возьмите нынешний случай. Майкл Трент был моим клиентом почти пятнадцать лет, и мы уживались с ним, так сказать, относительно неплохо. Он не был богат, но и не помирал с голоду. Вполне обеспечен, сказала бы я, он был — до последнего времени. Сегодня для всех писателей настали тяжёлые времена, но с Майклом творилось что-то сверх того. Что меня беспокоило, так это его всё более бросающаяся в глаза эксцентричность. Он вообразил себя кем-то вроде детектива. Даже в самый жаркий, ясный летний день напяливает плащ, поднимает воротник, надвигает шляпу на глаза. Честно говоря, он выглядит смехотворно. Я, правда, его обожаю. И считаю своим долгом уберечь от всяких невзгод. Как бы то ни было, когда появился Стоун с его идеей — хотя она и была в финансовом смысле невероятной, беспрецедентной! — внутренний голос твердил мне: «Одри, смотри в оба…» Тогда я созвала совещание: Милтон Гринблатт — он владелец нашего литературного агентства — и Пол Коуэн — импресарио, представляющий большую группу актёров-«звёзд». Пол отказался спуститься в мой офис, а я отказалась подняться к нему, так что мы договорились встретиться на ленч в ресторане «Русская чайная».

Официант выгораживает красной ширмой кабинку.

К этому времени все в агентстве уже были наслышаны о Стоуне — человеке, который утверждал, что заставит пьесу идти на сцене, несмотря ни на что. (Проскальзывает в тесную кабинку.) Я, конечно, не строила никаких иллюзий, будто эти два титана пришли проявить заботу о моём клиенте — они не причисляли Майкла к мультидолларовой категории. Их больше интересовал Стоун и вероятность конца света, что могло бы серьёзно сказаться на курсе акций агентства. Пол прибыл первым, как всегда одетый с иголочки.

Входит Пол Коуэн в тренировочном костюме.

Пол (мрачно). Привет, Одри. (Плюхается рядом с ней и начинает жевать салфетку.)

Одри. Следующим пришёл мистер Гринблатт.

Входит Милтон Гринблатт в костюме без галстука.

Милтон. Какая такая глобальная катастрофа?

Пол. Уверен, это преувеличение.

Милтон. Привет, Пол. Надеюсь, ты жуёшь не договор?

Пол. Нет, всего лишь салфетку. Послушай, почему бы нам не начать — у меня просмотр через двадцать минут. (Замечая знакомых.) Эй, Берни, позвони мне, буду у себя до семи! Привет, Грета! Извини, Одри, я — весь внимание.

Одри. Джентльмены! В эту самую минуту в десяти кварталах отсюда мой клиент встречается с Филиппом Стоуном.

Пол. Это ещё кто такой?

Одри. Я же направила тебе, Пол, памятную записку насчёт всей этой истории.

Пол. Не помню. Что мы тут — в прятки играем?

Одри. Филипп Стоун — это человек, который поклялся, что пьеса моего клиента будет идти, несмотря ни на что.

Пол. А, теперь припоминаю. Вот что нужно нашему театру! Милтон, что будешь пить?

Милтон. Водку с томатным соком.

Пол. Водка с томатным! Джин с мартини! Так когда я могу встретиться с этим типом?

Одри. Понимаешь ли, тут есть некоторые сложности.

Метрдотель. Мистера Коуэна к телефону.

Пол. Несите его сюда.

Милтон. Это тот самый парень, который утверждает, будто мы обречены?

Одри. Он самый.

Милтон. Не совсем уверен, что именно это нам нужно.

Метрдотель (приносит телефон). Прошу вас, мистер Коуэн.

Пол. Думаешь, я сам его буду включать? Включи.

Метрдотель карабкается через Милтона, включает телефон.

Милтон (из-под метрдотеля). Пол, что, эта пьеса действительно нужна?

Пол. А я откуда знаю?

Метрдотель перелезает через Милтона обратно.

(Берёт трубку. Обращаясь к остальным.) Продолжайте, я слушаю вас. (Начинает что-то писать на скатерти.)

Одри. Стоун обещает заплатить, сколько бы ни запросил мой клиент.

Пол (всё ещё говоря по телефону). Может, это устроит Майкла Трента.

Одри. Я прочла либретто Стоуна, это ужас.

Пол. Почему бы нам не дать Майклу возможность самому принять решение?

Одри. Речь идёт о ядерной войне.

Пол (по телефону). Минуточку. (К Одри.) Майкл возьмётся за пьесу о ядерной войне только в том случае, если там будет счастливый конец.

Одри. Там вообще нет никакого конца.

Пол. Тогда перед нами, я бы сказал, проблема. (Снова по телефону.) Да, продолжайте. (Опять пишет на скатерти.)

Одри. Интуиция подсказывает мне: нужно отказаться от этого дела.

Пол. Спятила, что ли?

Одри. Пол, я же тебе сказала…

Пол. Этот парень Стоун — такая жирная индейка, какую не подавали ни на одно рождество, а ты хочешь отказаться! Разве это не безумие?

Одри. Пол, я же тебе сказала…

Пол. Милтон, поговори с ней.

Милтон. Одри, если твой клиент откажется от предложения, как же мы узнаем, обречена ли планета?

Пол. Вот именно. По крайней мере, пусть он возится с этим, пока мы не выясним судьбу планеты — ведь у меня же бизнес на руках.