— Приемлемым, ты хочешь сказать? — сухо уточнила Эллен. — Нам необходимо поговорить, Саммер, — добавила она, и в ее глазах появился интерес. — Это крайне важно. Я уеду немедленно, как только успокою Тома. Готова поклясться, что он почти лишился рассудка после разговоров с этим человеком… Джеком, кажется. По мне, все эти россказни о преступниках, шныряющих вокруг этого ранчо, — абсолютная нелепица. По дороге сюда мы не встретили ни одной живой души, если не считать этих болванов Слейтера, которые охраняют подступы к его землям, будто золотоносный рудник. Не понимаю, зачем вся эта суета. Трэвис сказал, что единственная имеющаяся поблизости банда орудует по ту сторону гор, да и то людей в ней гораздо меньше, чем о том говорят.

— Тем не менее было бы глупо не принять мер предосторожности, Эллен. Возможно, слухи преувеличивают опасность, но они могут оказаться и верными, — вежливо и спокойно произнесла Саммер, твердо решив, что никто и ничто не сможет вывести ее сегодня из равновесия. Забот и без того хватает.

— Пусть так. Но поговорить с тобой я хочу вовсе не о бандитах, — холодно ответила Эллен.

— Пойду наверх взгляну, как там дети, — сказала Сэди. — Мы увидимся еще, до того как ты уедешь, Саммер?

— Конечно.

Девушка и Эллен прошли в спальню, которая, собственно, являлась комнатой Саммер, а потому она рассчитывала здесь заодно умыться и переодеться в свежее белье и платье.

Но присевшая на кровать Эллен приглашающе похлопала ладонью о матрац рядом с собой.

— Присядь, дорогая, — произнесла она тоном, в котором не было и следа недавней холодности. — Скажи, ты уверена, что Слейтер поправится?

— Конечно, абсолютной уверенности нет. Но все признаки улучшения налицо. К тому же Слейтер очень сильный мужчина.

При последних словах Саммер гордо подняла голову.

— Что ж, в таком случае у меня действительно нет выбора, — печально покачала головой Эллен. — Как бы это ни было тяжело для меня, я должна… — Она сделала паузу, пристально посмотрев в глаза девушке. — Поверь, я бы никогда не сказала тебе этого, если бы… Ну, если бы… Слейтер умер.

Она тяжело вздохнула и достала из кармана юбки какой-то конверт с обтрепанными краями.

Саммер побледнела. Предчувствие чего-то недоброго породило страх, который будто ледяной рукой сжал ее сердце.

— Ты и представить себе не можешь, дорогая, как я ругаю себя за то, что не показала тебе это письмо раньше. Но я не могла себе и представить, что… что ты полюбишь Слейтера. Его ведь так изуродовали, и характер у него нелегкий. Ну да ладно, придется рассказать все с самого начала. Это письмо я получила около пяти лет назад. Какой-то офицер привез его из форта, ошибочно решив, что оно адресовано моему мужу Скотту. Видишь, имя на конверте смазано. Так что перепутать было нетрудно. Я сразу распечатала его и, лишь начав читать, поняла, что это письмо твоей матери Сэму. Хочешь, я его тебе прочитаю, дорогая, или просто пересказать главное из того, что в нем говорится?

Саммер проглотила подступивший к горлу колючий комок и, преодолевая заставляющий неистово колотиться сердце страх, тихо сказала:

— Я лучше сама прочту его, если можно.

Смертельно побледнев, она дрожащей рукой взяла протянутый Эллен конверт.

Письмо состояло из двух страниц. Саммер сразу узнала бумагу. Именно такая хранилась у них в доме для важных посланий. Знаком был и аккуратный, красивый почерк. Это был почерк ее матери. Отвернувшись от Эллен, девушка начала читать.

«Дорогой Сэм!

Прежде всего хочу сообщить тебе, что в результате несчастного случая Джей Эр погиб, а я повредила спину и теперь прикована к постели. Нет-нет, любимый, я пишу это вовсе не для того, чтобы просить помощи. Тебе ни к чему приезжать и брать на себя заботы обо мне. Пенсии нам вполне хватает. Нашему с Джей Эр сыну сейчас три года. Это смышленый и симпатичный мальчик, кстати, очень напоминающий мне Слейтера. Но это опять же не то, ради чего я взялась сегодня за перо. Все эти годы меня мучает один вопрос: правильно ли я поступила, не сказав тебе раньше то, о чем собираюсь сообщить сейчас. Но когда родилась Саммер, я ждала, что в любой день и час за мной может приехать Джей Эр. Я решила, что тебе будет легче пережить мой отъезд, если ты не будешь знать этого. Дело в том, Сэм, что у тебя есть прекрасная дочь. В том, что она твоя, нет ни малейшего сомнения. Я не была с Джей Эр больше месяца до того, как мы с Овали уехали на Запад. Тебе известно, что Овали вскоре был убит. Так что, если бы ты сумел успокоить и удержать меня тогда, наша любовь наверняка бы усилилась и мы бы никогда не расстались. Но судьбе было угодно распорядиться по-другому. Саммер родилась через девять месяцев после той нашей встречи, Сэм. Я вижу тебя каждый раз, когда смотрю на нее. У нее такие же черные волосы, как у тебя. Даже голову она держит так же, как ты. По-моему, Джей Эр подозревает правду, но вида не показывает. Он хороший отец и искренне любит Саммер. Да ее и нельзя не любить, Сэм. Она такая хорошая девочка. И очень красивая. Ты можешь гордиться дочерью, Сэм.

Я пишу все это тебе потому, что дни моей жизни подходят к концу. Саммер я ничего не скажу. Не хочу, чтобы ее мучила мысль о том, что мать ее была грешной женщиной. То наше лето, после которого она родилась, было волшебным и самым чудесным временем моей жизни. Не было, кажется, дня, чтобы я не вспоминала о нем и о тебе.

Молю Господа о том, чтобы Либби поправилась и вы бы с ней зажили счастливой, полнокровной жизнью. Пусть грех, совершенный мной в то дивное лето, уйдет вместе со мной в могилу и никому не причинит вреда. Не грусти слишком обо мне, дорогой Сэм. Радуйся тому, что на свете есть человек, в котором живут части меня и тебя, — наша дочь.

Да благословит тебя Бог!

Нэнни Кайкендал.

14 мая 1847 г.».

Саммер была буквально ошеломлена. Она попыталась вчитаться в письмо еще раз, но строчки перед глазами расплывались. Разум не хотел воспринимать страшный смысл того, о чем они сообщали.

— Это не может быть правдой, — пролепетала она.

— К сожалению, это правда, милая. И тебе придется принять ее, — услышала она как будто издалека голос Эллен. — Теперь ты понимаешь, почему я была так шокирована, услышав о тебе и Слейтере. Я думала, он знает, что ты — его сестра. Была в этом уверена. И, честно говоря, не могу понять, почему Нэнни не рассказала обо всем тебе.

Девушка посмотрела на нее невидящим взглядом. Лицо ее окаменело, тело била дрожь. Письмо выпало из потерявших чувствительность пальцев.

— Ты не можешь любить Слейтера как мужчину, моя дорогая, — добивал ее такой ненавистный теперь голос. — Он — твой брат, такой же как Джон Остин. — Прежде чем продолжить, Эллен сделала небольшую паузу. — Конечно, я должна была переслать это письмо Сэму. Но пока я искала кого-нибудь, кто бы мог его доставить, Сэм погиб. А Слейтер… Слейтер вел себя будто бешеная собака всякий раз, когда я оказывалась поблизости. Как бы там ни было, я рада, что сохранила письмо. По крайней мере это поможет тебе. Только представь, что бы могло произойти, выйди ты замуж за Слейтера! Ты ведь могла и ребенка от него иметь! — Саммер различила нотки ужаса, звучавшие в этих восклицаниях. — А ведь дети от подобных союзов рождаются всегда неполноценными, часто абсолютными идиотами… Видела таких, с непомерно большими головами? Как хорошо, что я вовремя приехала! Представляешь, от какого ужасного поступка я тебя оградила?

— Заткнитесь! Заткнитесь же наконец! — закричала Саммер, вскакивая на ноги, затем судорожно поднесла сомкнутые ладони ко рту, до хруста заламывая пальцы.

Душу ее разрывали гнев и ощущение непреодолимого горя. Не в силах выносить далее вид красивого и спокойного лица Эллен, девушка вскрикнула, рухнула на кровать, уткнувшись лицом в подушку, и забилась в рыданиях.

То, что она узнала, не может, не должно быть правдой… Это чудовищная ошибка! Но это правда. Подтверждение тому — не только письмо, но и слова, которые она слышала от мамы, и то, что та беспрестанно говорила о Сэме Маклине. Это ведь мама рассказывала, что Маклины всегда дают своим детям имена, начинающиеся с буквы «С». И ее назвали Саммер. Мама говорила, что это напоминает ей о чем-то очень хорошем. Голова девушки раскалывалась от невыносимой боли. Дрожало все ее тело, дрожала сама душа.