Поразительно, но мать Дугласа никогда не замечала внезапного изменения в поведении сына. Раньше его, бывало, домой не затащить, а теперь в конце каждой недели он появлялся в имении. Мать не задавала ему никаких вопросов. Возможно, сыграло роль то, что он сообщил ей о влиянии Шарон на его решение поступить в Кембридж? Или она вообще не считала нужным обращать на это внимание?
Конечно, в Ноулэнде часто бывали и другие молодые люди. Леди Ирвин пригласила, например, Эллу Рэкер приезжать для игры в теннис, тайно надеясь, что она может понравиться старшему сыну. Возможно, именно ее присутствием она объясняла частые приезды Дугласа. Другого она и помыслить не могла.
Несмотря на такое отношение Шарон, Дуглас чувствовал, что она не так равнодушна к нему, как ей хочется казаться. Иногда он ловил на себе беспокойные взгляды, но она, заметив это, поспешно отводила глаза.
Иногда им приходилось обмениваться рукопожатием. Например, после игры в теннис. Или танцевать. Когда бывали гости, родители часто устраивали танцы в гостиной под старинный отцовский проигрыватель.
Естественно, танцуя вместе, они держались очень церемонно. Шарон никогда не позволяла себе расслабляться, и между ними как бы возникал барьер. Она всегда была очень вежлива, но и только.
Восемнадцать ему исполнилось в начале осени, но Шарон на торжестве не присутствовала, хотя и была приглашена. Мать объяснила ему, что актриса занята, но он ей не поверил. Дуглас подозревал, что она попросту избегает его, потому что он стал совершеннолетним. Пока он считался юнцом, Шарон могла удерживать его на расстоянии, но теперь он уже законно считался мужчиной, и так просто от него не отделаешься.
Вспоминая сейчас прошлое, он понимал, что наверняка тогда во многом ошибался. И все благодаря присущему ему нахальству и страшному самомнению. Откуда он взял, что нравился ей? С самого начала Дуглас вел себя как самоуверенный нахал.
Несмотря на то что он наконец поступил в Кембридж и был очень загружен, принимая участие во всех мероприятиях, организуемых для новичков, он постоянно думал о Шарон. Дугласа преследовала мысль, что, может быть, он вообще больше никогда не увидит ее. И тогда он бросил занятия и отправился в Глазго.
Поступок был совершенно мальчишеским. Он даже представления не имел о том, где она живет. Правда, ему удалось узнать ее адрес, вытащив конверт из бюро матери перед отъездом из Ноулэнда. Но знать адрес – это одно, а попасть к Шарон – это совершенно другое дело.
Во-первых, ее могло не быть дома. Она могла куда-нибудь уехать или просто не пожелать видеть его. Могла и позвонить его матери, рассказать о том, что происходит. Но она ничего этого не сделала, а просто впустила его в квартиру.
Интересно, что Шарон подумала, когда привратник позвонил ей и сообщил, что к ней пришли? Какие мысли у нее возникли, когда ей назвали его имя? Вполне возможно, она посчитала, что он привез письмо от Фелисии. Но ведь она знала, что у него уже начались занятия в Кембридже.
Когда же Шарон открыла дверь квартиры, лицо ее абсолютно ничего не выражало.
– А, Дуглас, рада видеть тебя. – Это прозвучало как приглашение провести вечер вместе.
Кремовая шелковая рубашка была заправлена в полотняные брюки, волосы, короче, чем теперь, падали серебристо-золотистыми волнами на плечи. Умеренный макияж оттенял красоту лица.
Сначала он подумал, что она собирается уходить, но, как оказалось, Шарон только что вернулась домой. Позднее Дугласа поразило, что ему так повезло – он застал ее, и более того, она приняла его.
– Сегодня у экономки выходной, – сразу же сказала она, приглашая его в огромную гостиную, устроенную в двух уровнях. Пол покрывал большой пушистый ковер, а окна простирались от пола до самого потолка, открывая чудесный вид на вечерние огни Глазго. Однако Дугласа сейчас больше интересовал элегантный интерьер жилья актрисы.
Взгляд его сразу упал на огромный камин, отделанный полированным мрамором и уставленный сверху всевозможными цветами. По краям комнаты располагались большие, крытые бежевым и бордовым бархатом диваны, стулья и стол. В большой стеклянной горке видны были хрустальные вазы и бокалы.
Другую часть комнаты занимал письменный стол с пишущей машинкой, образовывая как бы рабочую зону. Увидев, куда он смотрит, Шарон пояснила:
– Там трудится моя секретарша, когда меня нет дома. Квартира огромная, но в ней не оказалось места для кабинета.
– Здорово, – воскликнул с восторгом Дуглас, спускаясь вслед за Шарон по нескольким ступенькам и скрипя пятками своих парусиновых тренировочных туфель. Спохватившись, что это звучит по-ребячьи, он добавил: – Я имею в виду впечатляюще, – и очень пожалел, что на нем джинсы. По сравнению с кинозвездой, Дуглас выглядел большим ребенком. И волновался, как мальчишка.
– Мне приятно, что тебе здесь нравится.
Шарон сложила руки на животе, и Дугласа вдруг осенило, что она нервничает. Непостижимо. Эта шикарная, пользующаяся огромным успехом женщина нервничала из-за него. Он не мог поверить в это. Это невозможно! Он наверняка ошибается!
– Итак... – она протянула руку в направлении двери в стене комнаты, – не хочешь ли ты выпить? – Она помолчала. – Может быть, кока-колу или еще чего-нибудь?
– Мне уже восемнадцать, – спокойно произнес Дуглас, как бы желая показать, что ему можно еще кое-что, – спасибо, но ничего не нужно. Я поел перед тем, как поехать к вам.
– Аа – Шарон облизала пересохшие губы. Затем, как будто вспомнив, что она его не приглашала, добавила: – Чем я могу помочь тебе?
– Помочь мне? – переспросил юноша, немного растерявшись. – Я пришел не помощи просить, Бог мой, а повидать вас!
Дуглас не собирался говорить таким тоном. Раз уж он решил прийти сюда, нужно быть очень осторожным. Шарон была несдержанной, и, если ей что-нибудь не понравится, она попросит его уйти.
– Повидать меня? – переспросила актриса, потирая руки. – Очень приятно, Дуг, но, мне кажется, есть другая причина визита. Возможно, нужны деньги? Потратился... – Она оглянулась. – Думаю, смогу помочь тебе.
Не сдержав себя, Дуглас произнес слово, какое обычно в приличном обществе не употребляют, и добавил:
– Мне не нужны ваши деньги!
Несколько опомнившись, он спросил.
– Почему вы не пришли на мой день рождения? Ведь вас пригласили!
Господи, простонал про себя Дуглас, опять он ведет себя, как избалованный ребенок. Почему, когда он с ней, он не может вести себя нормально? Раньше с ним такого не случалось.
Шарон глубоко вздохнула. Дуглас впился взглядом в ее нежное лицо, белую шею. Какая она красивая!
– Я работала на съемках, – наконец ответила Шарон, и он обратил внимание на то, что ответ прозвучал не сразу. Почему? Не хотела отвечать? Или солгала?
– А иначе вы бы приехали? – спросил юноша, глядя ей в глаза, широко расставив ноги и засунув руки в карманы брюк. Он не хотел выглядеть агрессивным, и она должна была это понять. В противном случае ее реакция на его поведение могла быть непредсказуемой.
Кончиком языка женщина облизала губы, а по телу Дугласа разлилась волна нежности. Язык был розовым, очень сексуальным и вызывал волнующие ассоциации.
– Возможно, – наконец ответила Шарон, когда Дуглас уже начал думать, не стала ли его реакция на ее сексуальность очевидной для нее. – Мне кажется, ты не очень скучал по мне, – продолжала она, – твоя мать рассказала, что у вас было более сотни гостей.
– Ну и что же? Плевать мне на всех. Я хотел, чтобы вы пришли.
– О Дуг... – Шарон не смотрела на него, поглаживая тонкими пальцами спинку дивана и покачивая головой и своими словами лишая его последней надежды. – Дуглас, это очень мило с твоей стороны, я... знаешь ли, очень люблю всех вас, но представить, что... Здесь, я должна сказать, ты очень ошибаешься...
– Ошибаюсь?
Дуглас уставился на нее, на ее затылок, напряженные плечи, бедро, обтянутое тесными брюками, и его охватило уныние. Безусловно, он совершал ошибку. Было сумасшествием явиться сюда! Как он ни надеялся, слова актрисы подтверждали, что она приезжала в Ноулэнд к его матери, а не к нему.
