Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Как и большинство мифов, вроде религии например, чтобы как раз не чувствовать себя одинокими. Самообман. Что это такое вообще – пресловутая «мужская дружба»? Это что, когда друзья хотят выебать твою женщину, спиздить заключенный тобой контракт, построить дом больше, купить машину круче, чем у тебя? Когда они говорят за твоей спиной, что ты конченая мразь?

– Тебе, наверное, просто не везло с друзьями. То, что ты говоришь, звучит как-то страшно.

– Правда часто бывает страшной. Зато честной.

– Не знаю. Мне кажется, ты смотришь как-то… однобоко, что ли. Мрачновато как-то. Неужели не может быть простых человеческих отношений? Когда людям хорошо вместе. Или любовь… Ты и в любовь не веришь?

– Как раз нет. В нее я верю. Случается она редко, вот беда. Но любовь есть, точно.

– И как же понять, что вот она – любовь?

– Я где-то слышал определение любви. Сначала мне показалось, что это слишком просто, банально, может, даже пошло, но потом, после размышлений, я согласился. Определение точное, надо только принять его всерьез.

– Что за определение?

– Любовь – это когда можешь отдать свою жизнь за того, кого любишь. То есть, когда готов на самопожертвование ради него. Когда исчезает эгоизм обладания и остается лишь желание, чтобы любимому было хорошо.

Довольно поздно я отвез Таню домой. Перед расставанием, в машине, как-то инстинктивно, прижал ее к себе и поцеловал. Просто потому, что такова уж моя программа. Потому, что сбоев еще не бывало. Губы девушки были теплыми, нежными, податливыми и в то же время упругими. Ее язык был настолько ласков, что член мой встал, а в голову полезли мысли о минете. Промелькнула даже пара картинок в стиле hardcore. Впрочем, я и на вопрос о вероисповедании отвечу не задумываясь: порнография!

Однако я довольно быстро взял себя в руки и не ускорился. Красивых девушек каждый встречный мужлан старается уложить в постель при первой же возможности. Так уж получилось, что по интеллекту, образованности, общему уровню я слегка отличаюсь от ординарного мужского стада. Не надо ставить навязчивые цели! Во что бы то ни стало добиться секса, выебать, присунуть, отодрать… Пошло, провинциально и редко действует. Кроме клубных перепихонов «на одну ночь», конечно.

Ищу ли я в каждой встречающейся со мной женщине личность? Это слишком пафосно звучит, признаю, но я вправе искать. Пусть не саму личность, пусть только задатки, но не просто очередную дырку для моего хуя. Телки чувствуют это. Чувствуют и ведутся. Ведутся и заводятся. Как мой SLK, с пол-оборота ключа под названием «уважение».

И не важно на самом деле, испытываю ли я это так называемое уважение или вовсе отрицаю сам факт его существования…

Заводит это телок, заводит! Стоит немного помедлить, и она уже сама тянется к зипперу на твоих джинсах.

А личность (или задатки) я пока не встречал.

* * *

Аэропорт «Бенгурион» встретил нас ощетинившимися стволами зенитных орудий, полицейской формой цвета хаки, стынущей в безветрии пустынной жарой. В зале прилета многолюдно, в основном туристы, паломники, группа хасидов в черных одеяниях с женами и детьми. При взгляде на набожных людей мне всегда приходят на ум сомнения, настолько ли они праведны, насколько хотят казаться. Меня всегда занимал этот вопрос. Что там разжиревшие в пасторальной сытости приходских обедов попы! Вот старики отшельники меня действительно интересуют. Понимаю, что все прегрешения остались в молодости, выпитые литры, выкуренные косяки, обманутые надежды прекрасных девушек. Человек и в святость, наверное, уходит, сбегая от собственных грехов. Но в данный момент при всей внешней непогрешимости какие мысли роятся в голове у старцев? И отчего стыдливо отводят глаза от юбок приехавших исповедоваться молельщиц? Неужели не шевельнется поросший жестким седым волосом православный хуй, не промелькнут перед седыми глазами непристойные картинки? Голые паломницы, лижущие и сосущие, вставшие на четыре точки, голова прижата к земле, а задница торчит вверх, будто церковная макушка… Кто знает, быть может, заводят его мальчики, и был когда-то в бесшабашной юности молодой розовощекий семинарист, ласково играющий упругим членом между его нежными тогда еще губами? Отчего так истово молится и бьет поклоны старец на рассвете, уж не пытается ли искренней мольбою покрыть грехи мельком виденного краешком сна, где тот самый юный семинарист до синяков сжимает в своих крепких ладонях его старческие бедра и с силой вгоняет свой хуй, до крови раздирая старческий сфинктер?

– Ну что застрял, Володь? – пьяный Женя тянул меня за рукав.

Удивительное дело, Евгений Викторович, здоровый русский мужик, ничем не проймешь, с внешностью купившего дворянство тверского купчишки, до одури, до истерии боится летать. Каждый перелет для Евгения Викторовича – геройство, каждый посадочный талон – подвиг. Для того чтобы как-то избежать навязчивого страха, пьет Женя в дни перелета с самого утра и к моменту посадки доходит до состояния полного невменоза.

– Пойдем, пойдем, – Женя тянул меня за рукав. Все, Казак с женой, Аркатов и Арина, Женина Вера уже преодолели паспортный контроль и нетерпеливо мялись у пограничной линии.

Я подхватил шатко стоящего на ногах инвестора и поволок его к выходу.

– Пошли, Женя, пошли.

Здравствуй, земля обетованная! Здравствуй, родина моих предков! Сколько себя помню, мечтал об этой поездке, давал себе слово побывать здесь, вдохнуть горячий пустынный ветер и, быть может, услышать голоса давно погибших, но не сдавшихся праотцов. Прикоснуться рукой к Стене плача, пройтись узкими улочками Иерусалима.

Война не покидает святую землю. Пьяные от крови невинных жертв исламские террористы закладывают бомбы в синагоги и кофейни, дискотеки и музеи, базары и поликлиники. Но Массада никогда не сдастся. Даже если не будет выхода, и мужчины решат покончить с жизнью, только чтобы не очутиться в плену! Женщины Иудеи не оставят любимых. Женщины попросят мужчин убить их вместе с детьми, перебить весь домашний скот и сжечь все запасы, разрушить все до основания, лишь бы не досталось ничего беспощадному в своей тупой ненависти врагу.

28
{"b":"97830","o":1}